Еще 7 ноября Леонид Ильич стоял на Мавзолее, махал ручкой, принимал парад, благословлял демонстрацию, а через три дня его не стало. По такому случаю отметить печальный юбилей вызвался Первый канал, вновь показав в минувшее воскресенье сериал «Брежнев». Отличный сериал, надо сказать, смотрится на одном дыхании. Режиссер Сергей Снежкин. В роли Леонида Ильича — Сергей Шакуров, возможно, это лучшая его работа. Виктория Петровна, жена, — конечно же, Светлана Крючкова, а кто же еще? И члены Политбюро — сплошь народные артисты: Владимир Меньшов — Устинов, Василий Лановой — Андропов… Все это похоже на большой красивый анекдот, но сделано с любовью.
Леонид Ильич появился на самой вершине власти после свержения Хрущева, тайного заговора. Мягкий, незлобивый, с правильной биографией, он всех устраивал. В чем-то он даже был философ, понимал русского, советского человека. Воровали все, Брежнев смотрел на это сквозь пальцы: ну хоть народ порадуется. Коррупция была запланирована в госбюджете: зарплаты у людей маленькие, 120 рублей в среднем, так уж пусть доберут свое. Да, все вокруг колхозное, все вокруг мое. Для своих существовали спецраспределители со спецпайками, Четвертое управление, где лечили и отдыхали совсем по-другому, нежели рабочий класс. Одним словом, узаконенные привилегии.
Он правил 18 лет, тогда это казалось бесконечностью. Я, например, родился при Брежневе, казалось, что так будет вечно. Когда по радио и ТВ передали сообщение о его безвременной кончине (ему было 75), — абсолютное чувство, что наступил конец света. Потому что он был безальтернативен и даже не оставил себе преемника.
Страна жила за счет продажи полезных ископаемых, прежде всего нефти и газа. Пропаганда работала на всю катушку, застила глаза и разум простым трудящимся, пела песенки об обществе развитого социализма. Он и был — по телевизору, на бумаге. А в жизни… Как говорили в советском городе Одессе — две большие разницы.
В культуре, при всей глупой и злобной цензуре, лично Леонид Ильич сыграл благостную роль. Обладая душевной отзывчивостью, он часто плакал, когда в его завидовское имение присылали для просмотра проблемные фильмы о войне, вспоминал себя, своих однополчан на Великой Отечественной, и фильмы выходили на большой экран. Имея природное чувство юмора, он хохотал опять-таки до слез над комедиями Рязанова, Данелии, Гайдая, и это кино также выходило в свет вопреки боязливым чиновникам.
Страна потихоньку гнила изнутри, но широкие народные массы об этом ничего не знали и не хотели знать. В 68-м вошли в Прагу — протестовала кучка людей, остальные одобряли, понимали, молчали. Да и закончилось все быстро: проблема единого соцлагеря вскоре силой была решена. А в 79-м старый больной Леонид Ильич со товарищи придумал на свою и нашу голову Афганскую войну, вечную американскую угрозу, ввел войска… Через 10 лет вышли, а еще через 2 года рухнула страна — «великий, могучий Советский Союз».
Товарищ Бендер
Вот какие у вас любимые литературные герои? Перефразируя: скажи, кто они, и я скажу, кто вы. Начну перестройку с себя. Я решил сделать каминг-аут, разоблачиться перед партией. Вот мои главные литературные персонажи: Буратино, Дон Кихот, Мартин Иден, Саня Григорьев из «Двух капитанов», барон Мюнхгаузен (но только тот самый, от Горина, Захарова, Янковского) и… Остап Бендер.
По «Культуре» только что его показали — «12 стульев» от Марка Захарова. Остапов в нашем кино было много. Так вот, мой Бендер — не Сергей Юрский с его трагическим надломом; не Арчил Гомиашвили — слишком простоват и бесхитростен; не Олег Меньшиков, которому все надоело по жизни, эдакий Онегин-Печорин с потухшим взором. Нет, мой Бендер — это Андрей Миронов!
Вот уж для кого жизнь — игра, и кто ж тому виной, что он увлекся этою игрой.
О, наслажденье — скользить по краю,
Замрите, ангелы, смотрите, я играю.
Моих грехов разбор оставьте до поры,
Вы оцените красоту игры.
Да, вот такой человек, «вы мой кумир, я не покину вас». Это Захаров снимал про себя, Миронов играл себя, Юлий Ким (он же Михайлов) писал про себя, а композитор Геннадий Гладков про себя сочинял.
Этот Остап не любил скуки, серых буден, звериной серьезности, на ходу он сочинял, творил, играл свою жизнь и упивался этим.
Точно такой же есть Ширвиндт, были Горин, Кваша — вот компания какая. Как Захаров на полной скорости переходил, переселялся из машины в машину, как он же перекувырнулся в фойе перед гардеробщицей, чтобы не впадать в пафос, когда его назначили главным в «Ленком». Как Захаров, Горин и Миронов притащили Шуре Ширвиндту огромную коридорную батарею в подарок на день рождения, и Шура оценил сей подвиг, но уже со второго раза (в первый он их послал). Как того же Шуру друзья провожали на поезд сниматься в другой город, а потом решили вдруг встретить его там первыми. Захаров, Миронов и Горин помчались в аэропорт, сели в самолет, и… Шура опять оценил.
Вот это по-нашему, по-бендеровски. Они — Горин, Захаров, Миронов, Кваша, Державин так и прожили жизнь, шутя, смеясь над ней, но при этом очень серьезно, с полной отдачей, а Ширвиндт, слава богу, живет до сих пор, хотя в том захаровском фильме он играл не Остапа, а одноглазого шахматиста.
Но все они — Бендеры. Их жизнь вызывает восторг. «Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся!»