«Я знаю Борю давно, он человек очень талантливый, органичный, порядочный. 68 лет для ухода по сегодняшним временам - это не возраст.
Боря болел долго, и даже когда он немножко оклемался и приходил на какие-то мероприятия, где мы соприкасались, было понятно, что чувствует себя не совсем хорошо.
Во-первых, он плохо разговаривал, во-вторых — один никуда не передвигался. Вообще инсульт- это очень коварная болезнь. Боре еще повезло, так как он не был один, он был обеспечен. У меня племянница в 40 с лишним лет пережила инсульт. Она рассказывала эти ощущения: руки как будто по 100 килограммов весят. Не дай Бог испытать такое. Боря боролся, как мог, и, я думаю, медицина окружала его достойная, потому что он непростой человек.
- А кто организовывал всю эту медпомощь?
- Директор его не покидал, хоть у него и были перипетии с родным братом Бори. Брат говорил, что директор не допускал к Боре. Но я в такие вещи мало верю. Что значит не допускал? Бориса ведь не закрыли, не посадили в клетку, поставили охрану и так далее.
Я так думаю, есть, что делить в плане наследства. Детей нет, жены и никого, кроме брата. Поэтому, когда такое происходит, родственники сильно активизируются, понимают.
Но я считаю, что получать наследство должны те, кто был в сложный момент рядом с человеком. Директор с ним был всегда в работе, и остался с ним, когда Боря уже был вне работы. Думаю, что весь этот быт, комфорт, который получал Моисеев, был организован его директором. Я видела их уже после болезни Бори, когда он водил его практически за ручку и был с ним все время.
- Сейчас со стороны Моисеева никто не обращался за помощью?
- Если к нам в шоу-бизнесе обратятся за помощью финансовой, мы все скинемся, я думаю. Но Боря был обеспеченным человеком. С кем только не работал его балет. Единственная помощь, за которой они могут - обратиться, чтобы помогли с местом на кладбище, это сейчас проблематично.