Касательно пресловутой бюрократической нагрузки на учителя, казалось бы, все и так регламентировано. Минпросвещения и Рособрнадзором предписано заполнять всего 4 документа, бумагу повсеместно заменяет «цифра»… В общем, хорошая визуализация поговорки про бумаги и овраги. В школе знают, что составление отчетов по любому поводу для классного руководителя — это нагрузка в 1,5-2 часа в день. И предметники стонут от бесконечных «сценариев уроков» и регистраций на платформы, олимпиады, конкурсы и повышения квалификации...
Учителя единодушно признают, что таких изменений, как в поручениях, ждали они все. Имеется в виду не только абсурдная бюрократия, но и проблема с «инофонами» в классе, и положение учителя в школе и в обществе.
Инофонами на преподавательском сленге называют не говорящих по-русски учеников. Проблема с такими детьми в школах встала в полный рост в последние несколько лет. Особенно там, где обитает много семей гастарбайтеров, выходцев из Средней Азии и Закавказья. А это Москва и область, Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Орловская, Ивановская, Калужская и другие области Центральной России и др.
Накануне глава СПЧ и министр просвещения РФ обсуждали проблему с обучением в школах не русскоязычных детей.
«Я настаиваю на предварительном обучении не владеющих русским языком детей мигрантов в специализированных дошкольных центрах», – сказал Валерий Фадеев.
Опыт показывает, что отдельные «мигрантские» классы нежизнеспособны, если там нет программы культурной адаптации и учителей со специальной подготовкой. Хотя просто брать и «засовывать» не говорящего по-русски ребенка в обычный класс – тоже «такое себе» решение. И речь идет не только о языке, но и этнокультурной составляющей обучения, ассимиляции.
– Нужно комплексно подходить к вопросу, – говорит социальный психолог Валерий Раушинский. – Вот предлагали в Совете ввести тестирование детей на знание языка. Мне кажется, нужно начинать с тестирования родителей. На предмет того, зачем они приехали, чего хотят достичь. Мигранты-челночники, вахтовики – это одно; люди, которые покупают патент, хотят получить гражданство, – другое. И отношение к обучению детей внутри семей очень разное. Новые граждане любой страны – всегда самые большие патриоты, это известно, а гастарбайтеры зачастую отдают детей в школу, просто чтобы дома не болтался…
Из того, что я вижу в своей работе, – есть очень большой потенциал у детей, чьи родители хотят жить и работать в России. Им обязательно надо помочь в центрах адаптации и изучения языка.
Тема дискредитации учителей, защиты профессиональной чести и достоинства, в том числе в интернет-пространстве – тонкая материя. В недавно принятых поправках к Закону «Об образовании» уделено внимание части проблемы. Там говорится и о дисциплинарной ответственности школьников перед учителем.
Однако этого недостаточно. Защита учителей от травли и преследования в соцсетях – важная проблема. Взять хотя бы нашумевший случай в Новосибирске, где одна мать одной из учениц планомерно «буллила» классного руководителя. Но не только онлайн – в офлайне тоже.
– Наказать кого-то за преследование в соцсетях, подать и выиграть суд за диффамацию, вред чести и достоинству очень сложно, – считает юрист Станислав Попов. – И не только учителю, а любому гражданину. Есть статьи, защищающие тайну частной жизни, есть порча имущества, если такое случилось. Допустим, напали родители, порвали пальто – это еще можно доказать и привлечь.
Но в реальности, по итогам, это будет или штраф, или ничего. Поэтому, если стоит задача защитить именно учителей как профессию, придется их выделить в особую категорию. Приравнять к представителям власти или чиновникам-госслужащим. Но тут надо помнить, что принадлежность к особым категориям несет не только привилегии, есть и обратная сторона. Особая финансовая отчетность, особый порядок перемещений и выезда из страны и проч. Насколько я помню, раньше уже говорили о том, чтобы сделать учителей госслужащими. И большинство в школах были против.