«Стетоскоп на шее не носим, им могут легко задушить»
— Медикам на «скорой» часто приходится работать в экстремальных условиях, — говорит врач Владимир Варнавский. — Мы выезжаем на ДТП, оказываем помощь пострадавшим, где рядом идет поток машин. Оказываемся в притонах наркоманов, в квартирах после продолжительных застолий, где агрессию в отношении врачей и фельдшеров могут применить не только пациенты, но и их родственники, друзья-собутыльники.
Владимир Варнавский проработал на «скорой» 9 лет, причем в разных городах и регионах.
— Я, например, всегда был настороже, если, заходя в квартиру пациента, видел, что на видном месте лежит нож. Просил при этом пациента занять такую позу, чтобы ему трудно было за одну секунду добраться до ножа. Либо сам располагался так, чтобы у меня были пути отступления. Надо обращать внимание на детали. И не забывать, что та же милая, тихая пенсионерка может закрыть вас в квартире и облить кипятком. Что произошло с одной моей коллегой. А также смотреть, нет ли в квартире неадекватных родственников, которые тоже могут перекрыть вам дорогу.
Как говорит врач, у них нет ни штатного оружия, ни газовых баллончиков. Медикам приходится полагаться на свою сноровку и защищаться подручными средствами.
— Однажды нашу бригаду вызвали к девочке-подростку с неадекватным поведением. У нее был психиатрический диагноз. Мы были ближе всех, приехали на вызов. В квартире произошел домашний конфликт. Девочка закрылась в комнате. Когда мы вошли, она внезапно распахнула дверь и бросила в нас нож. Только хорошая реакция помогла нам увернуться от клинка.
Владимир Варнавский рассказывает, что те же психиатры посоветовали ему не носить постоянно на шее стетоскоп, так как им легко могут задушить.
— Врачи здорово рискуют. Помню, как посреди ночи я приехал на вызов в квартиру, которая оказалась пристанищем сатанистов. На стенах то ли кровью, то ли красной краской были выведены пентаграммы, числа 666, перевернутые кресты. Начал проводить реанимацию, понимая, что рядом — целая группа и никто мне в 3 ночи на помощь не придет. И, конечно, лучше, если в квартире, откуда поступил вызов, нет света, без полиции туда не заходить. Медики в случае опасности имеют полное право ждать помощи. И только по прибытии наряда полиции оказывать медицинскую помощь.
Как говорит наш собеседник, в городах-миллионниках стараются все-таки бригады «скорой помощи» укомплектовать. А в небольших городках врачам и фельдшерам нередко приходится выезжать на вызов по одному.
— Медики на «скорой» работают сутками. Надо и в 5 утра быть не уставшим, способным быстро принимать решение. И, конечно, когда выезжаешь на вызовы с напарником вдвоем, физически не так устаешь.
При этом врачей и фельдшеров призывают помнить, что пациенты — их партнеры в лечении.
— Стараемся подстраиваться под каждого пациента, чтобы нивелировать конфликт. Ни в одном учебном заведении не учат, как общаться с пациентами, как сообщать родственникам, что больной умер. Медицинские психологи, конечно, дают соответствующие рекомендации. Но врачам и фельдшерам чаще приходится действовать чисто эмпирически, исходя из личного опыта, личностных характеристик. Мы учимся на собственных ошибках, «набивая шишки».
«Ударил кулаком по лицу, по голове и столкнул с лестницы»
Фельдшер «скорой помощи» Татьяна Иванова из уральского городка после нападения на вызове месяц провела на больничном.
— Это был мой первый вызов на смене, — рассказывает Татьяна. — У нас только на кардиологической «скорой» и реанимации медики работают по двое. А на «линии» из-за нехватки кадров мы чаще всего ездим по одному. Но в тот день со мной, к счастью, был еще один фельдшер. Нас вызвали к 65-летней женщине, у которой была травма ноги. Дверь открыл ее сын. После осмотра было принято решение о госпитализации пациентки.
Мой напарник спустился к машине за носилками. Когда родственник пациентки узнал, что требуется его помощь, чтобы спустить мать на носилках вниз, он пришел в ярость. Мужчина стал кричать на меня, всячески оскорблять, размахивать руками и требовать вызвать еще одну «скорую». Мне стало страшно, и я решила спуститься вниз за подмогой, о чем предупредила пациентку. Ее сын догнал меня на лестнице, схватив за плечи, с силой ударил головой о стену. Потом ударил меня кулаком по лицу, по голове и столкнул с лестничной клетки.
На помощь пришел напарник. Нажав на планшете тревожную кнопку, вызвал сотрудников Росгвардии. Вскоре у меня появилась тошнота, головокружение, началась рвота. Дежурный врач-нейрохирург принял решение о моей госпитализации. Почти две недели я пролежала в стационаре и до конца месяца оставалась на амбулаторном лечении. Сейчас вышла на работу. Но страх, что все повторится, остался.
Фельдшер Виктория Шутова из Выборга, которая 17 лет работает на «скорой», говорит, что агрессия в отношении медиков в последнее время только увеличивается.
— Меня в свое время старшие товарищи предупредили: «Следи, чтобы пациенты не закрывали входную дверь. Если запирают дверь на ключ — это всегда риск». Меня недавно закрыл в квартире пьяный пациент, который сам не знал, что требовать. Хорошо, что у нас есть договоренность с водителем «скорой». Он внушительных размеров — под два метра ростом. Поняв, что меня долго нет, поднялся, стал звонить, забрал меня из квартиры.
Похожая ситуация была и на прошлой смене. Мигрант из Средней Азии избивал жену, которой требовалось помощь, и меня не выпускал из квартиры. На помощь опять же пришел водитель. В таких условиях нам приходится работать, а ведь среди фельдшеров в основном женщины. Мы оказываемся крайними, пациенты срывают на нас зло за все обиды, неустроенность и разочарования.
А чем может защититься фельдшер? Как говорит Виктория, только выставив вперед оранжевый чемодан с медикаментами, который весит почти 20 килограммов.
— Идешь на смену и не знаешь, вернешься ли домой живой. У нас работала фельдшер Татьяна, которую наркоман чуть не задушил в кустах. Ее спасло только то, что водитель «скорой» начал беспокоиться, что ее долго нет. Татьяна была уже без сознания. К счастью, ее удалось спасти, сейчас она работает в Питере.
Виктория Шутова считает, что надо внести изменения в приказ №338 «Об утверждении порядка оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи».
— На мой взгляд, надо ввести такую должность, как санитар. У него должна быть приемлемая зарплата, чтобы на это место шли работать парни, например, те же студенты. Чтобы фельдшеры не ходили на вызовы по одному. Чтобы у них была хоть какая-то физическая защита. Все эти тревожные кнопки, конечно, хорошо. Но до машины «скорой» еще надо добежать, чтобы ее нажать.
«Пришлось прыгать в сугроб со второго этажа»
Еще одна фельдшер «скорой», Юлия Нестерова, говорит, что ей на каждом третьем вызове приходится сталкиваться с агрессией пациентов.
— Нередко «скорую» вызывают прохожие, которые видят лежащего на улице человека. Мы приезжаем, понимаем, что он пьяный. Начинаем его будить, и он набрасывается на нас с кулаками. Беды можно ждать и от безобидной на вид пенсионерки. Однажды пожилая женщина закрыла за нами дверь и якобы забыла, куда положила ключ. Стали объяснять, что у нас экстренный вызов, что в соседнем подъезде задыхается ребенок. Она говорит: «А мне плевать, у меня неделю температура держится». Хорошо, что рядом оказалась другая бригада «скорой». Женщине пришлось вскоре найти ключ.
Как говорит наша собеседница, очень много вызовов бывает к мигрантам, которые живут довольно скученно, по 10–12 человек в квартире. Среди них достаточно много наркоманов. Однажды Юлии с напарником пришлось даже прыгать в сугроб со второго этажа.
— Поступил вызов, было сказано, что человеку плохо. Мы приезжаем, спрашиваем, где больной, и видим, что кровать пустая. В это время нас заталкивают в комнату и, наставив пистолет, требуют дать наркотические средства. Времени на раздумья не было. Пока напарник отталкивал одного из нападавших, я бросила в окно медицинский ящик и сама спрыгнула со второго этажа в сугроб. За мной последовал напарник.
Юлия делится, что медикам любят напоминать о клятве Гиппократа. Но мало кто знает, что там же сказано о том, что пациент должен ответственно относиться к своему здоровью.
— К работе на «скорой» с ее авралами привыкаешь. Едешь на экстренный вызов, где тебя ждет пациент с болями в сердце, в груди, и уже машинально отслеживаешь, есть ли в подъезде грузовой лифт, в рабочем ли он состоянии. Потом так же, не мешкая, вызываешь спасателей для переноски.
Юлия Нестерова, так же, как и Виктория Шитова, считает, что лучшей защитой врачей и фельдшеров «скорой» будет наказание, сравнимое с наказанием за нападение на силовиков.
— Помню, как однажды я приехала на вызов в отдел полиции, я тогда работала не в Выборге, а в другом городе, — рассказывает Виктория. — Где задержанный, которому требовалась медицинская помощь, меня избил. И отделался за это всего лишь штрафом в 1500 рублей. Я считаю, что за нападение на медиков должна быть предусмотрена жесткая уголовная ответственность.
Юлия Нестерова в свою очередь вспоминает, как еще в 2013-м была составлена петиция, где призывалось приравнять работников «скорой» к сотрудникам полиции в части наказания за нападение на медработников.
— Эта петиция собрала огромное количество подписей, ее широко обсуждали в СМИ, — рассказывает Юлия. — Были направлены письма и обращения в Госдуму, откуда пришла отписка, что Уголовный кодекс нас и так защищает. И в таких средствах защиты, как травматический пистолет и шокер, мы не нуждаемся. У нас тогда уже были тревожные кнопки в навигаторах, а планшетов еще не было.
Как говорит фельдшер со стажем, председатель независимого профсоюза работников «скорой помощи» «Фельдшер.ру» Дмитрий Беляков, вопрос о новом правовом статусе медиков поднимался неоднократно.
— Нам было сказано: сейчас вы попросите приравнять ваше положение к сотрудникам силовых структур, потом сантехники попросят, — делится с нами Дмитрий Беляков. — Если нападут на сантехника, он может, во-первых, убежать, во-вторых, дать сдачи гаечным ключом по голове. Врач не может бросить больного и убежать. Тогда его обвинят в неоказании помощи пациенту.
Дмитрий Беляков напоминает, что раньше медики были застрахованы от несчастного случая.
— Но, когда начали оптимизировать медицину, посчитали, что это излишество. Сейчас, если медик получает травму на работе, он не получает никакой страховки. Ему просто выдают больничный лист.
По мнению нашего собеседника, «скорой помощи» как экстренной службы больше нет.
— Посчитав, что «скорая» должна себя окупать, ее приравняли к обслуживанию. Это — услуга страховой компании, которая является бесплатной для людей. Соответственно, к врачам и фельдшерам теперь можно относиться не как к спасителям, а как к обслуге. Не нападают же, например, на пожарных или на полицейских. Это — серьезная статья. Они при исполнении, экстренные службы, тем более что вооружены. А медики не защищены. Нам можно нахамить, нас можно ударить, нас можно снимать на видео. И врач, фельдшер ничего не сделают. Пока будет такое отношение, «скорая помощь» будет услугой — будут продолжаться нападения.
Как говорит Дмитрий Беляков, у него у самого выражение лица такое, что лучше не нападать. Оно доброе, но беспощадное.
— Никакой статистики нападений на врачей и фельдшеров «скорой» не ведется, — говорит Дмитрий. — На самом деле случаев нападений и хамства гораздо больше, чем становится известно. В свое время даже была выпущена брошюра, как следует защищаться, если нас начинают бить. Например, если пинают ногами, следует закрыть лицо и жизненно важные органы.
А медики продолжают гибнуть. Юлия Нестерова говорит, что сейчас они с коллегами добиваются, чтобы 8 октября официально утвердили Днем памяти медиков, погибших при исполнении должностных обязанностей. В 13.00 8 октября в знак памяти о тех, кто заступил на вечное дежурство, бригады, дежурящие по «03», включили на своих машинах на 30 секунд сирены и маяки.