Речь о статье 205.2, часть 2, УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности с использованием сети Интернет». Вместо того чтобы лечить, парня вот уже больше полугода держат в СИЗО.
Этот случай вызвал возмущение в среде профессиональных психиатров. Они выступают против того, чтобы на их пациентах следствие делало статистику по борьбе с терроризмом и экстремизмом.
2 февраля 2023 года в подмосковном Одинцове был задержан 19-летний студент колледжа Влад (фамилию по просьбе семьи мы не приводим). Вот как это происходило, по свидетельству близких.
Было раннее утро, около шести часов. В дверь квартиры позвонили. Первой проснулась мама, разбудила папу. Тот сразу открыл правоохранителям и мгновенно был уложен на пол. К голове приставили автомат. Всего в то утро захватывать студента-«террориста» пришли 12 вооруженных людей.
— Сам Влад проснулся от шума, закричал: «Мама, мама» и побежал к ней, — рассказывает старшая сестра Катерина. — Его ударили по ногам. Он упал. Мама подбежала к нему со словами: «Я рядом, сынок». Она взяла его за руки, чтобы успокоить (незадолго до этого брат лечился в психиатрической больнице). А люди в масках стали прикладами автоматов бить ее... У мамы все руки синие были. Гематомы долго не сходили.
«Зашли по-тяжелому» — так говорят про подобные захваты. Такое могло быть оправданно, если бы правоохранители ворвались в квартиру, где собирается ячейка запрещенной в РФ террористической организации ИГИЛ. В этой же квартире живут не просто добропорядочные граждане, но люди, связавшие свою судьбу со службой государству.
Отец — в прошлом офицер-пограничник, мать — сотрудница Генеральной прокуратуры РФ (до этого работала судьей по гражданским делам одного из подмосковных судов). К слову, на следующий день после возбуждения уголовного дела против ее сына женщину попросили «на всякий случай» уволиться по собственному желанию, даже не попытавшись разобраться в произошедшем.
Те, кто давал санкцию на «тяжелое» задержание Влада, не могли не знать, что он имеет психическое расстройство. Тем более что силовики уже приходили к нему в гости...
Близкие показывают фото, на которых изображен милый улыбчивый ребенок. Рассказывают, что он был всегда доверчивым, шел ко всем на ручки.
— Все мои друзья с ним играли, когда ко мне приходили, — говорит Катерина. — Очень открытый и любящий внимание. Иногда он заикается: это происходит в моменты, когда эмоции переполняют.
Катерина показывает сообщения, которые ей приходили от брата. Это в основном трогательные послания, сопровождавшиеся фотографиями животных, цветов, красивых рассветов и закатов. Незадолго до трагедии (а для всей семьи случившееся именно трагедия) он послал сестре снимок: бабочку, которая села ему прямо на ладонь.
— Он романтик, — говорит Катерина. — С детства мечтал путешествовать, а еще быть «исследователем урагана». Вся его комната в книгах о путешествиях и о животных. Мы дарили их ему на дни рождения по его просьбе. Кстати, он никогда не задувал свечи на торте один — всегда мы это делали вместе.
Влад отчаянно нуждался в дружбе. Но из-за пандемии очень мало общался со сверстниками. После 9-го класса (окончил его на хорошо и отлично) в 2020 году Влад поступил в престижный юридический колледж. И сначала все было хорошо. Но потом мы поняли, что над ним там издеваются. Подтрунивали над его одеждой, мягкостью (любовью к котикам и собачкам).
Он мог спросить: «А это нормально, что ребята меня оставляют присматривать за их телефонами, стоящими на подзарядке, а сами уходят гулять?» Он стал подозревать, что его используют. У них в группе дружили по определенным правилам, там был лидер, которому все должны были подчиняться.
Потом случился конфликт с девочкой: Влад сделал ей публичное замечание за то, что курила вейп прямо на занятиях. Вероятно, было много еще чего, я урывками узнавала. К примеру, однажды он убегал от пятерых однокурсников (прятался в кустах), а еще как-то его избили...
У некоторых однокурсников своя версия произошедшего. Кто-то считает, что Влад не к месту упоминал свою маму (они говорят — кичился, близкие настаивают — гордился). Как бы то ни было, факт конфликта никто не отрицает. Психолога или педагога, который бы смог помочь его решить, в учебном заведении почему-то не нашлось.
Отец часто подвозил Влада до колледжа на машине, и он рассказал, что при приближении к учебному заведению у сына начинал сильно болеть живот (как реакция на стресс). В итоге родные убедили его перевестись в другое учебное заведение.
Но проблем это, как оказалось, не решило. Влад продолжал общаться с бывшими однокурсниками, и это общение не было конструктивным. Все это совпало с семейным горем — скончалась от коронавируса бабушка. Влад замкнулся, почти перестал выходить на улицу. Даже в бассейн он ездил с папой ночью — потому что в это время суток нет людей (а «люди причиняют боль»).
— Мы обращались к психологу, тот констатировал потерю критического мышления, расстройство пищевого поведения, — говорит папа. — Это было летом 2022 года. В конце сентября 2022 года он опять сказал, что его и всю нашу семью поливают грязью и он не понимает, что делать. Он был в очень возбужденном, паническом состоянии. Мы пытались его поддержать, просили не читать сообщений, не принимать ничего близко к сердцу.
В один злополучный день в начале октября 2022 года Влад написал на странице его бывшей группы колледжа в соцсетях сообщение. Не буду приводить его полностью, но это скорее бредовый набор слов. Среди прочего там есть призывы не ходить в колледж, свергнуть власть и выдвинуть его, цитирую, «в президенты Российской империи».
Бывшие одногруппники написали заявление декану колледжа, а потом появилось обращение в полицию. 2 ноября 2022 года к Владу домой пришли представители правоохранительных органов на «осмотр в связи с его сообщениями с угрозами». Тогда пришли «по-мягкому», но у Влада и от этого случился тяжелый приступ.
— Он был в таком возбужденном состоянии, что пришлось вызвать «скорую» из клиники психиатрии им. Корсакова (лечебное учреждение при Университетской больнице №3, клиническая база Сеченовского университета), — рассказывает сестра. — Влад добровольно туда поехал. В больнице его состояние купировали. Он прошел курс терапии и был переведен на амбулаторное лечение. Психиатр назначил ему психотропные препараты, брат их принимал. Когда Владу стало чуть лучше, родители отвезли его на море. Но даже там он странно себя вел.
Ну а после возвращения было то самое «задержание по-тяжелому». Суд избрал самую жесткую меру пресечения в тот же день. Влада поместили в СИЗО в Сергиевом Посаде.
Свидания родителям следователь, слава богу, разрешает. Те утверждают: состояние сына ухудшается с каждым разом. Он говорит не всегда связно, путается, стал слышать «голоса».
— Сокамерники (в камере 14 человек) над ними подшучивают, называют психом, утверждают, что якобы родители его скоро бросят, — рассказывает сестра. — Его закрывали в бане одного, от чего у него случился приступ. И все время ему советуют писать явку с повинной. Мы обращались в разные инстанции, но ответы приходили в духе «его права не нарушаются».
Экспертиза в Центре им. Сербского подтвердила наличие заболевания у студента. Цитирую заключение экспертов: «В настоящее время имеется временное психическое расстройство в форме... Указанное расстройство лишает его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими».
Специалисты написали, что из-за этого его нынешнего состояния не могут ответить на вопрос, был ли он вменяем в момент совершения преступления. То есть его надо сначала серьезно пролечить, а потом уже они смогли бы его опросить по поводу сообщения в соцсети. Еще эксперты написали, что он не может участвовать в следственных действиях и нуждается в немедленном направлении на принудительное лечение «до выхода из указанного болезненного состояния». Однако вместо больницы Влада этапировали обратно в СИЗО, в ту же камеру.
5 июля 2023 года Сергиево-Посадский суд постановил временно поместить Влада в больницу им. Яковенко и запретил ему на период лечения пользоваться средствами связи и общаться с кем бы то ни было, кроме законных представителей и адвокатов. Но ни в какую больницу его не увезли до сих пор.
— Начальник СИЗО нам сказал, что не повезет его на лечение в больницу им. Яковлева и хочет, чтобы наш сын поехал в Смоленск, потому что он должен сидеть вместе с маньяками, — дрожащим голосом говорит отец.
Смоленская ПБСТИН (известная в народе Сычевка, куда помещают по решению суда совершивших тяжелые насильственные преступления) — одно из самых страшных мест. Там действительно содержатся в основном маньяки. Родные не хотят, чтобы их сын оказался в Сычевке. Пока они жаловались на начальника СИЗО, суд снова продлил меру пресечения...
Тяжелое состояние студента ничуть не тормозит следствие. Оно провело лингвистическую экспертизу вместо изначально назначенной психолого-лингвистической, потому что якобы все психологи заняты и надо слишком долго ждать. А лингвисты сделали только анализ слов. Сотрудник Института криминалистики Центра специальной техники ФСБ России приходит к ожидаемому выводу: «В исследуемой публикации содержится положительная оценка в том числе насильственного вооруженного захвата власти в РФ, то есть публичное оправдание таких действий».
Специалисты Независимой психиатрической ассоциации России, которые познакомились с медицинскими документами, уверены, что парня следует поместить в обычную психиатрическую больницу и пролечить. Так зачем же тогда его мучают? Ответ на этот вопрос вроде как есть, и он многим не понравится. Врачи думают, что существует некая установка. Если на почве помешательства человек призывает сделать что-то против власти, то его надо или признать вменяемым и дать «по полной», или поместить в ПБСТИН надолго (читай — навсегда). Но чего таким образом можно добиться? Наверное, того, что родные будут стоять на позиции «лучше все признать», и тогда рано или поздно их близкий все-таки выйдет на свободу. А следствию — «палка» и всяческие бонусы от разоблачения «врага народа». Если так пойдет дальше, то в российских СИЗО будет все больше психических больных.