— Он мне понравился с первого взгляда, — вспоминает Ольга. — Высокий, красивый, немного грустный. Я была очень скромная и попросила подругу поздороваться с ним по-китайски. Так мы и познакомились. Я спрашивала, что он делает в Симферополе, нравится ли ему Крым, где успел побывать. Он много рассказывал о своей стране, о семье. А потом я потеряла его из виду, потому что мои родители запретили мне с ним встречаться. Они глубоко верующие люди, православные христиане, и не могли принять человека другой веры. Мама предупреждала, что никакого будущего у нас с Кеном не будет, потому что супруги должны смотреть в одну сторону, а в такой семье со временем происходят недопонимания, скандалы, ссоры и разводы.
Но Ольга не могла выбросить его из головы. Искала своего Кена два года. Из студенческого общежития он съехал, никто не знал его нового адреса — ни одной зацепки. Может быть, вообще уехал на родину? Но девушка не прекращала поиски. Почему-то чувствовала, что непременно его найдет, что они обязательно встретятся и будут вместе.
Она методично прочесывала улицы рядом с медицинским университетом. Он мог снимать квартиру или комнату где-то неподалеку. Интуиция не подвела: однажды они столкнулись, когда он выходил из дома.
— Когда я его нашла, он был в шоке. Я подошла и спросила: «Куда ты пропал на два года? Ты меня вспоминал?» С того дня мы начали встречаться. Родителям я ничего не говорила. Они, конечно, догадывались, но не расспрашивали. Так продолжалось до 2009 года. Перед вручением диплома в Симферополь приехали родители Кена. Он сделал мне предложение, и я согласилась. Скрывать наши отношения было уже невозможно. Я познакомила его с моими родителями, и он им понравился, особенно папе. Большую роль сыграло то, что Кен принял крещение и стал православным. Через неделю после свадьбы мы улетели в Малайзию и стали жить в его семье.
Это была ее самая первая поездка за границу. Когда она, девушка из Симферополя, увидела столицу Малайзии, испытала шок, будто попала на другую планету. Небоскребы, магазины, пестрая и шумная толпа.
— Чувствуешь себя маленькой мышкой на фоне огромного города. Все люди ходят в разной одежде: в сари, с браслетами на запястьях, сикхи с большими тюрбанами на головах, сухопарые старики-индусы продают индийские товары, модные китаянки, замотанные в мусульманскую одежду малайки. Никто не показывает на тебя пальцем, не смеется, все счастливые, здороваются друг с другом. Кругом буйная природа, яркие тропические растения. Рисовые поля до горизонта. Вокруг все зеленое, живое. Экзотические растения, цветы, каких нигде нет в Европе, волшебные краски орхидей.
Она узнавала новую разнообразную культуру, ее завораживала местная кухня, простая и сложная одновременно, дурманил запах индийских специй.
— Малайзийская еда очень острая и вкусная. Привыкнуть к ней было сложно. Мой желудок бунтовал, и я постоянно ходила голодной. Заедала в «Макдоналдсе». Так и вышла из кризиса, постепенно начала чувствовать вкус местной пищи. Нравились блюда, приготовленные на пару, — рыба и овощи в креветочном соусе. Со временем я научилась готовить острую малайскую аджику-самбал, китайский суп ба-ку-тэ, местные супы с ягодами, пареную рыбу, овощи.
Первые дни промелькнули как в кино. А потом начались будни в китайской семье, и Ольге очень быстро дали понять, что она здесь чужая. Свекровь раздражало, что невестка все делает не так, как принято у них.
— Повесила белье сушиться — она устроила скандал. У них положено вешать на плечиках или прищепках. Когда я сказала, что такой коврик, как они купили, я могу сделать своими руками, она назвала меня дурой. Помню, как в очередной раз перемыла всю посуду и ушла в свою комнату, вдруг слышу крик: «Ты такая плохая! Гору посуды оставила!» Оказалось, приходил их младший сын с невестой, они поели, а посуду за собой не помыли. Вроде бы мелочи, но, когда они повторяются изо дня в день, это сильно портит жизнь. Родители мужа хотели, чтобы я стала покладистой, как рабыня, наводила чистоту, пока они на работе, накрывала стол к их приходу и ножки им мыла. В некоторых китайских семьях это принято! Пытались всей семьей меня поменять, выдрессировать, превратить в китаянку.
По словам Ольги, им в ней не нравилось все. Очень часто указывали, что она неправильно питается. Сахар нельзя, соль нельзя — волосы повылезают. Компот нельзя — это не по-китайски, маринованные огурцы нельзя, пончики нельзя. Та еда, к которой она привыкла с детства, в этой семье считалась чуть ли не ядом.
— Меня убивал тотальный контроль. Куда пошла, с кем, зачем — приходилось докладывать, — жалуется Ольга. — Как только у меня появлялась подруга, свекровь делала все, чтобы переманить ее на свою сторону. Говорила, что я плохой человек. Я перестала общаться с людьми, старалась не заводить дружеских отношений. А когда пыталась противостоять давлению, начинались угрозы: «Заболеешь и сдохнешь, никто лечить тебя не будет! Ты без нас никто!»
Девушка все больше закрывалась в себе. В первое время Кен поддерживал свою молодую жену, защищал ее от родительских нападок.
Когда в семье родился первенец, Ольга выбрала ему имя библейского происхождения — Исаак, в буквальном переводе: «Тот, который будет смеяться». Ей хотелось, чтобы сын вырос счастливым.
Когда Исаак был совсем маленьким, случилось то, о чем Ольга и сейчас не может вспоминать без содрогания. Китайский дедушка играл с внуком в бокс, учил его драться. Малыш случайно его ударил. Реакция оказалась непредсказуемой. Дедушка схватил ребенка за шкирку, открыл окно и на глазах у матери свесил мальчика над бездной в 13 этажей. «Что вы делаете?! — в отчаянии кричала Ольга. — Вы его упустите, и он разобьется!» «Это метод воспитания!» — ответил свекор.
— После этого случая я стала заикаться. Рассказала мужу. Он пришел в ужас от поступка своего отца. Разразился дикий скандал. Мебель летала, двери хлопали. Жить вместе стало совершенно невыносимо. Как только родители Кена улетели на отдых в Австралию, мы переехали на съемную квартиру. Но спокойная жизнь продолжалась недолго. Его родители сделали все, чтобы вернуть сына в лоно семьи. Субботу и воскресенье мы проводили у них. Практически каждый визит заканчивался конфликтом. Свекор меня возненавидел за то, что по моей вине, как он считал, испортились его отношения с сыном. Я ждала второго ребенка, но ничего не менялось. Постоянный стресс привел к тому, что меня с угрозой выкидыша положили в больницу на сохранение.
В 2015-м они опять сбежали от семьи Кена. В этот раз на остров Борнео. Пока жили отдельно, все было хорошо. Но родители настигли и там. Свекровь вышла на пенсию и переехала к ним. После очередного конфликта выгоняла нелюбимую невестку на улицу: «Это дом моего сына! Уходи! Ты здесь никто!»
Ольга присылает мне запись очередного скандала с матерью Кена. Взволнованный голос девушки и гневные выкрики свекрови. Чувствуется, что отношения накалены до предела.
— Я понимала, что жизни мне не будет, и надо что-то делать. Обращалась в украинское консульство (Ольга — гражданка Украины) за помощью. Даже звонила в программу «Пусть говорят». Там сначала заинтересовались, а потом сообщили, что моя история для них неактуальна.
Однажды во время семейной ссоры Кен ее ударил. Потом это стало повторяться регулярно. Ольга рассказывает, что он при детях бил ее кулаками по голове, пытался пырнуть ножом. Он не справлялся с эмоциями, не мог себя контролировать. Как-то разогнал машину до бешеной скорости и крикнул: «Сейчас разобьемся и погибнем все вместе!»
— Подруги говорили: «Оля, пиши заявление в полицию. Искалечит он тебя!» У меня было сотрясение мозга, смещение челюсти, гематомы, травма спины и синяки. Когда я впервые вызвала полицию, приехал наряд, побеседовали с Кеном. Он утихомирился на неделю, а потом все началось сначала. Трижды я обращалась в полицию, но безуспешно. Они больше не хотели вмешиваться в семейные конфликты. Я искала помощи везде, умоляла маму позвонить в украинское посольство, а она отвечала: «У меня нет опыта, я не буду никуда звонить!»
Ольга понимала, что надо хватать в охапку детей и бежать из страны. Но как осуществить побег, если не на что купить авиабилеты? Она не работала, а муж не давал денег даже на карманные расходы. Он сам покупал еду и одежду. Но самое главное, в малайзийском законодательстве не предусмотрено двойное гражданство. Если бы ее дети родились в России или на Украине, все было бы проще. Но Исаак и Шарлотта появились на свет в Малайзии. Вывезти несовершеннолетних детей, граждан Малайзии, без согласия их отца невозможно. Это был замкнутый круг.
— Кен много раз обещал отпустить детей со мной на каникулы в Крым, чтобы мои родители наконец-то увидели внуков, но это было только на словах. Каждый раз я надеялась, но в последний момент муж говорил, что не отдаст ни сына, ни дочь. Чувствовал, что если я уеду, то навсегда.
Она день и ночь думала, как вернуться на родину. На русском форуме в Малайзии многие знают ее историю. Находились люди, готовые помочь деньгами, организовать сбор на авиабилеты. Но она не решалась.
— Нужно было все просчитать, до мелочей, до деталей: во сколько уходит муж, сколько времени у меня уйдет на дорогу. Боялась, что он начнет выслеживать меня по геолокации, заподозрит, что я хочу сбежать, и вызовет полицию. Эта жизнь на нервах, в постоянном стрессе меня опустошила. Чувствовала, что больше не выдержу.
В феврале она собиралась к маме в Симферополь, они не виделись уже 13 лет. По настоянию украинского консула Кен согласился купить ей авиабилет, но предупредил: детей не отпустит.
Оставаться в семье Ольга не могла. Ей было необходимо вырваться хоть на время, чтобы собрать себя по кускам. Решение принимала с тяжелым сердцем. Но надо было спасать свою жизнь.
Но добраться до Крыма было уже невозможно. Началась военная спецоперация. Границы закрылись.
— Я решила лететь в Польшу — все-таки поближе к моей родине. Кен с детьми проводили меня в аэропорт. Дочка плакала. Я обещала, что заработаю денег и вернусь. Они не стали ждать, пока взлетит самолет...
Дорога заняла двое суток. Борнео — Куала-Лумпур — Сингапур — Амстердам — Варшава. Сейчас Ольга живет в польском Вроцлаве. Устроилась на работу — упаковывает одежду на складе.
— Слезы мои высохли, но живу без души. Просто оболочка, просто тело. Подружка из Малайзии тоже жила в домашнем аду. Муж выгонял ее из дома, она подбирала еду из мусорных баков. Он на ночь запирал ее на балконе с комарами, однажды плеснул кипятком в лицо. Остался шрам от ожога. Она оформила развод, забрала четверых сыновей. Я тоже хочу развестись с Кеном. Мне обещали помочь собрать деньги на адвоката. У меня много справок о побоях, заявления в полицию на мужа и на его мать. Когда моя дочка однажды что-то взяла без спроса, та ее побила и пригрозила: «Еще раз так сделаешь, я тебе ножницами пальцы отрежу!» Надеюсь, что суд будет на моей стороне и мне отдадут детей. Если нет, придется терпеть и ждать их совершеннолетия. Тогда мы сможем уехать все вместе.
У нее голос мертвого человека, глухой и безжизненный. Слушаю Ольгу и думаю, что тысячи женщин живут в похожей ситуации, если не хуже. Но, когда ты оказываешься за тридевять земель от дома, в чужой семье с другими нравами и обычаями, к которым трудно приспособиться, и у тебя нет возможности уйти, все воспринимается намного острее и трагичнее. Ты как сжатая пружина, и кажется, весь мир против тебя.
Шарлотте — 7 лет, Исааку — 10. Каждый вечер Ольга разговаривает с детьми. Они спрашивают: «Мама, когда ты приедешь домой?» А она не знает, что им ответить...