Настоящий огненный апокалипсис случился в рязанской глубинке летом 1936 года. Судя по сохранившимся описаниям, погодная ситуация тогда была очень похожа на нынешнюю: жара, засуха. В центральных областях РСФСР метеорологические наблюдения фиксировали рекордные температуры — под 40 градусов. При этом дожди обходили рязанские края стороной на протяжении трех месяцев. Накалившаяся - в прямом смысле слова, - обстановка была чревата возникновением лесных пожаров. И они стали вспыхивать здесь и там.
Один из очагов возник 2 августа в Касимовском районе. Оттуда подгоняемый сильным ветром огненный фронт стал двигаться в юго-западном направлении. К сожалению, пожар быстро превратился в верховой, - пламя перекидывалось с кроны одного дерева на соседнее, оттуда — на следующее. Смолистые сосны вспыхивали легко, а остановить распространение огня могла лишь река или распаханная до песка широкая защитная полоса. Увы, таких преград не было, и пожар безостановочно продолжал наступать.
На пути его оказалась Курша-2 — большой рабочий поселок, построенный в 1920-е гг. посреди сплошных сосновых массивов специально для лесозаготовителей. Большинство здешних жителей трудилось на валке и обработке деловой древесины, в которой остро нуждалась советская республика.
Сам поселок располагался на поляне посреди леса. С внешним миром у куршевцев существовала лишь единственная транспортная связь: узкоколейка. По ней составами вывозили заготовленный лес, по ней же жители могли добраться до ближайшего населенного пункта на «большой земле» - поселка Тума.
К середине 1930-х в Курше проживало свыше тысячи человек вольных и еще сотни работяг-заключенных (ну куда же без них на лесоповале!). Для обеспечения мало-мальски нормальной жизни для куршевцев построили школу, больницу, клуб, несколько магазинов... Именно этот «автономный очаг цивилизации» и атаковала огненная стихия, пришедшая с северо-востока.
Сохранились воспоминания одного из жителей, уцелевших в страшном катаклизме: «Такого огня я не видел даже и на войне. Он несся по лесу со страшным ревом... Огонь накрыл косарей, грибников, лесорубов. Возчики леса, как потом оказалось, распрягли лошадей и пытались вскачь уйти от огня. Все живое погибло: коровы, лошади, лоси, мелкие звери и птицы. Караси сварились в лесных бочагах. Стена огня шла по борам с ревом бешеной скоростью. Казалось, лес не горел, а взрывался. Вихри огня и черного дыма поднимались высоко вверх…»
В Курше не сразу узнали о том, что поселку угрожает лесной пожар. Хотя предупреждения о разгулявшемся огне были: в ночь на 3 августа до поселка добрался очередной рабочий поезд, доставивший пустые платформы для погрузки очередной партии бревен. Машинист и кочегар паровоза рассказали, что в пути они видели густые клубы дыма над деревьями. Железнодорожники даже предложили: пока не поздно посадить людей на платформы и увезти прочь из опасного места, в которое мог превратиться вскоре поселок. Однако на это не согласилось руководство местного леспромхоза: нужно заняться погрузкой лесоматериала из скопившихся штабелей бревен.
Однако работу эту закончить не получилось. Спустя буквально пару часов над верхушками сосен, окружающих Куршу, показались языки пламени. Опасность стала очевидна даже рачительному начальству, последовала команда всем садиться на платформы прямо поверх бревен и прорываться на поезде из огненной западни.
Увы, такой прорыв уже был к тому времени обречен на неудачу. Слабосильный узкоколейный паровозик не мог разогнать груженый состав до приличной скорости, фронт огня быстро догнал и даже перегнал его. Так что когда поезд, проехав в огненном «коридоре» первые три километра, добрался до моста через канаву, оказалось что эта переправа уже вовсю горит.
Машинист решился все-таки преодолеть препятствие. Это удалось, но какой ценой! Во время прорыва огонь успел перекинуться с моста на паровоз и вагоны. По рельсовой колее катилась теперь вереница все более разгорающихся факелов.
Свидетельства о дальнейших событиях, собранные креведами, отличаются друг от друга. То ли поезд сошел с рельсов, то ли его многогчисленные пассажиры, не выдержав бушующего прямо под ними пламени, стали спрыгивать с платформ... В любом случае ситуация страшная: посреди пылающего вдоль насыпи лес мечутся сотни людей, пытаясь спастись. Из всех них уцелело лишь несколько человек — самых отчаянных, которые не побоялись рвануться, казалось бы, прямо в самое пекло. Эти смельчаки сумели прорваться сквозь горящие заросли в ту часть леса, которая не была охвачена огнем.
Поезд, чей маршрут так трагически закончился, смог забрать далеко не всех обитателей Курши. По свидетельствам очевидцев, те, кому не хватило места на платформах, кричали от отчаяния. Однако в итоге оказалось, что шансов спастись у оставшихся в поселке даже больше, чем у уехавших из него. Когда лесной пожар охватил Куршу, десятки жителей, избегая смертельных объятий пламени, прыгнули в заполненный водой пруд. Еще несколько сумели спастись, сиганув в колодцы (впрочем кое-кто из смельчаков там и утонул). Нашлись даже такие, кто, спасая свою жизнь, не побрезговал спрыгнуть в выгребную яму, наполненную зловонной жижей.
Трагедия, случившаяся в Курше, стала предметом обсуждения на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), состоявшемся 16 августа 1936 года. В протоколе упомянуто количество жертв и пострадавших: 313 человек умерло от ожогов, 75 оказалось в больницах. Однако по данным специалистов, занимавшихся сбором информации об этой катастрофе, в списки вошли только «вольные». Погибших в пламени зеков в статистику включать не стали, а ведь из числа «серых бушлатов» тогда не выжил практически никто. Так что по всем прикидкам жертвами лесного пожара, погубившего поселок Курша-2, стало около 1000-1200 человек.
Когда пожар ушел, опустошив окрестности, в Куршу прислали воинские подразделения «для ликвидации последствий ЧП». Красноармейцы вырыли неподалеку от станции большой котлован и в такую импровизированную братскую могилу перенесли все человеческие останки, обнаруженные на пожарище. Опознанием людей при этом, судя по всему, даже не пытались заниматься: тела были слишком сильно обезображены огнем.
Полностью выгоревший поселок через некоторое время все-таки отстроили заново, хотя людей здесь теперь обитало гораздо меньше. Уже после войны он был признан «неперспективным», а потому жителей вывезли в другие населенные пункты, а узкоколейку разобрали.
До нынешних времен на месте страшного пожара уцелели только остатки фундаментов. А лет 10 назад рядом был установлен поклонный крест, напоминающий о трагических событиях 1936 года.