Ранее один из коллег умерших сообщил, что возможной причиной гибели двоих россиян стала передозировка таблеток или отравление алкоголем.
Как выяснилось, 28 января в больницу рядом с городом Ишварди попал Алексей Барченко. Врачи помочь ему не смогли. 48-летний строитель скончался.
2 февраля во сне умер 40-летний Алексей Шакиров. Спустя три дня, в той же больнице около Ишварди умер 48-летний инженер-механик Павел Щукин. Тогда же, 5 февраля, около квартиры на 14-м этаже в одном из домов, где жили строители, коллеги обнаружили бездыханное тело 59-летнего Василия Толмасова.
На следующий день в одной из квартир в вахтовом городке был найден мертвым 45-летний Александр Воротников.
В полиции Ишварди обещают тщательно расследовать все случаи смерти. Проводятся вскрытия тел умерших, подключены лучшие судмедэксперты.
— Климат в Бангладеш вообще противопоказан тем, у кого есть проблемы с сердцем и сосудами, — говорит Андрей, который работал на строительстве станции в Бангладеш арматурщиком. — Там почти круглый год стоит жара и просто удушающая влажность. У меня лично было ощущение, что все мы там — амфибии. Только три недели в январе были более-менее прохладными, температура днем была около +25, ночью опускалась до +11. Это у них называется зимой. А с апреля и до самого сентября — вообще тоска, льют дожди.
Летом столбик термометра поднимается выше 40. Приходится несколько раз в день вставать под душ. Нас сразу предупредили — воду местную пить нельзя ни в коем случае, только бутилированную. Ей же чистили и зубы. Еще обычно с вечера кидали в морозилку несколько бутылок с водой. Потом их брали с собой на объект. Вода оттаивала, мы ее смешивали с водой из обычной бутылки. Кидали туда дольки лимона. Этим прохладным коктейлем и спасались.
Ребята, кто был занят на стройке, сразу сказали, что в местные больницы, лучше не попадать. Это верная смерть. Врачей там не хватает, как и хорошего оборудования. Я не имею ввиду хорошо оснащенные платные клиники, а именно муниципальные, бюджетные больницы. А вот таблетки и препараты всякие в аптеках можно было покупать смело. За подделку лекарств у них раньше вообще была смертная казнь, а теперь — баснословные штрафы.
В ближайший город лучше было не высовываться. Идти приходилось среди гор мусора, и рука сама тянулась, чтобы зажать нос. Кругом стоял запах канализации, к которому примешивались запахи специй. Я местную еду из-за этого потом вообще есть не мог. Мне казалось, что она отдает туалетом. Мои кожаные сандалии, оставленные на балконе, за месяц все покрылись плесенью. Футболка из-за высокой влажности расползалась буквально за три недели.
— Как обстояли дела с алкоголем?
— Со спиртным там вообще был напряг. Бангладеш — мусульманская страна. Алкоголь там вообще не приветствуется. Пару литров с собой еще можно было провести из России. Эти бутылки многие берегли к праздникам. А кто-то — для профилактики — выпивал в первые же недели. У местных можно было из-под полы купить пиво в банках по 0,33, но оно было очень дорогим.
Более крепкие напитки нам не рекомендовали покупать с рук, предупреждали, что все может закончиться летальным исходом. Но многие строители пили как в последний раз… Когда «трубы горели», скупали местную спиртосодержащую бурду. Бывало, травились, но до смертельного исхода не доходило.
Бывало, мы снаряжали гонцов в Дакку, где живет 18 миллионов человек. В магазине, в дипквартале, там можно было купить алкоголь. Но в столицу ездили очень редко. Нужно было преодолеть 160 километров. Но там жутко разбитые дороги и бесконечные пробки. Добираться приходилось и 6, и 8 часов.
Страна бесконечно перенаселена. На одном квадратном километре там проживает 1120 человек. Люди в основном живут очень бедно. Некоторые спят на улице. Если белый человек заходил в местную лавку, цены на все сразу взлетали вдвое, а то и втрое. Но если торговаться, можно было купить товар за те же деньги, что продавали местным. Мы все оттуда везли фирменные джинсы, рубашки. На местных фабриках отшиваются многие известные бренды. Какая-то часть попадает на рынок. Наверное, их выносят втихаря работники, а продавцы продают из-под полы.
— График работы выдерживался?
— Работа была напряженной. Пахали шесть дней в неделю — с воскресенья по пятницу, суббота — выходной. В жару обед длился два часа. Все сами были заинтересованы в переработке. Приезжают же в Бангладеш в основном за «длинным рублем». Получали по 130-200 тысяч рублей, в зависимости от квалификации. Но и пахали до одури. Выезжали порой на объект в 7 утра и возвращались в девятом часу вечера.
— В каких условиях жили?
— Кого-то заселяли в Ишварди, мы жили в «Грин Сити», в специально построенном для вахтовиков городке, где стояли высотки. Всех расселяли в трехкомнатные квартиры с общей кухней. В комнате жили по одному. Питались и в столовой, и сами готовили. Нам платили компенсацию за еду в размере 15 тысяч рублей. Что был хорошо — так это дешевые фрукты. Мы от пуза ели ананасы, арбузы. А вообще каждый старался привести с собой из России, помимо водки, гречку, колбасу, хлеб черный. Вот этого очень не хватало.
Нам удалось связаться с еще одним строителем. Игорь, который работал монтажником на строительстве АЭС в Бангладеш, рассказал, что на площадке работает куча субподрядных организаций. Каждый нанимает себе рабочих. Люди едут со всей России, а также из СНГ.
— Перед поездкой надо было сделать прививки от гепатита, брюшного тифа, столбняка, — рассказывает Игорь. — «Руппур», кстати, в переводе с бенгальского означает «красивое место». Атомная станция строится на восточном берегу реки Ганг в округе Пабна, река две тысячи километров течет через Индию, а потом триста километров — через Бангладеш. Представляете, какая там вода? Мы к ней и близко не подходили. Сам проект АЭС, конечно, грандиозный. Электричества в беднейшей стране не хватает. Есть деревни, где его вообще нет. Станцию в стране очень ждут. Предполагается, что первый блок начнет работу в 2023 году, а второй – в 2024-м. Ядерное топливо еще не завозили. Так что от утечки радиации никто погибнуть не мог. Почва в районе станции болотистая, все здания приходится возводить на свайном фундаменте. У нас подобный проект успешно реализован на Нововоронежской АЭС-2.
— Сколько работало на стройке россиян и бенгальцев?
— Только российских специалистов — около 3,5 тысячи, бенгальцев — чуть больше 20 тысяч. Для местных был организован специальный учебный центр.
Работать с ними, конечно, не просто. Бывало, все объяснишь, растолкуешь через переводчика, они кивают, говорят: «Ок, босс». А потом слышишь: «Проблема, босс». Но среди них были и толковые ребята, кто быстро осваивали разговорный русский языки, читал чертежи. Попасть на строительство АЭС у бенгальцев было очень престижно. Говорят, что на первоначальном этапе строительства они все приезжали на работу на обшарпанных, ржавых велосипедах. Когда я работал в Бангладеш, вся площадка около станции была заставлена уже мотороллерами.
Как говорит монтажник, у них была шестидневная рабочая неделя, пахать приходилось по 10 часов в день. Но все знали, ради чего вкалывают.
— У бенгальцев вообще до недавних пор не считалось зазорным закинуться наркотической смесью, чтобы повысить работоспособность. В последние годы, правда, с этим начали бороться. По сообщению местной полиции, один из умерших россиян употреблял наркотические вещества. И это, честно говоря, похоже на правду. На строительство АЭС кто только ни приезжает. Условия там тяжелые.
Нам, например, постоянно приходилось мыть руки с мылом, мы везде ходили с антибактериальными салфетками. Из тапок постоянно вытряхивали насекомых, по объекту, бывало, бегали обезьяны, из-под ног выползали змеи. Совсем рядом выли шакалы. Но больше всего доставала изнуряющая жара.
Игорь говорит, что ему только что удалось связаться с ребятами, которые сейчас работают на строительстве станции в Бангладеш. Про двух умерших говорят, что они были «не дураки» выпить, один из них умер, свалившись с лестницы. Еще двое покупали у местных «дурь». А у пожилого строителя на самом деле были проблемы с сердцем.
Посольство России в Дакке занимается сейчас оформлением необходимых документов для отправки тел россиян на родину.