— Елена, поклонники Андрея Урганта слышали, что вы расстались несколько лет назад. Вы продолжаете сейчас общение? В каком формате оно проходит?
— Я поддерживаю с Андреем отношения. Мы, можно сказать, работаем вместе: я занимаюсь его пиаром. Он актер нашего пиар-агентства. Плюс когда он приезжает в Москву из Питера, мы стараемся видеться и обсуждать что-то по работе либо просто говорить про жизнь. Потому что уже довольно плотно переплелись наши судьбы и наши взаимоотношения. Он, например, является крестным папой моего четырехлетнего сына. Иногда и его навещает.
— Кстати, чья это была идея сделать крестным папой именно Андрея Львовича?
— Вообще, предложение поступило от меня, но Андрей как бы завоевал это звание. Просто мне кажется, быть крестным в принципе это большая честь. Так получилось, что, когда я забеременела, я уже знала, что не буду продолжать общаться с отцом своего сына. А с Андреем мы уже несколько лет не были в отношениях, но продолжали поддерживать контакт.
— Давайте уточним: отец вашего сына не Андрей Ургант?
— Нет, не Андрей. Тот мужчина, когда узнал, что я в положении, отказался от сына. Это был достаточно сложный период для меня, как для любой беременной девушки. Понимаете, это неопределенность, к тому же у меня тогда в Санкт-Петербурге была не очень высокооплачиваемая работа. Но Андрей в тот момент меня очень сильно поддержал. Даже больше морально. Но я знала, что если понадобится и финансовая помощь — то это к нему. Он мне тогда, например, помог организовать роды у того врача, у которого я хотела. И это, кстати, ему даже ничего не стоило финансово. Он просто по бартеру провел мероприятие для медиков. Причем, честно говоря, я уверена, что в роддоме тогда все врачи думали, что Андрей — папа моего ребенка. (Улыбается.) Потому что мой врач сначала звонила Андрею, а уже потом он звонил мне, уговаривал меня на кесарево сечение по телефону. И когда в итоге врач сказала ему, что они приступают к операции, они с моей мамой приехали в роддом. А уже когда все закончилось и меня повезли в реанимацию, моего сына Федю вынесли и выдали Андрею: «Держите!». Причем ему еще все говорили, мол, вы с ребенком очень похожи. Он все это принимал. Потом мне сказал: «А что? Мне было приятно, я стоял, радовался. Так он, по-моему, и правда на меня похож». (Смеется.) В общем, все это было забавно, мило, трогательно, и Андрей даже забирал меня из роддома. При этом тогда между нами даже намека ни на какие романтические отношения уже не было.
— Андрей Львович предлагал свою поддержку вашему малышу, зная вашу ситуацию?
— Да, например, во время моей беременности он спрашивал, мол, а как же Федя будет без папы? «Давай я дам ему свою фамилию. С фамилией Ургант ребенку будет проще». Я, конечно, ответила, что это проще, но не рискнула. Мне это показалось каким-то мудреным ходом. Как я буду это Феде объяснять? И люди будут считать, что это его ребенок, а потом узнавать, что не его. В общем, я не хотела суматохи вокруг этой темы, поэтому от такого предложения отказалась. Но видя то, как Андрей проявил себя за это время и после рождения сына, я, конечно, предложила ему стать крестным.
— То, что вы расстались окончательно, мы поняли. Но хотелось бы узнать о начале вашего общения. Как давно вы знаете друг друга?
— Я знакома с ним с 15 лет, а мне уже 37. Вместе мы были почти 10 лет. Отношения начались, когда мне был 21 год, я окончила университет, мы уже начали вместе жить. Когда исполнилось 30 лет, мы расстались.
На момент знакомства ему было 45 лет, и это было просто знакомство. Я была школьницей, увидела его в театре вместе с его папой Львом Милиндером, известным театральным актером в Петербурге, и с сыном Ваней. Ваня на тот момент был уже на MTV, так что этого высоченного человека я тоже заметила. На тот момент я уже знала, что буду поступать на режиссуру, и уже интересовалась театром, кино, знала, какие где постановки проходят. И я, конечно же, знала Андрея, Нину Николаевну Ургант, Ванину бабушку. Поэтому, когда я увидела в театре эту семью, я подошла сфотографироваться. Андрей всегда очень внимателен к людям, поэтому он со мной парой фраз перебросился, конечно. А спустя год мы снова встретились на съемках. И вот там я рассказала Андрею, что буду поступать в Университет культуры и искусств на режиссуру.
— И как он отреагировал?
— Он взял ручку и написал свой номер телефона. (Улыбается.) Сказал, мол, ты мне звони — мало ли какие вопросы. И вообще приходи ко мне на спектакли. Я не успела прийти, потому что уехала на летние каникулы к бабушке в Краснодарский край. Но я написала письмо на адрес театра, где поблагодарила Андрея Львовича за советы. Рассказала, что поступила.
Правда, тогда еще я его не восприняла как мужчину. Я поняла тогда, что это известный актер и мне такие люди по жизни могут пригодиться. Мне в принципе было интересно это общение, поэтому я написала так: «Если получите мое письмо, позвоните, пожалуйста». И дала свой домашний номер телефона.
— И он позвонил?
— Да, мама очень удивилась, когда в сентябре Андрей мне позвонил домой и сказал: «Леночка, я получил ваше письмо. Так удивительно...». Ну и дальше во время моей учебы мы где-то пересекались в театрах, на съемках. И пять лет просто виделись. А когда я уже оканчивала вуз, Андрей увидел во мне уже девушку и начал слегка ухаживать.
— Это как?
— Начал с супа. (Смеется.) Позвал на грибной суп в гости. У него тогда была компания друзей. И вот там я уже почувствовала, что это не просто какое-то дружеское отношение с его стороны. Мне было с ним интересно, общение продолжалось и дальше. Все развивалось плавно, я сама даже не поняла как.
— Цветы и прочее?
— Нет, цветы не дарил. Он просто другого склада человек — тогда был и сейчас. А мне почему-то в тот момент это тоже было не очень важно. Видимо, мне было важно, что я получаю больше для ума, для творчества, что я попадаю в эти компании артистов. Помню, когда я писала дипломную работу, мне как-то позвонил Андрей, я подошла к телефону, а там Гоша Куценко мне начал петь песню про Лену, у него есть такая. И вот, помню, я голос узнаю, но не понимаю, что происходит. Оказалось, что тогда проходили съемки фильма «Любовь-морковь» и Андрей сказал Гоше, что у него есть Лена. Меня, конечно, больше такое проявление внимания очаровывало, потому что цветы — это понятно, а такие сюрпризы были для меня неожиданными.
— Перед общественностью он не скрывал вас? Брал с собой в компании?
— Да, причем как-то сразу начал это делать. Говорил всегда: «Это моя Лена». Потом через пару лет начал говорить: «Это моя жена». Поэтому многие думают, что мы были в официальном браке.
— А почему не расписались?
— Сейчас даже перестала это уже анализировать. У меня были разные периоды. В какой-то момент я расстраивалась, думала, почему так происходит. Ну а сейчас даже не знаю: правильно это было или нет? Хотела бы я действительно штамп со сменой фамилии и все эти истории? Наверное, мы с ним этот вопрос когда-то и обсуждали, но я это даже и не помню. Пока была юной, я хотела выйти замуж, как и любая девушка, ну а потом… жили и жили вместе. Все хорошо было, меня и так знали как жену. К тому же у нас была куча работы и совместных проектов. Я почти сразу стала вовлекаться в его проекты в качестве директора. Когда его приглашали на проект, я вела переговоры с кинокомпаниями. Логистика, билеты, проживание, если надо. Ну и творческие вопросы тоже. Андрей всегда со мной советовался, мы читали сценарии. Когда он вел какую-то программу, мы к ней ночами вместе готовились. Помню, как ночью нам нужно было посмотреть подряд два фильма Звягинцева. Это было сложновато. В общем, ему нужен был как советчик в творчестве, так и тот, кто мог бы взять на себя все организационные вопросы.
— Знакомство с родителями — это всегда непредсказуемая история. Как восприняла вас мама избранника, Нина Николаевна Ургант?
— Сначала она честно спросила: «А зачем тебе все это надо?» Но со временем мы привыкли друг к другу и нашли контакт. Андрей не даст соврать — было много моментов, когда она мне могла позвонить и сказать: «Лена, приезжай, я не могу разобраться с этой стиральной машиной, а ты точно сможешь». И вот когда я приезжала, что-то делала и все начинало работать, она восклицала: «Как ты все умеешь делать!». Еще был милый нюанс. Она мне говорила: «Почему ты мне нравишься? Потому что ты так же, как я, моешь посуду. Хорошо моешь, потом все вокруг вытираешь, тряпочку выжимаешь, красиво кладешь».
— А знаки внимания в виде традиционных подарков от мужчины были?
— Он подарил мне машину, большой джип. Нина Николаевна, мама Андрея, давала мне сначала свою машину. Полгода мы с Андреем ездили на ее Suzuki Jimny — такая малюсенькая машинка, практически двухместная. Но потом ее надо было возвращать. Андрей, конечно, понял, что на машине удобнее, и мы поехали в салон покупать. Я никогда не просила автомобиль, но это была просто необходимость, потому что мы ездили к его маме за город — она летом на даче жила. На работу я его также возила в качестве директора и водителя. Ну, для его доходов тогда это было вполне логичное решение, и на наш семейный бюджет это никак не повлияло.
— И несмотря на, казалось бы, идиллию отношений, в конце концов вы расстались. Что же произошло?
— Ну, люди же расстаются. Наверное, на тот момент я уже хотела семью, ребенка. Но чего-то конкретного, из-за чего мы расстались, не было. Если говорить глобально, то, наверное, прошла любовь, она перешла на другой уровень. Окончательно я это осознала, уже когда родила Федю. Я поняла, что люблю Андрея как родственника, который мне безумно близок. Когда ему плохо, я переживаю. Когда у меня только мелькает мысль, что его когда-нибудь не станет, я понимаю, что это будет одним из самых ужасных дней в моей жизни. И это не та любовь, с которой люди должны жить как пара. Это нечестно по отношению друг к другу.
— А как отнеслась Нина Николаевна к вашему расставанию?
— Она переживала из-за нашего расставания. И потом еще год я приезжала к ней. У меня была такая активная работа, я ездила через центр, а она жила там. Она продолжала меня по привычке просить что-то исправить или вдеть, например, одеяло в пододеяльник. Психовала: «Не получается!». У нас с Андреем тогда даже возникла идея написать с ней книгу, я начала записывать на диктофон ее рассказы и... уже не успела завершить. Кстати, там такие неожиданные истории, что я даже не знаю, как это можно опубликовывать. (Улыбается.)
В общем, у меня осталось много ее записей. И я очень сожалею, что мы не успели доделать. Это была бы, наверное, классная книга.
— Сейчас у Андрея Львовича есть вторая половинка, насколько мы знаем. Разведка донесла, что ее также зовут Лена...
— Да, у него есть избранница. Я как пиарщик, конечно, буду рада, если он ее проявит и расскажет о ней. Почему бы и нет? Прекрасный инфоповод. (Смеется.) Шучу. Нет, на самом деле они не скрываются, просто живут в Санкт-Петербурге. И там не так много светских мероприятий, где можно показаться. В Москву Андрей, как правило, приезжает по работе и один. Лена также ему помогает в работе. Мы поддерживаем контакт, с ней обсуждаем его рабочие даты и графики: свободен или нет. Она мне может кинуть его фотографии в Телеграм. Она достаточно приятная, коммуникабельная. Я думаю, она понимает, что между нами просто теплые отношения.
— Вы как человек, который был вместе с Андреем Львовичем 10 лет, обсудили его новую избранницу, одобрили ее, так сказать?
— Нет, но я на самом деле благодарна Андрею, что и меня он ни с кем не обсуждал. Он действует по этой схеме и дальше. А с кем обсуждать, если это его выбор? Уж точно не со своими бывшими женами. (Смеется.) Мы Лену не обсуждали, я просто ее знала до этого. Как они познакомились, я не в курсе.
— А с Иваном Ургантом вы общались за время отношений с его папой?
— Да, мы нормально общались, это была раздутая в прессе история, что кто-то кого-то не принимал. Ваня взрослый самодостаточный человек, и папа у него такой же. Поэтому не было такого, чтобы он влиял на папу или ему не нравился его выбор. Это была удобная для обсуждения в СМИ история, и это понятно.
— Вы как человек, который постоянно в контакте с Андреем Львовичем, знаете и о его здоровье. Как он сейчас себя чувствует?
— Да все нормально у него со здоровьем. Пока не жаловался. Он давно сделал себе новый сустав, и с тех пор, мне кажется, у него вообще больше ничего не болит.