Как кто-то заметил, треть заключенных в России сидят ни за что, треть — не за то и еще треть — за дело. Похоже, что Музраев относится ко второй категории. В процессе судебного разбирательства доказательств того, что он убийца и террорист, по сути не нашлось (да и само обвинение выглядит достаточно абсурдным), но зато появились свидетельства о возможной коррумпированности. Кроме того выяснилось, что руководитель СК конфликтовал с председателем областного суда и вообще вел себя как «хозяин региона».
Музраев был задержан летом 2019 года. В камере «Лефортово», куда я пришла как член ОНК с проверкой, он выглядел совершенно растерянным. И не потому, что в принципе не мог представить, что когда-то окажется на месте тех, кого арестовывал. Дело в другом. Он не мог понять сути обвинения. А обвинялся он в организации поджога дома губернатора Бочарова 16 ноября 2016 года. Причем не ясно было, каким мог быть мотив, и почему поджог квалифицировали как «террористический акт».
С губернатором главный следователь региона, может, и не дружил, но уж точно не конфликтовал. Музраев даже поддерживал его на выборах. По словам руководителя СК, в день ЧП он лично прибыл на место происшествия, незамедлительно организовал все необходимые следственные действия, задержал преступников. И кстати, в этот же день он вместе с Бочаровым пришел на публичное мероприятие. Сам Бочаров никаких показаний, обличающих Музраева, не давал. И все же обвинение было предъявлено. Следствие назвало мотивом желание Музраева влиять на политическую ситуацию в регионе.
В прениях адвокат произнес целую философскую речь, посвященную этому. Процитирую несколько особенно ярких кусочков: «Влияние Музраева на политические процессы на посту руководителя следственного органа субъекта можно сравнить лишь с эффектом бабочки в детерминированно-хаотической системе. Конечно, те или иные уголовные дела в СУ, особенно в отношении крупных чиновников и бизнесменов, влияют на политическую обстановку в области. Но здесь необходимо разграничение — эти уголовные дела имеют политическую цель для получения политического результата или… влияют на политику косвенно, хаотичным образом? В любом случае политический актор должен иметь обязательные критерии — собственные интересы, ресурсы — и влиять на подготовку и принятие важных для области решений. Примерно по этой логике и сформулировано обвинение в эпизоде о поджоге. Только я считаю, что доказать ни один из критериев в отношении Музраева не удалось».
Интересно, что в процессе несколько свидетелей (назовем их авторитетными бизнесменами) заявляли о том, что они давали взятки Музраеву. Эти показания подтвердили их охранники. Звучало это примерно так: «Я подвез шефа к месту встречи с Музраевым. Он вышел с 5 миллионами рублей. Вернулся без денег». Так это или нет — выяснить должно уже новое расследование, если оно будет. По нашим данным, эти показания Следственный комитет передал в ФСБ для решения о возбуждении нового уголовного дела.
Звучало на суде, что сам Музраев при этом был довольно жестким и непримиримым даже тогда, когда в этом не было никакой необходимости. Как пример, он пытался привлечь к ответственности председателя областного суда за то, что тот хотел использовать на своей даче списанную плитку с Мамаева кургана. В свое время из-за Музраева многие высокопоставленные чиновники лишились своих должностей. Среди них — экс-мэр Волгограда Евгений Ищенко, руководитель ГУ МЧС Владимир Соснов, начальник ГУ МВД Михаил Цукрук, начальник ГИБДД по Волгоградской области Флорид Салимьянов (скончался), председатель городской Думы Павел Караев. Если это учитывать, то можно согласиться: да, он имел политическое влияние в регионе. Но вот тогда зачем ему нужно было бы поджигать дом губернатора?
20 лет колонии строгого режима — колоссальный срок (кстати, дали ровно столько, сколько запросил прокурор). Кто-то заметил на процессе: дескать, так судьи «поквитались» с Музраевым за своего коллегу из Волгограда. А еще источники следствия сказали нам, что по обвинению во взяточничестве ему могли бы дать не меньше — с учетом тех показаний, что прозвучали. Например, тех же губернаторов-взяточников в России судят очень строго. Яркий пример — экс-глава Сахалина, который получил сначала 15 лет, потом еще 13. Однако Музраева судили не за коррупционные преступления и 20 лет дали за поджог. В результате которого никто даже не пострадал.