Сухроб приехал в Москву из Душанбе. Раньше он работал на стройке, теперь занимается ремонтом квартир. Рабочий день у него завершается в десять вечера. С Водного стадиона до съемного жилья в Щербинке ему добираться около полутора часов.
— Работать в России становится уже невыгодно, — говорит Сухроб. — Заказов становится все меньше. Цены растут, жилье дорожает, а рубль обесценивается. У нас в Душанбе раньше мешок муки на ваши деньги стоил 1 500 рублей, а сейчас за него нужно отдать 2 500.
У меня четверо детей. На попечении жены еще мои родители. Она каждый день тесто заводит, лепешки печет, самсу делает, лагман. Даже на десерт мука идет, ее добавляют в сахарный сироп, приправляя бараньим жиром — получается лакомство халвайтар — пальчики оближешь.
Вспоминая о доме, Сухроб начинает улыбаться. Показывает в телефоне фото новорожденного сына.
— Раньше отправлял семье по 15-20 тысяч рублей на питание и другие расходы. Сейчас передаю с водителями фур для родных уже 30 тысяч. Сам стал экономить на питании, беру на работу быструю лапшу, хлеб и пряники. Сейчас подожду еще месяц, и буду думать о переезде в другую страну, где можно будет заработать. Может быть, на какое-то время вернусь домой.
— Там можно найти работу?
— Можно пойти на стройку или открыть точку на вещевом рынке. Заработок будет, конечно, небольшой, но временно перекантоваться можно.
Файзулла, который приехал в столицу из Узбекистана, работает на точке в продуктовом магазине. Его маленький прилавок стоит между овощной палаткой и хлебным отделом. На клеенке в цветочек выложены пирамидой гранаты. Тут же стоит соковыжималка, в которую он опускает гранаты прямо с кожурой. Интересуюсь, сколько стоит 300-граммовая бутылочка сока, Файзулла улыбаясь золотозубым ртом, говорит вкрадчиво:
— 250 рублей. Прямой отжим. Гранат — король витаминов. Настоящий король! А, В, С, медь, магний, кальций, железо, — все есть. А еще — фитонциды, — сует мне под нос пластиковый ковш с соком продавец.
На прилавке — плоды мелкие, неказистые, явно некондиция, годная только для сока.
— Узбекские?
— Азербайджан, — честно признается продавец. — Еще недавно за 300 граммов сока просил 200 рублей, сейчас — 250, но скоро будет 300. Рубль падает, а мне троих детей надо дома в Самарканде кормить.
Файзулла рассказывает, что до недавних пор он вместе с двумя братьями работал в сетевом магазине. После введения санкций магазин закрылся. Все потеряли работу. Файзулла теперь работает «на соке». Заработок пока у уроженца Самарканда небольшой. Но он надеется найти дополнительную работу. На нем два кредита, которые надо гасить. А у братьев в этом плане руки развязаны. Погрузив баулы, они уехали на автобусе домой.
— Билеты на самолет сейчас — неподъемные, многие наши земляки выбираются наземным транспортом — поездами и автобусами через Казахстан. Но мы — не сюзьма (кисломолочный продукт — Авт.), скисать не будем. У нас говорят, была бы голова, а тюбетейка найдется. Человек уважение в собственных руках держит, — философствует Файзулла.
К прилавку подходит покупатель, и он тут же переключается на него. Рассказывает про витамины в гранатовом соке, что, он якобы дает мужскую силу. Мужчина тянется к поллитровой бутылке…
«К лету, скорее всего, вернемся в Карши»
А я решаю заглянуть в забегаловку «Чайханчик», которая стоит рядом с продуктовым дискаунтом. Здесь всегда куча такси. Рядом к ограде пристегнуты на замок велосипеды. На багажниках — цветные форменные короба доставщиков еды и продуктов. Сами курьеры перекусывают.
Я периодически захожу в это кафе, чтобы купить горячие лепешки прямо из тандыра. И знаю, что это харчевня — для своих. Здесь варят по-настоящему наваристую шурпу, делают правильный, рассыпчатый — рисинка к рисинке — плов. Пекут самсу, которую щедро приправляют курдючным бараньим жиром.
Приезжие из Средней Азии здесь чувствуют себя, как дома. Еще и новости можно обсудить.
— Работаем, деньги домой отправляем. Эти переводы — около 20% ВВП Киргизии составляют, в Таджикистане эта цифра и вовсе до 27 % доходит, — говорит один из посетителей.
Разговор подхватывают те, кто стоит в очереди:
— Российский рубль обвалился и к узбекскому суму, и к таджикскому сомони. При обмене мы получаем меньше, чем раньше.
— Сначала пандемия, потом — санкции. Всем сейчас плохо будет.
Алишер за прилавком, между тем, объявляет, что самса теперь стоит 140 рублей. Таксист, стоящий передо мной, берет еще лагман и чайник чая.
Я знаю продавца и его родителей, которые держат кафе. Доставкой продуктов у них занимаются дядя с племянником.
Когда спрашиваю 22-летнего Алишера, как дела, тот только машет рукой, замечая:
— К лету, скорее всего, вернемся в Карши.
На улице останавливаю одного из курьеров в желтой униформе. Мужчина представляется Кайратом. Говорит, что приехал из города Ош. Пока — «безлошадный», нет ни велосипеда, ни самоката.
— С заказами сейчас хуже стало. Ушли с рынка самые активные рестораны быстрого питания, — объясняет Кайрат. — Приходится работать по 10 часов в день, чтобы заработать 2 500 рублей. А иногда и 2 000 не дается сделать.
Еще один курьер, Марат, который сумел сколотить капитал и купить поддержанную машину, говорит, что по-прежнему зарабатывает по 4 тысячи в день. Правда и работает с девяти утра до одиннадцати вечера. Уезжать пока не собирается.
— Помогу родителям отдать кредит и пойду учиться, — говорит Марат.
«На родине открываются перспективы»
Еще один мой собеседник — Амир из Киргизии. У него — свой салон красоты.
— Я в Москве уже глубоко пустил корни. Дела идут сейчас неважно, но надеюсь как-то пережить тяжелые времена, — говорит Амир. — Но многие мои соотечественники уезжают из России, потому что рубль стал ниже нашего киргизского сома чуть ли не в два раза. Многие же считают свои заработки, исходя из национальной валюты. Получается, что каждый стал получать только половину своей прежней зарплаты.
У меня парень работал, мастер — золотые руки. Зарабатывал в месяц около 100 тысяч рублей, в сомах это было 65 тысяч. На себя расходовал 40, а 60 — отправлял семье. В последний месяц его доход резко упал. Такие деньги он может спокойно получить, работая на родине — в Бишкеке. С его навыками это сделать будет несложно. Завтра улетает, билет купил за 14 тысяч рублей.
— Какое настроение у остальных мигрантов, кто приехал на заработки в Россию?
— У большинства настрой такой: если в ближайшие два месяца обстановка не нормализуется, надо валить. А многие уже уехали. В Кыргызстане — новый президент, там открываются новые перспективы. Власти национализировали канадскую золотодобывающую компанию — крупнейшее предприятие страны. Начали разрабатывать новые месторождения полезных ископаемых, строить несколько новых гидроэлектростанций, и это, не считая, других крупных проектов. Работа в Кыргызстане уже есть.
Киргизы не уезжали из России, потому что здесь чуть больше зарабатывали. А сейчас, из-за обвала рубля, заработки почти сравнялись. Но около 20% приезжих уже ассимилировались, привезли в Россию свои семьи, они, скорее всего останутся.
Амир говорит, что 90% всех трудовых мигрантов из Кыргызстана — это жители небольших поселков и деревень.
— Люди, а особенно молодежь из глубинки, не хотят быть фермерами и пастухами, поэтому сразу после окончания школы едут на заработки или в Бишкек, или в крупные российские города. А южные кыргызы (юг республики — это практически одна большая деревня), связывают свое будущее только с Россией. Там, как правило, кто-то один из семьи обязательно работает в России.
В целом Амир настроен достаточно оптимистично.
— Россия — великая держава. А Запад, введя санкции, уже понимает, что выстрелил себе в ногу. А у нас все скоро наладится.
С Бакутом, который приехал в Москву из Кыргызстана, мы списываемся в соцсети, а потом созваниваемся. Он признается, что тоже обеспокоен происходящим.
— Многие иностранные предприятия закрываются, люди теряют работу. Но я, как работал в турецкой компании инженером, так и работаю, — говорит Бакут. — Получаю 100 тысяч рублей. Огорчает, конечно, что падение рубля приводит к снижению уровня доходов. Раньше, когда отправлял деньги родным в Кыргызстан, 1 рубль равнялся 1 сому. Сейчас рубль стал ниже сома. Это, конечно, беспокоит. Получается, что совсем уже не выгодно отправлять деньги. Все сейчас молимся, чтобы обстановка в мире нормализовалась.
«Панических настроений нет»
По оценкам МВД, в России — около 5,5 миллионов граждан, прибывших из стран СНГ и 819 тысяч —нелегальных мигрантов. Большая часть из них приехала из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии.
Стоит ли ждать оттока иностранных граждан из России, мы спросили у председателя Центрального комитета профсоюза трудящихся мигрантов Рената Каримова.
—Таких панических настроений, что рубль рухнул, все пропало, нет. Мы пока не фиксируем массового отъезда мигрантов, — говорит Ренат Исмаилович. — Кто-то теряет работу, уезжает. Кто-то, наоборот, приезжает. Есть те, кому не удается так быстро найти работу. Все это — рабочие моменты. Точнее о количестве уехавших иностранных граждан из России могут сказать в пограничной службе. У нас таких данных нет.
Когда мы говорили с Ренатом Каримовым, в комитет профсоюза трудящихся мигрантов пришла жительница Горного Бадахшана — автономной области на юго-востоке Таджикистана, которая лежит среди горных вершин Восточного Памира.
Женщина сначала поведала, что уезжает, так как опасается будущего. Когда ей начали задавать уточняющие вопросы, выяснилось, что она работала в магазине уборщицей, а недавно ее сократили. На родине, в Горном Бадахшане, работы нет, но женщина предпочла все-таки уехать из России….
Специалисты советуют не торопиться мигрантам с отъездом. По мнению аналитиков, подорожание товаров вскоре следует ожидать и в странах СНГ. Национальная валюта может просесть пропорционально рублю.