Папуа — Новая Гвинея — это джунгли, каннибализм, клановые войны, нищета и «черная магия». Государство находится практически на краю света, с двух сторон зажато Австралией и Индонезией.
Межплеменные конфликты в Новой Гвинее в порядке вещей, как и массовые убийства. Помимо этого, в государстве до сих пор практикуют каннибализм. Жуткие обычаи — не от хорошей жизни. Об этом мы поговорили с Марселем Идрисовым, который работал в Папуа — Новой Гвинее с 2013 по 2015 годы.
«Бесследно пропали китайцы»
Начали мы разговор о местных жителях.
— Работали мы в отдаленных местах, где есть нефтяные месторождения. Это глухие джунгли, — рассказывает Марсель. — По закону иностранные компании обязаны нанимать на работу местных жителей. Понятно, что весь инженерный состав, супервайзеры — это британцы, австралийцы, американцы, европейцы. Местных отправляли на уборку, охрану, в столовую. Приходилось общаться с папуасами.
Я много ездил по региону. Моим водителем был местный. Мы хорошо понимали друг друга, их язык похож на английский. Но поговорить особо было не о чем, разве что на бытовые темы. Папуасы — необразованные, в школах не учились. Сомневаюсь, что они писать умеют. Я замечал, что у них явные проблемы с чтением. Я в разных странах работал, но с подобным столкнулся впервые.
Водитель рассказывал мне про клановые войны. О том, как там сжигают дома, убивают соседей. Я сам видел, как народ на улицах ходит с мачете. Некоторые носят с собой «стволы», непонятные «пушки». Мне доводилось наблюдать разборки на дорогах. Какой-то первобытный уклад жизни.
Однажды ехал и обратил внимание на тлеющую деревню. Поинтересовался у местных, что произошло. Те махнули рукой: да все нормально, ничего особенного, просто пришли соседи из другой деревни и сожгли дома. Для них это в порядке вещей.
Мы жили в лагере, откуда нас отвозили работать на буровые установки. Передвигались на автобусе под охраной. Приезжали в 6 утра. В один день кто-то из иностранцев заметил, что у рабочего из местных из-под формы торчит непонятный предмет. Оказалось, что человек принес с собой обрез. Его скрутили. Позже он спокойно сознался, что планировал убить одного из члена враждующего клана, который работал на буровой.
Я часто наблюдал драки между местными на объекте. К концу второго года командировки привык, не реагировал.
— Полиция там есть, преступления расследуют?
— Полиция есть. Как мне объяснили местные, у полицейских практически безграничная власть, их боятся. Часто случались самосуды. Если полицейский решил, что ты виноват, значит, ты виноват. Всё. Спорить бесполезно. Выше полицейских — армия, этих ребят мы тоже часто встречали. Вот их вообще все опасались.
— Вам не страшно было там жить?
— Для нас существовали высокие стандарты безопасности. Обязательное условие — передвижение только с эскортом. Мы не имели права покидать лагерь, где селили иностранцев. Да нас и не выпускали оттуда. Лагерь был обнесен трехметровым забором с колючей проволокой, по всему периметру стояла охрана. Если выезжали, то нас всегда сопровождали вооруженные люди. За два года никаких происшествий с иностранцами не происходило.
— В столице тоже небезопасно?
— В столице я был всего несколько раз. Нас селили в отеле для иностранцев. Оттуда тоже не рекомендовали выходить. Ходили слухи, что иностранцы как-то отправились в местный бар, их избили, ограбили.
— Среди новогвинейцев практикуется каннибализм. Ваш водитель об этом рассказывал?
— Мой водитель как-то честно признался, что пробовал человечину. Не отрицал, что практически все местные когда-либо ели людей.
— При каких обстоятельствах он пробовал?
— Меня так смутил его ответ, что не хотелось развивать тему, учитывая, что мы с ним находились вдвоем в машине. Мало ли что… Еще он рассказывал, что в регионе бесследно пропадали люди. Вспомнил, как в их провинцию приехали два китайца, решили открыть магазин, типа заняться бизнесом. Неделю не отработали и пропали. Поднялся шум, приехала полиция, сотрудники консульства, армия. Никаких следов не нашли. Из местных свидетели так себе. У них на всё одна отмазка: людей украли злые духи. Вообще, если что-то такое непонятное происходило, то во всем виноваты духи. Хотя все прекрасно понимали, что китайцев либо съели, либо убили. Но папуасы так настойчиво твердили про духов, что полиция, наверное, подумала: а… духи, ну ладно, о'кей.
«Деньги тратили на алкоголь и сигареты»
— Папуасы знают, как живут люди в цивилизованных странах, смотрят Интернет?
— Про Интернет они в курсе. Но когда я там жил, они пользовались кнопочными телефонами. Хотя в лагере у нас был Интернет, но я не замечал, чтобы папуасы им пользовались. Чтобы вы понимали уровень образованности: когда я говорил, что приехал из России, они таращили глаза — мол, а это где? Их географические знания ограничиваются Новой Гвинеей, Австралией, потому что это страна, которая фактически управляет всеми их ресурсами, ну и знают Индонезию, которая граничит с ними.
— На что они тратят деньги?
— Я не знаю, сколько они зарабатывали, полагаю, немного. Тратили на телефон, сигареты — они там дорогие. Пачка стоила 20 долларов. Покупали алкоголь, которой сами же продавали. Сложно сказать, на что еще они тратились. Одеждой не заморачивались. Если им надо было куда-то ехать через деревни, то самые необходимые места прикрывали листочками.
— Они еще и выпивают?
— Помимо алкоголя они постоянно жевали наркотический орех. Даже во время работы. Мне советовали. Я отказывался. Как понял, он вызывает галлюцинации. Орех продавался везде, был доступен по цене. Как-то ехали с водителем, и он предложил остановиться и купить. Я не готов был рисковать. От этого ореха сразу был заметен эффект, глаза у человека становились красные, видно, что он в неадеквате. Не знаю, как долго это состояние сохранялось. Но даже если на местных так действовало, а они этот орех с рождения употребляют, представляю, что могло случиться с иностранцем.
— Государство об этих людях заботится?
— Вряд ли. Например, там, где жил я, построили школу, но не было больниц. Лечатся папуасы травами. Продолжительность жизни низкая из-за антисанитарии. Люди практически не моются. У нас на территории базы находилась столовая, на входе стоял человек и проверял, чтобы все мыли руки. Про их туалеты даже вспоминать страшно.
— Вас там лечили?
— На территории лагеря был более-менее нормальный медпункт. Нам давали таблетки. Это же регион, где распространена малярия. Мы обязаны были принимать лекарства, которые предотвращают инфекцию. Во всяком случае, если комар укусит, ты перенесешь заболевание в легкой форме. Я поначалу пил эти таблетки, думал, что малярия чуть ли не смертельная болезнь. Оказалось, что это не так. Один доктор был в шоке, когда узнал, что я постоянно принимаю лекарства, которые разрушали печень. И я бросил.
Некоторые коллеги переболевали малярией, но без летальных исходов. Главное, вовремя диагностировать и не перепутать малярию с гриппом, у них похожие симптомы.
«Другой жизни не знают»
— Папуасы не думают изменить свою жизнь, они участвуют в выборах?
— На мой взгляд, никакими выборами там не интересуются. По слухам, у некоторых людей нет даже паспортов. Там, где я жил, отсутствует понятие «идентификация личности». Все потребности на базовом уровне. В столице и еще в одном крупном городе какая-то цивилизация присутствует, заводы есть. Но остальная часть страны — это джунгли.
— По ощущениям, там совсем дико?
— Там все очень примитивно. Люди живут натуральным хозяйством, дома строят из подручных материалов. Все, что растет, используют в строительстве. Крыши сделаны из листьев, которые срывают с деревьев. На проекте, где я работал, нет асфальтированных дорог. Я видел там лишь одно кирпичное здание, это была школа. Такая постройка считалась для них чуть ли не роскошью.
— Они жалуются на такую жизнь?
— Они другой жизни не знают. Если говорить о политике, они не очень жалуют австралийцев. Потому что это страна, по сути, управляет ими. В Новой Гвинее огромнейшие ресурсы, там сумасшедшие месторождения газа, нереальные объемы, и все это принадлежит Австралии. Я сколько работаю в нефтянке, аналогов не встречал нигде в мире. Даже необразованные папуасы понимают такие вещи и возмущаются, что газ принадлежит им, но они от этого ничего не имеют.
— Вы там хорошо зарабатывали?
— Зарплаты были очень высокие, никто не жаловался. У меня выходило по 20 тысяч долларов в месяц. Но и цены там высокие. В столице всё раза в 2–3 дороже, чем в Москве. Как бы то ни было, я бы и дальше там работал, мне нравилось: красивые места, природа, помимо джунглей есть горы, райские птицы, попугаи летают. Но в 2015 году случился кризис, цены на нефть упали. При низкой цене на нефть добывающим компаниям не было смысла там оставаться. Проект закрыли. Хотя слышал, что сейчас там опять собираются что-то возобновить.
— Сейчас вы работаете в Саудовской Аравии. Как вам там после Новой Гвинеи?
— Страна богатая, меняется в лучшую сторону, становится более открытой. Но моя зарплата в Саудовской Аравии в два раза упала по сравнению с Папуа. В нефтянке есть понятие, как коэффициент страны, который зависит от политической обстановки, насколько безопасно находиться в государстве. Папуа — Новая Гвинея считалась красной зоной, самой опасной, поэтому и высокие зарплаты. Если поехать в Европу, то там самые низкие зарплаты в нашей отрасли.