— Прошло 20 лет, но периодически приходится во все это заново погружаться, осталась куча проблем, — говорит Дмитрий Миловидов. — Главное наше требование — завершить медицинскую реабилитацию пострадавших. Сразу после трагедии ожидалось, что будут проведены противотоксилогические мероприятия, какое-то специализированное лечение. Люди получали обычные путевки в санатории, думали, что будет проведена чистка печени, но этого им не предлагали. Когда, выписанные после теракта пострадавшие начали снова возвращаться в стационары, при городской больнице №13, куда в свое время было доставлено больше всего заложников — 350 человек, открыли консультационный кабинет. Но людям предлагали сделать обычные анализы, а чтобы сделать компьютерную томографию или МРТ — нужно было идти в платную клинику.
Дмитрий Эдуардович рассказывает, как пострадавшие звонили на «горячую линию» психологической помощи и слышали: «Газ рассеялся, все у вас будет хорошо». А те же социальные службы предлагали пострадавшим гречку, в то время как людям нужна была специализированная медицинская помощь.
Основной причиной смерти большинства заложников, переживших газовую атаку производными на основе фентанила, назвали «обострение хронических болезней».
Спустя полгода после трагедии, 26 апреля 2002 года, Дмитрий Эдуардович установил перед Театральным центром деревянный крест. Родственники погибших хотели, чтобы на этом месте была потом поставлена часовенка.
— После ремонта Дворца культуры остались деньги, которые решили отдать на установку памятника жертвам теракта на Дубровке. Он сразу «потяжелел» с 3 миллионов до 8. И переместился на место нашего деревянного креста. Хотя логично было бы памятник установить на площади, а часовню — там, где стоял крест, около дороги. Мы хотели, чтобы на памятнике были указаны фамилии погибших. Отправляли соответствующие запросы в различные инстанции, и получали ответы, где было сказано, что это место не является местом захоронения, это — культурно-мемориальный объект, поэтому установка доски с именами погибших считается нецелесообразной.
Памятник с тремя бронзовыми журавлями, который был установлен в 2003 году, родственники погибших и пострадавшие, «своим» не считают. Говорят: «Он — обезличен, там одна лишь надпись: «В память о жертвах терроризма». О событиях на «Норд-Осте» — ни слова».
— В марте 2003-го мы объединились в общественную организацию. Находили друг друга, оставляя записки на могилах. Спустя год власти все-таки установили на здании Театрального центра мемориальную доску с именами погибших на Дубровке. Она была спрятана на углу здания. Список погибших на нем появился лишь однажды, когда ночью к семиметровой стелле приехало первое лицо государства. Были телекамеры, были цветы и этот список на картонке. Утром его уже не было. Нет его там до сих пор.
Но важно, по словам Дмитрия Миловидова, подчеркнуть гражданскую позицию отдельных людей.
— На концерте Дмитрия Хворостовского и Игоря Крутого в Кремлевском Дворце после великих слов поэта Древнего Рима Вергилия о тщетности зла на заднем плане пустили на экране список погибших на Дубровке.
Храм Мефодия и Кирилла на Дубровке в память о жертвах теракта в Театральном центре, был заложен в апреле 2011-го.
— Это были годы долгой переписки, визитов в патриархию. Нам сказали: «Ну, вы, спонсора найдите». Помогло одно провокационное заявление. Однажды на традиционных рождественских слушаниях один неравнодушный человек в кулуарах спросил: «Вы не боитесь, что здесь другая конфессия построит храм?» У стен, как говорится, есть уши. И вскоре был заложен камень в фундамент храма на Дубровке.
Следующим этапом, как говорит Дмитрий Миловидов, была работа над Книгой памяти.
— Материалы для нее мы собирали долго, тяжело. Рассказами о погибших делились их близкие, родственники, друзья, коллеги. А дальше встал вопрос, кто же будет ее издавать? И тут подключилась неравнодушный человек Людмила Ивановна Швецова. Все эти годы она была с нами, делала для нас все, что могла. В 2011 году при поддержке московского правительства Книга памяти была издана тиражом 3 тысячи экземпляров.
Как рассказала нам Светлана Губарева, которая потеряла в теракте на Дубровке дочь Александру и жениха Сэнди Алана Букера, Книгу памяти в годовщину трагических событий раздавали на площади перед Театральным центром бесплатно. Это была общая позиция родственников погибших. А потом ее стали продавать в интернете. Светлана Губарева, которая живет в Казахстане, в Караганде, прислала нам ссылку. Книгу памяти в Москве предлагают сейчас купить за 300-350 рублей, в Барнауле — за тысячу.
Как говорит Дмитрий Миловидов, их общественная организация лишена сейчас юридического лица.
— Может это и к лучшему, так проще работать. Осталась неформальная группа единомышленников. Контакты с людьми мы поддерживаем. За эти годы многие родственники погибших ушли в мир иной вслед за своими детьми. 69 детей, кто остался в 2002 году сиротами, уже выросли, но все, как один, категорически отказываются общаться с прессой.
В этом году памятные мероприятия, посвященные 20 годовщине со дня трагических событий в Театральном центре на Дубровке, пройдут 26 октября с 10.00 до 12.00 часов. Адрес тот же: улица Мельникова, дом 7. Прозвучит реквием — посвящение «Норд-Осту». В небо будут запущены 130 белых воздушных шаров. Состоится концерт-реквием и церковная поминальная служба.
— 23 октября, когда произошел захват Театрального центра, — не наш день, тогда еще были живы все наши близкие, была надежда. Мы собираемся 26 октября, когда проходил штурм. В отличие от событий в Беслане, нашим родственникам погибших и бывшим заложникам никто не оплачивает приезд в Москву. А ведь гробы в 2002-ом развозили по 35 городам, а заложники разъехались по 42 городам. Людям не просто приехать в Москву из того же Лесосибирска или Снежинска. На одну из годовщин для нас приобрели лампадки, которые мы каждый раз увозим, бережем, потому что никакой другой помощи нет.
Дмитрий Миловидов говорит, что уже выросло целое поколение, которое ничего не знает о теракте в Театральном центре на Дубровке в 2002 году.
— В одну из годовщин, когда мы после траурных мероприятий проводили уборку, снимали плакаты с фотографиями погибших, ко мне подошел паренек и спросил: «А кто эти люди?» Когда я стал рассказывать о погибших, он был немало удивлен, что стоит на ступеньках того самого зала, где в 2002 году разворачивались трагические события.