Виталию Евдокимову было 25 лет, когда он отправился на СВО.
- В августе прошлого года брат ушёл на СВО из колонии, куда попал за убийство человека в драке. Ни с кем не посоветовался. Лишь сказал: я жизнь забрал, теперь свою отдам, - рассказывает родная сестра погибшего Татьяна. – Я не знала, где он находится, искала его через сослуживцев по телеграм-чатам. Нашла, выяснила номер жетона.
В январе Татьяну оповестили, что брат пропал без вести. Женщина отправилась в военную прокуратуру, сдала ДНК.
- А через несколько дней нам сообщили, что он погиб… Я не верила, настаивала на экспертизе. Опознала его по шраму на животе, который остался после операции.
Дальше Татьяна делает отступление и рассказывает о личном.
– До нас у папы были дети от первого брака, которые являются нашими сводными братом и сестрой. С той семьей мы не общались. Мой погибший брат лишь один раз видел сводную сестру в 2019 году, она с матерью приезжала в наш посёлок. Больше никого общения. Мы просто знали, что они есть и всё.
Отец ушёл от нас, когда я, погибший Виталий и старший брат были маленькими. Мама одна поднимала троих детей. Жили в посёлке в Чунском районе Иркутской области.
Мама Татьяны умерла от рака. Нет в живых и отца. И вряд ли братья-сестры от одного отца и разных матерей когда-нибудь пересеклись бы, если бы не смерть Виталия на СВО. Вот тогда-то и выяснилось, что претендовать в равных долях на «гробовые» погибшего могут не только родные братья и сестры, но и сводные.
— Новость о том, что мой брат погиб разлетелась со скоростью света, — продолжает собеседница. — Со мной связалась первая жена отца, принесла соболезнования и заявила: ты должна поделить выплаты на всех. Я пребывала в шоке, послала её. Она перезвонила, извинилась, что сразу перешла к вопросам о выплатах. Теперь мне периодически пишет, что она звонила в военкомат, где её заверили, что им положена часть денег.
Похоронили Виталия рядом с матерью в посёлке Октябрьский.
— Я предлагала той семье приехать на прощание, намекнула, может, какая помощь от них понадобится. На что мне ответили: вам всё должен предоставить военкомат, вплоть до продуктов. На похоронах они не появились. В прощальном зале присутствовал кто-то из сельской администрации, я видела венок от них, явились представители от военкомата - мужчина и женщина возложили шесть роз. Из родственников были я и мой брат.
Выплата за гибель участника СВО составляет 5 млн рублей. Семья пока денег не получила.
— Выплат ещё нет, зато те родственники уже высчитали, сколько кому достанется, — добавляет Татьяна. — Я ведь не за деньги бьюсь, а за справедливость. Люди, которые требуют выплаты, ни разу не интересовались братом. Если сводную сестру он один раз видел, то брата ни разу. Сама я не думала о том, что Виталий погибнет, а я потом куда-то распихаю эти деньги. Я живу нормально, у меня в Новосибирске квартира, двое детей…
Все эти аргументы женщина озвучила родственникам. Но те не сдаются: отец один, значит, нам положено.
— Они требуют разделить сумму на четверых: меня, моего старшего брата и на детей отца от первого брака. Я им объясняю: может, у отца ещё дети имеются, значит, им тоже положено? В последние дни перестала отвечать на их сообщения. Мне кажется, они даже рады, что брата нет. Поэтому написала губернатору, может, он возьмет на контроль наше дело.
Татьяна планирует обратиться к президенту РФ: «Мне кажется, необходимо подкорректировать закон с этими выплатами. Если уж у нас не получится добиться справедливости, может, хотя бы другим семьям поможем. Я ведь консультировалась с юристам, они в недоумении, это первый подобный случай в районе. В прокуратуре тоже в шоке. Когда я заикнулась о несправедливости, они заметили: а где вы видели справедливость? Мне не столько нужны деньги, пусть они лучше уйдут на помощь СВО, но я не хочу, чтобы по сути посторонние люди наживались на смерти моего брата».