Моряки всех флотов, а также Ассоциация «Клуб Русская морская традиция» поздравляют легендарного адмирала с днем рождения. Желают ему семь футов под килем! Мы встретились с Игорем Владимировичем накануне его 84-летия и поговорили с ним о том, как и когда Украину начали переделывать в анти-Россию, о базах НАТО, которые могли появиться в Крыму, о кораблях будущего и как сейчас должны измениться подходы к военно-патриотическому воспитанию.
Судьба Игоря Касатонова крепким морским узлом связана с флотом. Как и его отец, Герой Советского Союза Владимир Касатонов, он стал адмиралом, первым заместителем Главнокомандующего ВМФ России. А до этого прошел все ступени флотской службы. За его плечами — более 200 тысяч пройденных миль. Он служил на Черноморском, Тихоокеанском, Северном флотах. Провел 15 дальних океанских походов, выполнил 10 боевых служб, побывал на четырех континентах. Хлебнул, как говорится, сполна соленой морской воды.
Но самыми драматичными в биографии Игоря Касатонова стали годы, когда он командовал Черноморским флотом. После Беловежских соглашений Украина стала независимой и объявила, что все три военных округа — Киевский, Прикарпатский и Одесский, все воздушные армии и армии ПВО, оставшиеся на ее территории, теперь будут подчиняться Киеву. Что Черноморский флот — украинский. В штаб флота пошли команды: принять присягу Украины.
Все доклады и запросы о дальнейших действиях флота, которые адмирал Касатонов отправлял в Москву, оставались без ответа. «Наверху» Черноморский флот, по сути, уже списали. Генштаб снял их со всех видов довольствия. Тогда Игорь Касатонов собрал Военный совет ЧФ и 4 января 1992-го принял самостоятельное решение, объявив Черноморский флот — российским. И запретил личному составу принимать украинскую военную присягу до тех пор, «пока не будет принято политическое решение» на уровне президентов двух стран — России и Украины.
— То, что развал Советского Союза — это операция ЦРУ и натовских спецслужб, сомневаться не стоит, — говорит Игорь Касатонов. — Им важно было сломать в первую очередь вооруженные силы. Те, кто подписывал Беловежские соглашения, уже ушли из жизни, спросить не с кого. Тогда была полностью разрушена система безопасности российского государства, которая складывалась веками. Сдали все. В Прибалтике оказались лучшие порты, которые мы строили общими усилиями. В Казахстане остался Байконур со всеми стартовыми космическими площадками. Украине достался огромный промышленный комплекс, заводы, которые по кирпичику возводила вся страна, а главное — им отошли исторически российские территории с русскими людьми. Черноморский флот был последним оплотом. С моряков-черноморцев и пошла точка перелома. Я тогда сказал сакральные слова: «Черноморский флот — российский». И меня поддержали. Народ хотел сильное государство, безопасности для своих семей и будущего для детей.
— Украину еще в начале 90-х начали переделывать в анти-Россию?
— Там ведь в первую очередь накинули шлейку на органы безопасности. Киев переподчинил себе КГБ — главную силовую структуру. Я знал, что у них творилось на совбезах. Там много было несогласных. Мне поступали звонки прямо из приемной министра обороны Украины, из совбеза. Там шли разговоры, что от России надо скорее отдаляться, избавляться. Россия — это гегемония, Россия — это имперский великодержавный шовинизм. Но в то же время ее надо использовать как сырьевую базу для работы промышленности. А Украина — это житница, здравница, экономическая держава. Уже тогда Украина начала формироваться в структуру, которая будет анти-Россией.
— Кем был министр обороны Украины Константин Морозов (бывший командующий 17-й воздушной армией Киевского военного округа), назначенный Кравчуком на должность в августе 1991-го?
— Морозов — плохо подготовленный генерал-майор. Ему сразу был дан такой карт-бланш, как звание генерал-полковника и должность министра обороны. Он даже не пытался вступать со мной в полемику. Я же в этом был открыт. Морозов «пел» с чужого голоса. С ним рядом были такие национально озабоченные деятели, как,например, Владимир Мулява, который возглавлял идеологические структуры. За связи Киева с военными отвечал еще один «западенец» — первый заместитель председателя Верховного Совета Василий Дурдинец. Звучали воззвания, что надо отменить округа, ввести операционные направления. Черноморский флот надо максимально сократить, охранять только пограничные и экономические зоны.
— Если бы Крым в 2014-м не стал российским, могли при Украине на полуострове появиться военно-морские базы США или НАТО?
— Крым — это непотопляемый «авианосец», это — «аэродром», он на 180 километров вдается в море. Поскольку я объявил Черноморский флот российским, граница от Керченского пролива ушла на 300 с лишним километров до границы с НАТО на запад. Военно-морские базы нужны были на полуострове и американцам, и НАТО, и той Украине, которая не думала идти одним путем с Россией. Они хотели быть хоть на задворках, хоть в роли подкаблучников — но в Европе. В 2000 году в Севастополе открылся центр НАТО, который проводил различные развлекательные мероприятия, раздавал всякие гранты. Постепенно шла обработка. В школах стали запрещать рассказывать о русской истории. Мне попал в руки учебник за 8-9-й класс, какая же там ересь была написана о Великой Отечественной войне. Поэтому 100%, что базы НАТО в Крыму при Украине появились бы. Потому что более удобных, более укрытых мест и бухт с готовой инфраструктурой американцам найти было сложно. В Прибалтике стоят сейчас базы НАТО, они пользуются нашей инфраструктурой, нашими аэродромами, нашими командными пунктами.
— Подводный океанский флот у нас достаточно мощный. А что можно сказать о надводном?
— Океан — это биоресурсы, морская и научная деятельность, логистические операции. И энергетика, если вспомнить недавнюю диверсию на газопроводах «Северный поток» и «Северный поток — 2». Поэтому, конечно, наш флот должен быть океанским, и по количеству, и по качеству. Фрегат «Адмирал Горшков», действующий в западной части Атлантического океана, отработал сейчас нанесение удара гиперзвуковой ракетой «Циркон» по морской цели. Учения прошли с применением компьютерного моделирования. Морскую цель имитировал корабль условного противника, находящийся в более чем 900 километрах. Сейчас фрегат и сопровождающие его силы и средства следуют в Кейптаун. Это все отработка океанского флота.
Конечно, надо продолжать строить океанские корабли. У меня есть концепция восьмитысячников (корабли водоизмещением 8 тысяч тонн). Эту основную боевую платформу можно назвать кораблями будущего. Такова мировая тенденция строительства флота. На этих кораблях можно разместить достаточное количество как наступательных средств, так и средств самообороны. Предусмотреть, чтобы они могли длительно плавать в мировом океане. Прийти, например, на Кубу и вернуться в родную гавань, не заправляясь, или использовать одну заправку. На этих боевых платформах должны быть созданы соответствующие бытовые условия для личного состава. Все морские державы сейчас к этому стремятся. Мы тоже проводим свои исследования. И такой флот будет построен.
— Сколько таких кораблей-восьмитысячников надо построить?
— Для каждого флота — по задачам, дивизию — на Севере, дивизию — на Черном море, дивизию — на Тихоокеанском флоте, бригаду — на Балтике, дивизион — на Каспии.
— Надо строить авианосцы?
— Обязательно надо строить. 31 июля 2022 года президент Владимир Путин подписал указ о новой Морской доктрине России, где в качестве приоритета для нашего военного судостроения названо создание крупнотоннажных кораблей, в том числе — авианесущих. К этому у нас есть все предпосылки.
Ни для кого не секрет, что такого рода большой корабль начинает устаревать, как только его начинают строить. Американцы заложили уже третий атомный авианосец типа «Джеральд Р. Форд» с электромагнитной катапультой. Англичане построили два авианосца водоизмещением более 70 тысяч тонн. Французы рассматривают строительство своего перспективного авианосца. Итальянцы строят свой большой десантный корабль водоизмещением 33 тысячи тонны, где размещаются 5–8 истребителей-бомбардировщиков F-35B вертикального взлета и посадки, а также 8–10 вертолетов. У нас тоже строятся такие большие десантные корабли в Керчи, заложено два корпуса.
В авианосцах воплощается все, что заложено в кораблестроительной науке. Там все уникальное — и ангар, и катапульта, и подъемник, и тормозные устройства, и старт. Все это постоянно совершенствуется. Основа любого авианосца — это авиакрыло.
Я был на выставках, где были представлены макеты наших авианосцев, исследования продолжаются. Мы отслеживаем все мировые тенденции.
— Когда у нас может появиться новый авианосец?
— Это — вопрос политический. Должно быть решение президента. К тому же один авианосец — это не решение проблемы, надо, чтобы их было несколько. В Советском Союзе мы к этому подошли. У нас было три авианосца: «Адмирал флота Кузнецов», «Ульяновск» и «Варяг». На «Ульяновске» оставалось только «закатить» в корпус реактор и спустить корабль на воду. «Варяг» потом Украина продала китайцам. «Адмирал флота Кузнецов» до сих пор в строю, там апробируется техника, тренируются летчики. Все идет по плану.
— Как, в связи со специальной военной операцией, должны, на ваш взгляд, измениться подходы к военно-патриотическому воспитанию молодежи?
— Здесь наскоком вопрос не решить, потому что патриотическое воспитание — это система. Все должно основываться на долгосрочных программах, которые связаны с нашими традициями, с нашим российским менталитетом. Я всегда говорю о русской национальной идее, которой более тысячи лет, это — православие, народность, соборность. Православие — это тоже часть системы воспитания. Хотя советская власть отрицала православие с точки зрения атеистической пропаганды. Но все равно народ ходил в церковь, мы знали о всех наших святых.
Для меня не понятно, как за 30 лет у нас не появился единый учебник по истории. Надо, чтобы примером стали личности: Александр Невский, наши полководцы, государственные деятели, державники, начиная от Петра I, прозванного Великим. Те, кто против России, прежде всего борются против нашей истории. Они хотят ее принизить.
Система патриотического воспитания должна работать, опираясь на единые документы. Нужно возродить молодежные организации, познавательные телевизионные и радиопередачи, такие, например, как литературная передача «Клуб знаменитых капитанов». И развивать волонтерское движение. Вся эта система должна быть построена на научной основе, на наших замечательных традициях, тогда будет успех.
— Большую роль в военно-патриотическом воспитании играют общественные организации. Например, офицеры-подводники из Ассоциации «Клуб Русская морская традиция» устраивают для ребят регаты и шлюпочные походы по местам боевой славы, восстанавливают белые пятна истории флота, пропагандируют военно-морскую службу. Все чаще сейчас звучат мнения, что уроки патриотического воспитания в школах должны проводиться на постоянной основе. И к этому нужно привлекать ветеранов боевых действий и участников спецоперации.
— Хорошо, что есть общественные организации, которые возрождают лучшие флотские традиции, создают музейные экспозиции, занимаются с молодежью. Что касается ветеранов, то не каждый из них может провести Урок мужества. Я в прошлом году летом проводил Урок мужества в Севастопольском Нахимовском военно-морском училище. Собрали в зале нахимовцев, их родителей, пришли преподаватели. Родители задавали мне вопрос: «На каком флоте лучше служить — на Черноморском или на Северном?» Такой вот меркантильный интерес. Тут ответ такой — где родился, там и пригодился. Где ты сможешь принести пользу, там и надо служить, а не там, где лучше, где больше платят.
Надо проводить Уроки мужества, но не рассказывать, как брали Зимний. Под всем этим должна быть научная основа. Надо привлекать в том числе ученых, преподавателей. Пусть выступают и ветераны, но тоже придерживаются научной основы. А если рассказывать, на каком флоте лучше служить, — это не совсем правильно.
В заключение беседы адмирал отметил, что сейчас решаются важнейшие вопросы на всех уровнях: экономическом, дипломатическом, военном, идеологическом, морально-патриотическом. И они будут решены, сомнений нет.
Фото из семейного архива Игоря Касатонова