Конечно, самые яркие, привлекающие внимание страницы биографии Матильды Кшесинской связаны с ее романом с наследником престола. Их первая встреча состоялась 23 марта 1890 года после выпускного экзамена в Императорском театральном училище, где девушка училась балетному искусству. На торжественном ужине присутствовала царская семья, и за столом цесаревич Николай и Матильда оказались рядом. Молодые люди произвели друг на друга яркое впечатление. Кшесинская потом вспоминала тот вечер: «Когда я прощалась с Наследником, в его душу, как и в мою, уже вкралось чувство влечения друг к другу».
Разгоревшаяся через некоторое время лавстори царевича и юной балерины длилась без малого 3 года и во многом определила образ жизни и поведение Кшесинской на десятилетия вперед. Вплоть до начала революции эта женщина пользовалась покровительством царя.
Их любовные отношения, дошедшие до своего логического пика, едва не привели к весьма пикантным последствиям. Но данный факт долго оставался «под спудом». Лишь настойчивость корреспондента «МК», проведшего много часов в архивах, помогла несколько лет назад приоткрыть завесу тайны.
Тот самый вечер
Автор этих строк проштудировал несколько уцелевших тетрадей с дневниковыми записями, которые вела Матильда в период завязки и развития сердечных отношений с цесаревичем, а также черновики ее писем. Другим объектом изучения стали дневники самого Николая.
С учетом бурных дискуссий, развернувшихся одно время по поводу характера и уровня отношений между будущим российским самодержцем и балетной примой, важным казалось разобраться, было ли между ними что-то «серьезное»? Докопаться до ответа в записях самих Ники и Панни (так влюбленные называли друг друга) оказалось непросто.
Хроника событий изложена Кшесинской вроде бы подробно. Вот лишь некоторые из упомянутых в дневнике эпизодов:
«14 марта 1892 г. Утром я получила от Наследника письмо!.. В этом письме Цесаревич предложил перейти на «ты». Боже, как все скоро случилось, точно сон!»
«23 марта. Цесаревич приехал в 12-м час., не снимая пальто, вошел ко мне в комнату, где мы поздоровались и... первый раз поцеловались… Первый раз в жизни я провела такой чудный вечер! Вернее, ночь, так как Цесаревич был с 11 ½ до 4 ½ утра, и так быстро пролетели для меня эти часы... Мы много говорили».
«11 апреля. Ники был у меня довольно долго, он хотел еще остаться, но боялся, так как он теперь живет в Зимнем дворце, куда возвращаться очень поздно опасно, там все шпионы».
«8 января 1893 г. Между нами произошел крайне тяжелый разговор. Он продолжался более часа. Я готова была разрыдаться, Ники меня поразил. Передо мною сидел не влюбленный в меня, а какой-то нерешительный, не понимающий блаженства любви. Летом он сам неоднократно в письмах и в разговоре напоминал насчет более близкого знакомства, а теперь вдруг говорил совершенно обратное, что не может быть у меня первым, что это будет его мучить всю жизнь, что если бы я уже была не невинна, тогда бы он, не задумываясь, со мной сошелся... В конце концов мне удалось почти убедить Ники, он ответил: «Пора»... Он обещал, что это совершится через неделю, как только он вернется из Берлина... Все же я поставлю на своем, сколько бы мне то трудов ни стоило!»
Увы, о дальнейшем развитии событий из описаний самой Кшесинской узнать нельзя. В сохранившемся дневнике последняя запись датирована несколькими днями позднее их объяснения с Николаем, а следующие тетради утеряны. Поэтому хоть немного понять, что происходило между двумя молодыми людьми, можно лишь из куда более скупых дневниковых записей цесаревича.
«14 апреля 1892 г. Около 11 ½ поехал
к М. Кшесинской. Она была снова одна. Время провели за болтовнею и чтением…»
«20 апреля. В 9 час. поехали в придворный музыкантский хор... Шла французская оперетка... Уехал только в 12 ½ прямо к М. К. Оставался очень долго и чрезвычайно хорошо провел время. Я был счастлив до крайности, узнав от М. нечто, меня очень интересовавшее!..»
«23 июля. Весьма приятно провел часок с М. Кшесинской, которая мне положительно вскружила голову!»
«8 января 1893 г. Посетил М. К. и остался у нее долго. Имели серьезный разговор друг с другом».
«25 января. Вечером полетел к моей М. К. и провел самый лучший с нею вечер до сих пор. Находясь под впечатлением ее — перо трясется в руках!»
Никаких конкретных формулировок в этой корявой (от избытка эмоций?) записи Николая нет. Однако попробуйте-ка объяснить, что могло произойти между двумя влюбленными такого, после чего у молодого человека даже полдня спустя руки трясутся от возбуждения?
Начиная со столь вдохновившего цесаревича 25 января 1893 года «восхитительные» встречи его с балериной стали, судя по записям в дневнике, регулярными.
Ребенок от царя
Роман Матильды и Николая длился фактически менее трех лет. Главные события разворачивались в 1892, 1893 годах, а в начале 1894-го накал страстей сошел на нет. Любовные отношения были прекращены по инициативе цесаревича: он не хотел «действовать на два фронта», уже готовясь вступить в брак с гессенской принцессой Алисой. О помолвке с ней наследника престола было объявлено 7 апреля.
В своих опубликованных в середине прошлого века «Воспоминаниях» Кшесинская не упомянула подробностей о плотских отношениях с Николаем. Однако при внимательном изучении машинописного оригинала рукописи, который хранится в Государственном архиве РФ, удалось обнаружить, что в отдельных местах она подверглась правке. Некоторые первоначальные куски текста зачеркнуты, на других листах, наоборот, сделаны вставки.
Наибольший интерес представляет страница 66. Здесь нашелся фрагмент, не вошедший в растиражированный текст. Эти несколько строчек открывают очень важную тайну любви Матильды Кшесинской и Николая Романова.
Вот как выглядит текст в книге:
«Зимою этого (1893-го. — А.Д.) года со мною произошел несчастный случай, когда я каталась по городу. Однажды Великий Князь Александр Михайлович, который служил тогда в Гвардейском Экипаже, предупредил меня, что в такой-то день и час он будет проходить по набережной со своей ротой и хором музыки. В условленный день и час я выехала в санях с Ольгой Преображенской на набережную. Мы стали обгонять роту, которую вел Великий Князь, как вдруг грянула музыка, моя лошадь испугалась и понесла. Кучер не мог ее удержать, сани опрокинулись... Ольга… первая вылетела из саней, а я… тоже в конце концов вылетела из саней в снег, сильно расшибла себе руку, да и вся вообще здорово расшиблась».
Теперь взглянем на рукопись из фондов ГАРФ. В ней есть сразу две страницы под одним и тем же номером 66. Первая, судя по всем признакам (шрифт, четкость и контрастность букв), напечатана одновременно с остальными более чем пятьюстами страницами «Воспоминаний». Зато другая — явно «инородная». Отличие в содержании страниц легко обнаружить: на 66-й №1 есть несколько строк после процитированного выше абзаца. Эти строки зачеркнуты, и потому в текст книги не попали. Но именно в них содержится очень важная информация, имеющая отношение к любовному дуэту цесаревич — балерина:
«...Я тоже в конце концов вылетела из саней в снег, ... здорово расшиблась. Если бы не это несчастие, я стала бы скоро матерью. Только впоследствии, когда была старше, я поняла, что тогда потеряла. Говорили потом, что у меня были дети от Наследника, но это была неправда. Я часто сожалела, что не имела».
Несмотря на краткость, этот потаенный фрагмент из мемуаров Кшесинской содержит сведения, позволяющие разобраться в произошедшем.
Матильда Феликсовна без обиняков упоминает об их с цесаревичем ребенке, зачатом, но так и не появившемся на свет в 1893 году. Однако не является ли это женской фантазией? Могло ли быть реальностью упомянутое в зачеркнутых строках событие с потерянным волею злого случая младенцем?
Судя по процитированным выше записям наследника престола, их первая с Матильдой ночь любви случилась 25 января 1893 года. Дату «несчастия» Кшесинская в «Воспоминаниях» не приводит. Однако, ориентируясь на тот факт, что катались они тогда с подругой на санях, можно предположить, ДТП произошло не позднее конца марта — начала апреля. Позже какой может быть снег на мостовых Петербурга! В итоге делаем вывод, что «маленькая К.» к моменту аварии вполне могла иметь срок беременности 1,5–2 месяца.
Существует еще одна история, связанная с рождением Кшесинской ребенка от своего любимого Ники. Правда, относится она уже ко временам, когда тот царствовал в России под именем императора Николая II.
Сюжет закручен лихо. Согласно документам, в семье брата Матильды Иосифа Кшесинского в 1911 году родилась дочь, которую назвали Целиной. Некоторые из ее потомков утверждают, что на самом деле родителями девочки были царь Николай и Матильда Кшесинская. Якобы осенью 1910-го состоялась их встреча, имевшая такой материализовавшийся результат. Но оставить родившуюся 9 месяцев спустя малютку у себя балерина не рискнула: ведь неминуемо возникнут вопросы, а кто же отец ребенка? В создавшейся ситуации сестру выручил ее брат. Иосиф Феликсович взял Целину в семью, записав своей дочерью.
Каковы аргументы в пользу столь конспирологической версии? Судя по появившимся некоторое время назад в печати объяснениям внука Целины Константина Севенарда, важными доказательствами он считает пару сохранившихся старых фотографий. На одной из них, датированной началом 1911-го, при желании можно увидеть округлившийся живот Матильды Кшесинской (хотя скептик наверняка возразит, что это покрой платья такой и ракурс съемки). А на снимке, сделанном несколькими месяцами позже, Матильда — уже по-балетному стройная — стоит рядом с коляской и смотрит с нежностью на лежащего в ней младенца. Считают, что это именно появившаяся недавно на свет Целина.
В качестве аргумента против может быть использован уже упомянутый выше неопубликованный отрывок из воспоминаний Кшесинской, где женщина утверждает, что у нее не было детей от Николая Романова.
Любимица великих князей
В 1894 году Малечка рассталась со своим Ники. Однако у нее возникли новые любовные связи с другими мужчинами из Дома Романовых.
Один из великих князей — Александр Михайлович (которого в узком кругу называли Сандро) — привлек внимание барышни еще в период ее романа с цесаревичем. Весьма красноречивую запись Матильда сделала в дневнике 15 января 1893 года (то есть на самом пике отношений с Николаем):
«Сандро остался у меня почти до 2 1/2 ч. ночи, и мы вели очень серьезный разговор... Если Ники будет медлить, а подобные разговоры наедине, как сегодня, будут часто происходить между Сандро и мной, то ничего нет удивительного, если наши отношения примут иной характер. Сандро замечательно красив, да и это бы еще ничего, но он проговорился и дал понять, что я ему нравлюсь... Наш разговор тянулся долго, и были затронуты такие вопросы, что если был бы тут третий, то верно был бы сконфужен...»
К слову сказать, из «Воспоминаний» Кшесинской следует, что именно по приглашению Сандро она решила прокатиться на санях в тот день, когда произошла с ней беда. По несчастному стечению обстоятельств веселая прогулка обернулась трагедией.
Неизвестно, как развивалась бы «сердечная» история между балериной и великим князем после того, как Николай дал понять Матильде, что роман с нею у него закончился. Можно предположить, что «маленькая К.» попробовала бы заполнить вакантное место, освободившееся в сердце, и «закрутить амуры» с этим кавалером царских кровей, однако время для обольщения Сандро она упустила: у Александра Михайловича появились планы «брака на высшем уровне». 25 июля 1894 года он женился на сестре наследника престола, великой княжне Ксении Александровне.
Зато «подхватить эстафету» с радостью готов был другой представитель Дома Романовых — дядя цесаревича, великий князь Сергей Михайлович. Он уже давно положил глаз на Малечку.
Из дневника М. Кшесинской: «22 ноября 1892 г. Я догадалась, что С. (Сергей Михайлович. — А.Д.) не прочь был бы за мной поухаживать, если бы не Ники. Сергей своими взглядами извел меня вконец, и скажу откровенно, что после сегодняшнего раза он мне еще более понравился, ужасно люблю таких бедовых…»
Позднее в опубликованных мемуарах она написала, вспоминая дни их разрыва с цесаревичем: «В моем горе и отчаянии я не осталась одинокой. Великий князь Сергей Михайлович… остался при мне и поддержал меня. Никогда я не испытывала к нему чувства, которое можно было бы сравнить с моим чувством к Ники, но всем своим отношением он завоевал мое сердце… Тем верным другом, каким он показал себя в эти дни, он остался на всю жизнь, и в счастливые годы, и в дни революции и испытаний».
Со стороны великого князя это была настоящая любовь, продлившаяся четверть века — вплоть до последних мгновений его жизни. (Большевики убили Сергея Михайловича на Урале в июле 1918-го). Но сама Матильда уже через несколько лет ушла от своего высокородного любовника к другому мужчине. Тоже из числа многочисленных Романовых.
Считается, что эта очень важная для нее встреча произошла 13 февраля 1900 года в Петербурге — во время празднования 10-летней успешной карьеры Кшесинской на сцене. После юбилейного спектакля, где блистала прима-балерина, состоялся парадный обед. На нем среди прочих почетных гостей присутствовали сыновья великого князя Владимира Александровича (двоюродные братья Николая II) — Кирилл, Борис и Андрей. Как раз с последним у Матильды и начался бурный роман, невзирая на разницу в возрасте: Кшесинская была старше Андрея Владимировича на 6 лет. Как утверждала балерина, они влюбились друг в друга с первого взгляда.
Чуть позже Андрей и Матильда стали жить в гражданском браке. Молодую женщину при этом взялся опекать отец ее возлюбленного — великий князь Владимир Александрович. При этом мужчина не скрывал, что избранница сына ему тоже очень нравится.
Летом 1902 года Матильда стала матерью — 18 июня на свет появился сын Владимир. При оформлении метрики он получил отчество — Сергеевич: отцом записали великого князя Сергея Михайловича. До сих пор исследователи спорят, от кого же в действительности родился ребенок, хотя сама Кшесинская позднее категорически заявляла, что Владимир — от любимого Андрея Владимировича. В 1912 году именным указом императора сыну Кшесинской были даны потомственное дворянство и звучная фамилия Красинский.
Официально узаконить свой брак Андрей Владимирович и Матильда смогли, уже перебравшись из революционной России в Париж — в 1921 году. Тогда же супруг зарегистрировал Владимира как своего сына. А за несколько лет до этого великий князь едва не погиб из-за своей ветреной подруги жизни. Дело в том, что Матильда в очередной раз влюбилась — на сей раз в партнера по сцене — красавца Петра Владимирова, который был на 21 год моложе ее. Андрей Владимирович, узнав о произошедшем, вызвал соперника на дуэль. Мужчины сражались на пистолетах, и представитель Дома Романовых сумел-таки постоять за себя: выпущенная им пуля угодила в нос Владимирову, так что «балетному» пришлось делать потом пластическую операцию.
Великий князь скончался в 1956 году. Матильда пережила супруга на 15 лет.
Клад в Стрельне
Одним из самых больших секретов Кшесинской остается судьба ее ценностей. Охотникам за кладами уже много десятилетий не дают покоя эти таинственным образом исчезнувшие сокровища.
К 1917 году Матильда успела стать очень состоятельной дамой. У нее был роскошный особняк в столице, большая дача, гараж с двумя автомобилями, прекрасный конный выезд... Кроме того, Кшесинская владела богатейшей коллекцией ювелирных украшений.
Многие из этих драгоценностей были подарками поклонников. Вот упоминания лишь о некоторых из них, взятые из мемуаров балерины.
«Великий князь Владимир Александрович на Пасху прислал мне огромный букет ландышей, к которому было прикреплено драгоценное яйцо работы Фаберже...»
«...Я получила множество дорогих подарков. Среди них был золотой лавровый венок, сделанный по моей мерке, чтобы можно было надеть на голову. На каждом листике было выгравировано название балета, в котором я танцевала. Балетов в моем репертуаре было очень много, и венок получился пышным».
Немало ценного Кшесинской дарил Николай. Он продолжал баловать презентами свою бывшую возлюбленную даже после того, как между ними прекратились близкие отношения. Например, в день ее бенефиса 13 февраля 1900 года через князя Волконского государь передал Малечке великолепную брошь в виде свернувшейся клубком бриллиантовой змеи с крупным сапфиром посередине.
Так что в ларцах Кшесинской к началу 1917-го скопилось большое количество ювелирных ценностей. Лишь немногое из этих сокровищ Матильде Феликсовне удалось вывезти из революционного Петрограда и взять с собой в эмиграцию. Какую-то часть богатств она еще до начала революционных событий передала на хранение нескольким петроградским банкам (и потом всю свою долгую жизнь хранила банковские квитанции, надеясь когда-нибудь вернуть драгоценности). Однако почти наверняка существовала и третья доля сокровищ балерины, которую экс-любовница цесаревича, перед тем как покинуть объятую восстанием российскую столицу, где-то спрятала.
Есть основания предполагать, что осуществить такую «акцию» помог удобный случай. Летом 1917 года умерла любимая собачка Матильды — фоксик Джиби. Дальнейшие события описала сама балерина:
«Я повезла его в Стрельну на автомобиле с сыном Вовой похоронить его там, где он был такой счастливый, бегая на воле по саду. Солдаты, которые уже жили на моей даче, отнеслись к этому очень трогательно и даже сами помогали мне вырыть ямку и засыпать».
Казалось бы, что тут странного? Похоронили мать с сыном-подростком своего умершего четвероногого любимца. Но зачем ехать ради этого так далеко, подвергаясь опасности нападения революционной вольницы?
Некоторые исследователи склонны видеть здесь отнюдь не бытовой момент, обусловленный желанием устроить собачью могилку там, где Джиби «был счастливым», а хорошо продуманную операцию по устройству тайника с ценностями.
Нельзя исключить, что Кшесинская использовала похороны околевшего фокса на стрельнинской даче, чтобы «запудрить мозги» солдатам, которые там квартировали. Они доверчиво отнеслись к сентиментальной истории любви барыни к умершему песику, даже помогли его закопать. А Матильда «под сурдинку» смогла припрятать привезенные с собой сокровища в каком-то укромном месте на окружающей территории — возможно, в заранее подготовленном «схроне».
Логика Матильды вполне понятна. Балерине показалось надежнее, уезжая из неспокойной столицы на юг, взять с собой лишь небольшую часть ценностей, а основные сокровища отдать в банковские хранилища и спрятать в потайном месте. Ведь тогда, летом 1917-го, Кшесинская полагала, что смутные времена скоро минуют и она сможет вернуться в свои владения на правах полноценной хозяйки.
Увы, надежды не оправдались. Так что, если предположения о закопанном кладе верны, значит, драгоценности Матильды до сих пор остаются ненайденными. Энтузиасты пытались искать «бриллианты Кшесинской», но безрезультатно. К нынешнему времени все постройки бывшей дачи балерины в Стрельне разрушены.