Авторские права на творчество советского писателя российские суды признали за американцем. А раз так — то печатать его в России нельзя без согласия иностранца до 2030 года. По нынешнему закону 70-летний срок авторских прав посмертно реабилитированных писателей считается с момента реабилитации, а не их гибели.
Это даже не драма, а настоящая трагедия. Из интернета уже стали спешно удалять произведения Хармса. То, что стало в свое время народным достоянием, теперь может оказаться потерянным для свободного ознакомления.
Обо всем этом в материале обозревателя «МК».
Жил на свете стаpичок
Маленького pоста,
И смеялся стаpичок
Чpезвычайно пpосто:
«Ха-ха-ха
Да хе-хе-хе,
Хи-хи-хи
Да бyх-бyх!
Бy-бy-бy
Да бе-бе-бе,
Динь-динь-динь
Да тpюх-тpюх!»
Эти стихи знает не одно поколение. Даниил Хармс (настоящая фамилия Ювачев-Хармс) много писал для детей, хотя говорил, что не любит их (это был его эпатаж). А дети обожали и его стихи, и его выступления, которые он сопровождал фокусами. Он сочинял для малышей и рассказы, головоломки, загадки. Печатался в самых известных детских журналах того времени (30-х годов).
Собственно, свой первый тюремный срок Хармс за это и получил. Цитирую обвинительное заключение от 31 января 1932 года: «Сочинял и протаскивал в детскую литературу политически враждебные идеи и установки... Культивировал и распространял особую поэтическую форму «зауми» как способ зашифровки антисоветской агитации...»
В документах звучало, что его детские стихи были «безыдейные». Советская власть тогда считала, что все должно быть проникнуто высокой идеей борьбы за светлое будущее.
Хармсу назначенные три года концлагерей заменили потом высылкой. Но второй арест уже стал для него роковым. В августе 1941 года он был арестован по доносу - обвинялся в пораженческих настроениях. Однако попал поэт в психиатрическое отделение больницы при тюрьме «Кресты»: на тот момент у него был подтвержденный диагноз. Забегая вперед скажу, что Хармса реабилитировали в 1960-м.
А вот как разворачивались события дальше.
2 февраля 1942 года Хармс умер. Его жена Марина Малич узнала об этом, когда принесла ему передачу. Скромный паек у нее не приняли, сказав, что заключенного нет. Имелось в виду, что нет в живых.
Смерть Хармса была одной из множества таких же страшных голодных смертей арестантов «Крестов» в блокадную зиму (несколько лет назад, когда тюрьма закрывалась, ее сотрудники показывали мне морг, где когда-то лежали останки писателя).
Малич не смогла попрощаться с мужем - покинула Ленинград буквально через несколько дней, когда Союз писателей организовал эвакуацию. В квартиру на улице Маяковского, где они жили с мужем, Марина больше не вернулась.
- По нынешнему законодательству наследник должен заявить о желании принять наследство, то есть предпринять какие-то действия, - говорит член СПЧ, юрист Игорь Пастухов. - А тогда, в 1940-х годах, наследник считался принявшим наследство, если он не заявил об отказе в течение трех месяцев. В праве это называется «презумпция». Малич не заявляла об отказе, но у нее и возможности такой не было.
Другие нюансы: по советскому закону она должна была проживать в месте открытия наследства, а она уехала. Но главное даже не это. В соответствии со ст. 15 Постановления ЦИК СССР, СНК СССР от 16.05.1928 «Основы авторского права», действовавшего на момент смерти Хармса, после смерти авторское право переходит к его наследникам на пятнадцать лет, считая с 1 января года смерти автора. То есть с 1 января 1958 года произведения Хармса стали общественным достоянием в связи с истечением сроков охраны.
К слову, Хармса в 60-х, после его реабилитации, печатали в СССР много и все кому не лень. Никакого согласия на это у Малич не спрашивали, договоры с ней не заключали, гонорары ей не выплачивали. Творчество писателя стало народным. И это никем не оспаривалось, включая братьев и сестер. Кстати, одна из сестер отдала все бумаги Хармса, которые у нее были, государству, то есть как бы распорядилась его имуществом, что давало как раз ей право наследования.
Малич скончалась в США в 2002 году на 91-м году жизни. Известный литературовед, доктор философии, профессор Михаил Мейлах встречался с ней. И он предоставил суду письменное заявление. Его суть: в разговоре с ним Малич сообщила, что «никогда не интересовалась такими вещами [о правах на наследство] и ей известно, что произведения Хармса сейчас издаются во всем мире».
Наследником Марии стал сын Дмитрий, который востребовал свои права на произведения Хармса. Если в России право наследование определяет нотариус, то в США — специальный суд. Но и тут нюансы: у России и США нет международного договора о признании решений иностранных судов. Других документов, кроме решения американского суда, подтверждающих, что Малич - мать Дмитрия, нет.
- Вообще тут целый законодательный клубок, - говорит Игорь Пастухов. - Сегодня действует закон, который гласит, что срок авторского права для посмертно реабилитированных авторов устанавливается на 70 лет с момента реабилитации. То есть Хармса, как считает истец, нельзя печатать до 2030 года.
Но снова нюанс: этот закон должен распространяться на тех, чье авторское право охранялось законом на начало 1993 года. А при всех подсчетах (и 15-летнего, и потом 50-летнего срока охраны авторских прав, установленного при принятии нынешнего закона) период истек задолго до этой даты.
Арбитражный суд Москвы, а затем и апелляционная инстанция посчитали, что все-таки права на произведения Хармса принадлежат сыну его жены. Согласился с ними 7 сентября 2023 года и Суд по интеллектуальным правам.
Теперь точку в этом деле поставит Верховный суд. И его решение может коснуться возможности свободно знакомиться с творчеством писателей, которые пострадали от репрессий, умерли до 31 декабря 1942 года и были посмертно реабилитированы.
Интересный момент. Внучатая племянница Хармса с учетом такого поворота тоже заявила о себе, сказав, что она не претендует ни на какие выплаты. Право на наследство нужно ей для того, чтобы люди продолжали свободно знакомиться с произведениями ее деда. Ей в признании отказали, сославшись на то, что у нее нет свидетельства о наследстве и она никогда не претендовала на него раньше. А за американским сыном вдовы Хармса права признали без такого свидетельства, и даже несмотря на то, что его мать никогда никому не заявляла права на творческое наследие первого мужа.