Смертный приговор № 1: именем Временного правительства
Старые фотографии, документы и вещи. Они пережили своих хозяев и могут рассказать о них многое, особенно если их держит в своих руках прямой потомок. Алла Владимировна — внучка легендарного разведчика. На нашу встречу она принесла целый чемодан артефактов. Но мы начинаем с фото.
— Линицкие, судя по снимкам, принадлежат к старинному дворянскому роду?
— Род считался довольно известным в Малороссии. Земли (на юге Украины, в Ахтырке и недалеко от Полтавы) ему даровала Екатерина II. У нас долго хранилась грамота, подписанная императрицей и скрепленная красной печатью на шелковом шнуре. Фамилия Линицкий — от слова «линия». Предки служили на линиях, то есть границах, — защищали рубежи родины. Прадед служил на границе Китая и Манчжурии на Дальнем Востоке (в ту пору самая горячая точка в Российской империи). Он был хорошо знаком с основами оперативной и разведывательной работы. Прекрасно знал обычаи китайцев, их нравы. Погиб в Первую мировую войну, получив посмертно Георгиевский крест.
— Правда, что ваш дед был приговорен к смертной казни в возрасте 17 лет?
— Леонид сбежал на фронт, чтобы отомстить немцам за смерть своего отца. В окопах он видел всю несправедливость по отношению к простым солдатам. А те его любили и доверяли ему, даже избрали в солдатский комитет.
Леонид уже тогда навоевался досыта, у него было несколько ранений. И вот что случилось. Александр Керенский, который получил портфель военного и морского министра, объезжал военные части, чтобы воодушевить войска. И во время одного такого объезда Линицкий, молодой унтер-офицер, вручил Керенскому оружие со словами: «Идите воевать сами! А люди устали от борьбы, требуют закопать штыки в землю и разойтись по домам». Его схватили, арестовали и приговорили к смертной казни в первый раз. Но, учитывая дворянское происхождение и молодой возраст (ему тогда было всего 17 лет), простили и отправили в штрафной полк.
— Под счастливой звездой родился, как сказали бы многие. Ему вообще часто везло?
— Какая-то сила его охраняла, это точно! Через год после инцидента с Керенским он оказался в Харькове в период оккупации немцами Украины. И там как раз он получил первый опыт разведывательной работы — нес службу в составе патруля. В 1918 году его ранило прямо в сердце! Пуля застряла в так называемой сердечной сумке. Леонида бросили на поле боя, и пуля успела закапсулироваться. Это его спасло. Но еще спасло и то, что он попал в руки к своему дяде, замечательному доктору Солодовникову, который на собственные средства дома открыл госпиталь для раненых. Я думаю, что благодаря родству с ним Леонид позже и принял решение стать врачом. А с пулей в сердце он так и жил до самой своей смерти.
— Какая красивая женщина на фото!
— Это Галина — старшая сестра Леонида Леонидовича, трагическая судьба которой сыграла большую роль в том, что он стал разведчиком. Над ней зверски надругались белогвардейцы, после чего она покончила с собой.
— Как это произошло?!
— Это очень грустная история. Когда она училась на Бестужевских курсах в Петербурге, познакомилась с офицером, сыном богатого немецкого фабриканта Феликсом Егерманом. Они поженились, у них родился сын Олег. Муж постепенно распустился. Игрок и пьяница, он проматывал деньги отца. Когда напивался, становился агрессивным и поднимал руку на жену. Наконец она не выдержала, взяла сына и уехала к матери в Харьков. Развод в то время было оформить сложно, потому они просто разошлись.
Вот, смотрите, на этом снимке как раз ее мама, Надежда Петровна.
И она так же, как Надежда Петровна, стала сестрой милосердия. Вместе мать и дочь часто выезжали на линию фронта помогать раненым. Это было и в Первую мировую, и в Гражданскую. Во время Гражданской войны в Крыму она встретила другого человека. Он оказался простым матросом, большевиком. Она, напомню, чисто дворянского происхождения. И тем не менее у них начался бурный роман. Матрос был добрым, чудесным человеком. Они очень любили друг друга и потому стали жить вместе. Но когда белые вошли в город, матрос-большевик вынужден был отойти вместе со своей воинской частью. А она осталась.
Одним из командиров, вошедших в поселение, был ее муж Феликс. Когда он узнал, что она связалась с большевиком, рассвирепел, напился и в пьяном виде ее изнасиловал, после чего отдал на потеху своим солдатам. Через некоторое время она почувствовала, что ее заразили тяжелой болезнью. Чтобы избежать позора, покончила с собой. Ей было всего 28 лет, расцвет красоты и молодости. Это случилось в 1920 году. А Леонид потом назвал свою дочь (мою маму) в честь нее Галиной, и она была полной тезкой — Галиной Леонидовной Линицкой.
— Теперь понимаю, почему он решил бороться с белогвардейцами! Это была месть за сестру.
— Не только из-за этого. История сестры была последней каплей, триггером. Вообще семья с самого начала революции разделилась на два лагеря. Большинство оказались противниками большевизма, а мой дед — убежденным красным. Он с 14 лет увлекся марксизмом, который преподавали в ту пору в гимназии. Один из преподавателей, кстати, потом стал близким соратником Ленина. В гимназии был и марксистский кружок, а дед являлся одним из его активистов. За участие в митинге в поддержку рабочих преподавателей выгнали, учеников едва не отчислили.
После Первой мировой дед поступил на математический факультет Харьковского университета. Но когда пришла Гражданская война, бросил учебу и ушел добровольцем в Красную армию. И снова был ранен. Его комиссовали. Он мог спокойно доучиваться в университете. Вместо этого, узнав, что случилось с его сестрой, он пришел в отчаяние (был очень вспыльчивым и эмоциональным человеком) и поклялся отомстить белым за нее. Он напросился в Красную армию. Брать его не хотели. Но поскольку была нехватка кадров, то уступили и определили в разведотдел. Готовили к переброске в тыл к белым.
Сметный приговор № 2:
по законам военного времени
— На этом фото дед в период, когда его забросили к белым?
— Нет, его не успели тогда перебросить, потому что белые прорвали фронт. Леонид участвовал в боевых действиях, получил серьезное ранение и без сознания остался лежать на поле. Красные отступили, а белые проходили и добивали тяжелораненых (обычная практика в войну — брать пленных только с легкими ранениями). Поскольку у моего деда не было знаков отличия, то ему на всякий случай пробили голову прикладом. Потом пришли сестры милосердия белогвардейцев, увидели моего деда, которому тогда было всего-то 20 лет и он был очень хорош собой. Одна заметила, что он дышит. В общем, его вместе со своими на телегу погрузили, привезли в лагерь войск Врангеля. Там белые контрразведчики всех, кто вызывал сомнения, без суда и следствия по законам военного времени расстреливали. Девочка-медсестра поняла, что его могут тоже расстрелять, поскольку на форме нет знаков отличия. Она его пожалела и прикрыла попоной. Но проблему это решило только на время. Когда он пришел в себя, его заметили, начали допрашивать. Он молчал, потому что еще не был подготовлен. Так его приговорили к расстрелу во второй раз. Вместе с другими пленными его поместили в сарай, где он и ждал исполнения приговора.
— И какой счастливый случай спас его на этот раз?
— Пришел офицер с расстрельным списком. Увидел фамилию и спросил: «Вы случайно не племянник генерала Линицкого?» Леонид честно ответил «да». Его родной дядя был не просто генералом царской армии, а одним из ближайших сподвижников Врангеля. Его передали дяде на поруки, решив, что Леонид просто запутался и по молодости примкнул к красным, поддавшись на пропаганду большевиков. Из-за сложных отношений в семье племянник не поддерживал отношений с дядей, поэтому тот не знал о давнем увлечении юноши марксистскими идеями. Леонида направили в госпиталь в Севастополе. Когда добрались туда, белые отступали и на кораблях покидали Россию. Вместе с другими пациентами госпиталя Леонида Линицкого погрузили на корабль и перебросили на турецкий берег в Галлиполи. Там он поправлялся. Потом попал в Югославию.
— И там же сам стал врачом и почти одновременно... разведчиком?
— Да! Он поступил на медицинский факультет Белградского университета. Днем учился, по вечерам работал фельдшером в амбулатории, поскольку средств у него не было. Кстати, как бы беден он ни был в тот период, он бесплатно лечил самых обездоленных людей.
Леонид был одним из самых талантливых на курсе студентов. Его очень ценил профессор Вербицкий, поручал ему вести практические занятия вместо себя. А с его сыном Федором дед вообще дружил домами. Получилось так, что сама судьба забросила его к белым и он мог передавать информацию на родину. Со временем наладил связь с Москвой и начал работать как разведчик.
Комментарий ветерана спецслужб, автора книги «Уникальная династия нелегалов Линицких» Юрия Киреева:
— А вышло все случайно. Никто его туда не посылал, не готовил. Он все сделал сам. То есть наша разведка не потратила ни копейки на него. И это уникальный случай. Линицкий создал резидентуру с нуля сам, по зову сердца, на патриотической и идейной основе. Екатерина Федоровна, жена резидента, выполняла обязанности секретаря резидентуры, получала от источников информацию, готовила в центр сообщения и отчеты. И в то же время денежное содержание от службы не получала. Они жили только на доход от медицинской деятельности.
Вербицкий был одним из самых важных контактов. С 1929 года он являлся личным врачом сербского короля Александра Первого, был вхож в дома сербской элиты. Всеми новостями Вербицкий делился с Линицким без утайки, потому что они вместе проводили много времени, были единомышленниками (дед скрывал свои истинные убеждения).
— Таких источников у него было много?
— 22 генерала. Среди них особенно стоит выделить Барбовича, который лично разрабатывал операции по засылке диверсантов в Советский Союз, потому что возглавлял 4-й отдел РОВС. Интересный момент: тесть и теща Линицкого делили одну квартиру с генералом Барбовичем.
— Правда, что Линицкий смог фактически завербовать своих тестя и тещу — белых эмигрантов?
— Он их не вербовал, это получилось естественно. Сначала его жена стала помощницей, потому что его бесконечно полюбила.
История их знакомства очень романтичная, я бы хотела рассказать ее и показать фотографии Екатерины Дракиной.
В первый раз он увидел ее 14-летней девочкой в Галлиполи. Была мимолетная встреча, он ее запомнил, у нее были совершенно необыкновенные огромные глаза цвета голубых фиалок. Потом он ее везде искал, но никто ничего не знал о ней. А потом встретил ее случайно в литературном кружке в Белграде. Катенька была первой красавицей русской диаспоры, прекрасно читала стихи (активно участвовала в литературном кружке). Учились они вместе с сестрой в Первой русско-сербской девичьей гимназии в городе Велика-Кикинда. Гимназия полностью копировала обучение и порядки Института благородных девиц в Петрограде. Руководила этой гимназией генеральша Эрдели, которая была выпускницей Института благородных девиц и известной артисткой Мариинского театра до революции.
Леонида в литературный кружок пригласили, потому что он был родным племянником известного в то время писателя Арцыбашева. В то время он еще не был даже студентом, работал чернорабочим. А у Катеньки был шлейф поклонников, в том числе граф Владимир Ильич Толстой, родной внук Льва Николаевича Толстого. Она сама была строгая в отношении мужчин. Ее прозвали Верой Холодной не только из-за ее драматических способностей (мечтала стать актрисой), но и потому что она была холодна с мужчинами.
У Екатерины и Леонида был трехлетний роман в письмах, потому что она училась в другом городе. Эта переписка, к сожалению, не сохранилась, моя бабушка в возрасте под 90 лет решила, что это слишком личное, и уничтожила эту часть переписки. Но другая часть ее записей сохранилась…
Как я далеко ушла от вашего вопроса!
— Это стоило того — история любви всегда одно из самых интересных мест в любой беседе. Екатерина, став его женой, из любви к Леониду помогала в работе на советскую разведку?
— Думаю, что да. Но был и мотив предупредить гибель людей — ведь РОВС планировал теракты. А потом также стали помогать тесть и теща Дракины — из любви к своей дочери. Из них и еще нескольких человек состояла резидентура Линицкого за границей. Дракины, как я говорила, жили в одной квартире с Барбовичем, и они имели доступ к секретным документам, которые время от времени он приносил с собой. А чуть позднее тесть внедрился в фашистскую немецкую организацию (на территории Белграда много было немцев в 30-е годы). Он с риском для жизни вскрывал сейфы, в которых хранились установочные данные на диверсантов и террористов, готовившихся к заброске в СССР. Причем не только с ФИО и адресами их явочных квартир, но и их фотографиями, что по тем временам было само по себе редкостью.
Сам же Леонид был членом центральной структуры РОВС. Его допустили к секретным материалам, поскольку полностью ему доверяли. Он знал про всех членов РОВС и их семей многое, если не все. Благодаря дружеским связям с адъютантом генерала Барбовича, возглавлявшим одно из крупных подразделений РОВС в Белграде, стал заменять его в качестве секретаря 4-го отдела. А именно этот отдел занимался Советским Союзом и заброской туда диверсантов и террористов.
Смертный приговор № 3:
сорванные теракты
— На чем он прокололся? Почему его арестовали в 1935 году?
— Один из помощников оказался предателем. Был суд, который наделал массу шума. Вся Центральная и Западная Европа гудела. Газеты писали: «Сенсация! Обнаружена шпионская сеть во главе с доктором Линицким, правой рукой генералов Барбовича и Байдалакова». Приговор: два года и восемь месяцев тюремного заключения.
Федору Дракину дали полгода тюрьмы, он их очень тяжело перенес. Бабушку вынуждены были отпустить через какое-то время на лечение от туберкулеза, который она получила из-за тяжелых условий содержания в тюрьме контрразведки Югославии. В период лечения она умудрялась связываться с Центром и передавать задание мужу в тюрьму на тончайших носовых платках (вшивала их в швы его сменного пиджака).
Сам Леонид сидел в двух тюрьмах. Самое страшное время было в тюрьме контрразведки в Белграде под названием «Главняга». Она с очень плохой репутацией, фашистским режимом. Там он переживал ежедневные пытки на протяжении трех месяцев. Я была маленькой и слышала, как про это рассказывали. Ему загоняли иголки под ногти, из кипящей воды вынимали яйца и за пазуху засовывали, сбрасывали на булыжную мостовую из окна второго этажа.
У меня сохранились открытки, которые дед посылал из тюрем жене и детям. Самое ужасное, что, пока он был в тюрьме, его мать расстреляли в Советском Союзе. Но он об этом не знал.
— Ох… Но в его случае два года и восемь месяцев — это не смертный приговор.
— Да, но верхушка РОВС и НТС приговорили его к смертной казни (в третий раз в его жизни). Они считали его предателем, человеком, который разрушил дело их жизни. Было принято решение убить его сразу после освобождения из тюрьмы.
— И что спасло его в третий раз?
— Вмешалась советская разведка. Наши разработали спецоперацию. Буквально под носом у боевиков РОВС (а те послали две машины) его похитили. На авто «Хорх», где были знакомые из резидентуры Линицкого. Он их узнал, на подножку вскочил. Была погоня, они оторвались. Боевики не стали связываться, там уже было много народу, много свидетелей. Деда вывезли на маленький частный аэродром, а оттуда в Москву. Его жену в составе женской группы из резидентуры Линицкого после освобождения этапировали в Европу. Но это было непросто — им пришлось буквально под пулями пересекать границу. Екатерина Линицкая нашла способ для всей группы безопасно покинуть Югославию: она подкупила полицейского, отдав ему свой чемодан со всеми личными вещами. Он показал им тропу через горы, которая не простреливалась.
Комментарий ветерана спецслужб, автора исследования о Линицких Юрия Киреева:
— Первого сентября 1924 года Петр Врангель отдал приказ о создании Русского общевоинского союза, который был направлен против России. Основным направлением была подготовка диверсий на территории Советского Союза. В первый период, 20-е годы, основным органом был 4-й отдел РОВС в Сербии, потом бразды правления перехватила Франция. Линицкий, по сути, разрушил работу отдела. Информацию Линицкий передавал непрерывно, потоком. У него был источник — Евгений Эдуардович Месснер, который имел большие связи в Греции, а та входила в состав 4-го отдела с точки зрения оперативной работы. Интересна судьба этого человека. В 1947 году Месснер уехал в Аргентину и возглавил отдел по исследованию проблем войны и мира. Он оказался автором концепции психологической войны, которую мы с вами наблюдаем сегодня.
— Правда ли, что мать Леонида в то время, как он был в югославской тюрьме, арестовали?
— Да. Это страшная страница в истории нашей семьи и родины. Сейчас кажется логичным вопрос: почему руководство Центра за нее не заступилось? Но тогда репрессии косили всех одной косой. Чуть позже был арестован начальник внешней разведки Артузов, который руководил нелегальной резидентурой Линицкого. Его расстреляли в 37-м году. Тогда же из разведки были уволены многие великие люди, включая Абеля-Фишера и Линицкого. Их вернули в годы войны. Леонид тогда стал военным врачом. Во время Второй мировой войны он дважды забрасывался в немецкий тыл, в том числе на год в Югославию для координации действий югославского движения Сопротивления с силами частей Красной армии. Леонид Линицкий участвовал в кровопролитных боях под Сталинградом и во взятии Белграда.
Фальшивые похороны
— Как получилось, что ваша мама стала помощницей Линицкого, настоящей разведчицей?
— Она росла в атмосфере, где разговоры об этом были нормальным явлением. В 50-е годы дедушке нужно было срочно ехать в командировку в Китай. А бабушка заболела. Приняли решение, что он поедет с дочерью. По легенде, дедушка и мама были западноевропейскими бизнесменами в Харбине (город в Китае). У меня остались гравюры, которыми, возможно, они торговали. Я их, кстати, принесла вам показать. А еще веер моей мамы, ее бусы и браслеты. Дело в том, что она обучилась там искусству танца и выступала.
А меня воспитывала в России бабушка (отца я не видела, он расстался с мамой вскоре после моего рождения). Я бабушку называла мамой. Почти 12 лет я, по сути, свою настоящую маму не видела. В те редкие моменты, когда она приезжала и пыталась меня обнять, я ее сторонилась и убегала. Она плакала. Это самая большая жертва, которую мама принесла во имя разведки.
А потом внезапно в Харбине при исполнении служебных обязанностей скончался дедушка. Похороны в Китае были фальшивыми. Вот траурный носовой платок — подобные использовали на похоронах в стране, гражданами которой, по легенде, были мои дед и мама.
— Почему фальшивые?
— Его тело тайно вывезли в цинковом гробу в Советский Союз. Захоронили на Ваганьковском кладбище с воинскими почестями. Но нужно было сохранить легенду — и в соответствии с ней захоронили пустой гроб на китайском погосте. Я там не была, но могила деда под чужим именем там, вероятно, существует до сих пор.
— Мама продолжила дело отца?
— Да. После Китая она работала в другой азиатской стране. В какой-то момент ей прислали фото человека, который должен был стать ее мужем по легенде. Он приехал, они поженились. Но они не подошли друг другу. Чувств не было. Мама очень страдала.
А потом она подхватила высокотоксичную тропическую дифтерию. В ту пору не было антибиотиков. В госпитале ее лечили неправильно, вскрыли несуществующий нарыв в горле… У мамы начался восходящий паралич — отказали ноги, руки и все тело. Мама, пока была в сознании, пыталась себя контролировать, чтобы не произнести что-нибудь на родном русском языке и не выдать себя. Когда все думали, что она с минуты на минуту умрет, во сне ей явился дедушка (умерший два года назад). Он ее обнимал, чуть не задушил. Она попросила его дать ей возможность пожить. И он ослабил объятия.
Вот такая мистическая история. Мама не только выжила и поднялась на ноги после полного паралича, но и всю дальнейшую жизнь посвятила нелегальной разведке, успешно работая в различных регионах и странах мира на протяжении многих лет. А бабушка так больше и не вышла замуж, хотя многие мужчины за ней ухаживали. Она говорила, что лучше дедушки никого не найдет, а хуже ей не надо. И, кстати, она часто читала его стихи, посвященные ей. Вот одно из них:
«Моей голубоглазой жене.
Любимые твои глаза
Всегда стоят передо мною,
Искристая их бирюза
Чуть-чуть подернута слезою.
Ты плачешь, милая моя,
И мужа часто вспоминаешь,
Тоскуешь, любишь, ждешь меня,
Но где я — этого не знаешь.
Была ты верною подругой,
Очаровательной женой,
Подчас таким серьезным другом,
Подчас затейницей большой.
Затем подкрался час разлуки,
Грозы военной злобный час,
И выпало так много муки
На долю каждого из нас.
Но вот окончилась война,
С победой муж к тебе вернется,
И нежной радости волна
В твоих глазах мне улыбнется.
Уж близко, близко жданный час,
И вновь мы встретимся с тобою.
Никто не разлучит уж нас
Ты будешь с мужем, я — с женою».