Оттого, что мы не умеем учиться на собственных ошибках, извлекать уроки, скользим по верхам, демонстрируя бюрократические реакции — типа «выражаем соболезнование, окажем психологическую помощь, усилим меры безопасности» и т.д. и т.п. Под мерами безопасности подразумевается совершенствование пропускной системы. Но в школе Ижевска были на момент трагедии аж два охранника, один из которых успел нажать тревожную кнопку. Оба были расстреляны.
Еще одна ожидаемая бюрократическая реакция — усиление проверок. Вот, собственно говоря, и весь дырявый веер, которым собираемся отмахиваться от террористического урагана.
Не раз и не два с пессимистическим упорством приходится объяснять, что стреляет не ружье, а голова. И что, по данным Союза педиатров, у нас сегодня лишь 12% абсолютно здоровых детей. А на первом месте по заболеваемости стоит психоневрология. Потому-то мы лидируем в школьном буллинге и на одном из первых мест в Европе по подростковому суициду.
Подобные эксцессы происходят и в Америке, и в европейских странах. Достаточно вспомнить норвежского ультраправого террориста, неонациста Брейвика. Отсюда «успокаивающие» объяснения о тлетворном влиянии Запада и о нацистском следе совершенного преступления. Тем более что на майке напавшего на школьников мужчины в Ижевске — свастика.
Но не будем убаюкивать себя удобными истолкованиями. Тем более что, раздевая Запад, мы себя не одеваем.
У всех наших фигурантов, совершивших подобные чудовищные преступления, имеются серьезные психические заболевания: опухоль мозга, шизофрения и т.п. Всех их бывшие одноклассники характеризуют как тихих, замкнутых подростков. Но, как известно, в тихом омуте черти водятся. А демоны психиатрии погружают в сон разума, который рождает чудовищ.
Все известные нам фигуранты состояли на психиатрическом учете. А сколько еще невыявленных подростков с серьезными ментальными заболеваниями… Ведь для того, чтобы поставить диагноз, необходимо обращение к специалистам родителей ребенка. Но у родителей свои резоны не делать этого: постановка на психиатрический учет может в будущем помешать поступлению в престижный вуз, а затем и на хорошую работу — иными словами, сломать карьеру молодому человеку. Вот и бродят по стране толпы недиагностированных потенциальных чудовищ.
Но если даже ребенок состоит на психиатрическом учете, толку от этого мало. Он нуждается в ежедневной эффективной медико-психолого-педагогической помощи. Между тем в стране за последнее десятилетие оказалась разрушена служба сопровождения таких детей. Медиков, дефектологов, психиатров, педагогов и психологов развели по разным ведомствам. Зачастую в детских садах и школах работают приходящие врачи и медицинские сестры. У них нет необходимой квалификации для того, чтобы справиться с этим новым вызовом времени. Сегодня под давлением обстоятельств такие службы начинают восстанавливать. Разрушили их мгновенно, а на их воссоздание уйдет минимум пять лет! Но ломать — не строить…
Существующие медико-психолого-педагогические комиссии могут давать школам только рекомендации. Рекомендуют же они только одно: работать с такими учащимися по адаптивным программам. Но тут начинается самое страшное — ровно то, что наполеоновский министр Жозеф Фуше афористично определил так: «Это хуже, чем преступление, это ошибка».
Адаптивные программы действительно существуют. Их двадцать шесть — с учетом разных заболеваний учащихся. К примеру: для детей с ОВЗ (ограниченными возможностями здоровья), для детей-инвалидов, для детей с глубокой умственной отсталостью и т.п.
Но, во-первых, к работе по этим программам большинство школ не готово, поскольку педагоги не прошли специального обучения. Такое обучение нужно безотлагательно (опять в спешке) организовывать. А во-вторых (это уже верх некомпетентности), законодатели предложили единую адаптивную программу для всех категорий проблемных детей.
Воистину не А.С.Пушкин, а М.Е.Салтыков-Щедрин — наше всё:
«Необходимо, дабы между градоначальниками царствовало единомыслие*. Чтобы они, так сказать, по всему лицу земли едиными устами.
Злодеем может быть вор, но это злодей, так сказать, третьестепенный; злодеем называется убийца, но и это злодей лишь второй степени, наконец, злодеем может быть вольнодумец — это уже злодей настоящий, и притом закоренелый и нераскаянный.
Утвердившись таким образом в самом центре, единомыслие градоначальническое неминуемо повлечет за собой и единомыслие всеобщее».
Откуда это желание законотворцев построить всех в колонны по четыре и повести к счастью? А вот откуда. Закон о единых образовательных программах принят и подписан. Но там это единообразие продиктовано стремлением сплотить страну под знаменами единой идеологии. А здесь-то что?
Среди детей-инвалидов есть дети с полностью сохранным интеллектом. Мало того — эти дети успешно участвуют в международных олимпиадах, занимая там призовые места, они успешно сдают ЕГЭ и поступают в ведущие вузы страны: МГУ, Бауманку, Физтех и ВШЭ. Не беда, что такой ребенок — на коляске. Интеллекту его может позавидовать любой здоровый сверстник. Так что, прикажете его и ребенка с глубокой умственной отсталостью учить по одной программе?..
Я глубоко уважаю своего коллегу по Академии образования, депутата Государственной думы РФ Олега Николаевича Смолина, заместителя председателя думской Комиссии по образованию, вместе с которым много лет защищаю интересы обучающихся инвалидов, преклоняясь перед его интеллектом и всесторонним развитием. Так вот, Олег Николаевич обучался в интернате для слепых. Но тот интернат был сравним с самым крутым лицеем, ибо дал своему выпускнику глубочайшие знания, привил вкус к поэзии и музыке (академик и доктор наук прекрасно играет на фортепиано).
И таких учеников предполагается подсадить на единую адаптивную образовательную программу?! Как гласит народная мудрость, заставь кое-кого Богу молиться, он и лоб расшибет. Стоит ли после сказанного удивляться тому, что снаряды бесконечно падают в одну и ту же воронку…
Итак, необходимо восстанавливать службу сопровождения детей в школах, организовать повсеместно, а не только в Москве, повышение квалификации педагогов для работы по адаптивным программам. Отказаться от бредовой идеи утверждения единой адаптивной программы для всех категорий проблемных учащихся.
Определенные подвижки в этом направлении уже сделаны. Институту коррекционной педагогики поручена разработка федеральных адаптированных программ с учетом разных категорий детей. И на том спасибо. Но, увы, их уже не будет 26. Специалистам предложено максимально их укрупнить.
Зачем? Почему? Одному Богу известно, отчего мы сначала в горячке принимаем законы, а затем немедленно вносим в них поправки.