Три ключевые цифры: 22 года колонии строгого режима получил Багаутдин Костоев, который, согласно приговору, расстрелял Калмановича, 20 лет - Али Белхороев, который вез его в машине, и 18 лет - Батыр Тумгоев, который подстраховывал киллера на другом автомобиле. Если бы исполнилось желание прокурора, то этих цифр было бы только две, так как для Костоева обвинение запросило пожизненное заключение.
Но впереди - не только все возможные стадии обжалования, но и неизбежные долгие пересуды. В этом громком деле много и «ярких» подробностей, и моментов, вызывающих вопросы, особенно у простого обывателя.
Жертва преступления была фигурой, куда более яркой и «колоритной», чем ее убийцы и кто бы то ни было, за ними стоящий. 61 год жизни Шабтая Калмановича, уроженца еврейской общины Каунаса, вместил в себя море событий, включая и более 20 лет жизни в Израиле, где он был осужден за шпионаж в пользу СССР и вернулся через 5,5 лет уже в новую страну - Россию, и успешный фармацевтический бизнес, и щедрое покровительство баскетболу. Меценат облагодетельствовал и литовский «Жальгирис», и уральский баскетбол, и содержал любимую женскую команду, базировавшуюся в подмосковном городе Видное. Помимо всего прочего именно Калманович первым обнаружил тело экс-мэра Петербурга Анатолия Собчака в калининградском отеле.
Эта богатая на события жизнь завершилась 2 ноября 2009 года. В тот день Калманович ехал в Кремль на встречу с сотрудником президентской администрации. Однако на повороте со Смоленской набережной на Новый Арбат рядом с его «Мерседесом» на перекрестке остановилась скромная «Лада-Приора», из которой бизнесмена и расстреляли в упор. Водитель Калмановича Петр Туманов, несмотря на ранение в легкое, пустился было в погоню, но не совладал с управлением и врезался в столб, водитель же «Лады» скрылся.
Только почти через десять лет следствие предъявило общественности Костоева, Белхороева и Тумгоева. В какой-то момент в качестве мотива убийства была выдвинута месть за то, что Калманович объявил войну халяльным ингушским скотобойням, расположенным поблизости от спортбазы его женского баскетбол-клуба. Но впоследствии эта тема как-то увяла - и защита в суде неоднократно подчеркивала: а мотива-то нет! Также адвокаты гневно упрекали следствие и обвинение в использовании нездоровых национальных страстей: дескать, то и дело напоминают, что все подозреваемые - ингуши, а Белхороев и вовсе потомок основателя секты баталхаджийцев, про которую московская публика ничего толком не знает. Защитники вообще недоумевали: что, мол, могло объединить строительного рабочего Костоева, зарабатывавшего на хлеб своим горбом в глубинке под Питером, московского ресторатора Тумгоева и богатого сына колымских золотопромышленников Белхороева! Правда, оказалось, что все трое ранее судимы, причем, Костоев уже сидел за разбой в момент привлечения по делу Калмановича, Белхороев имел условный срок за грабеж, а Тумгоев - за вымогательство, переквалифицированное в самоуправство.
Главная же деталь: обвинение полностью строилось на биллинге телефонных разговоров всех троих обвиняемых в день убийства и предшествующие недели. Именно оттуда следствие вывело схему того, как они следили за Калмановичем, чтобы расправиться с ним. Причем,адвокаты утверждали, что этот биллинг подделан! Однако этому аргументу суд не внял. И против сухой электронной материи оказалась бессильной даже яростная речь адвоката Мурада Мусаева, занявшая девять часов! Дело в том, что судья Елена Поспелова то и дело прерывала Мусаева, указывая ему на лишние для ушей присяжных детали, что дало повод защитнику воскликнуть: мол, говорил-то я четыре часа, а пять часов мне не давали говорить! Все потуги Мусаева оказались бесполезны (от его услуг в самом конце процесса отказались), как не получилось доказать и алиби Костоева, заявившего, что в день преступления он был в родной Ингушетии на трауре по другому предпринимателю и меценату, тоже убитому.
Жюри присяжных сочло биллинг достаточным доказательством, не вняло риторике и 13 июля признало всех трех виновными. Дальше уже оставалось назначить сроки, которые судья огласила во вторник.
Адвокат Тумгоева Руслан Хасанов заметил корреспонденту «МК», что, по его мнению, нет «абсолютно никаких» доказательств вины осужденных, что «биллинг фальшивый», а обвинение базировалось «на эмоциональных началах», всячески стараясь «очернить место рождения» подсудимых. «Мотива нет, заказчика нет, организатора нет!» - подчеркнул защитник и высказал надежду, что в процессе обжалования они еще вернутся в Мосгорсуд.