Этнических «фобий», как в век Интернета, наши пращуры не ведали. «Поганые», степняки, совершали набеги, уводили в полон женщин… По летописям, половцы не единожды, плечом плечу с русичами, «шли на рать». А юные «красны девки половецки» становились женами русских князей.
Поэтическое воображение Сулейменова пронзило, озарило тьму веков. «…Эй, Половецкий край, ты табунами славен!? — восклицал Олжас. — Вон вороные мчатся в ливнях сухой травы. Дай молодого коня мне, Я проскачу до края, город и степь накреня. Бросим робким тропам грохот копыт в лицо!..»
Город и Степь — русский и тюркский миры.
Евразийский Половецкий Край Сулейменова и Запад нисколько не соприкасались. У Олжаса сверхзадача была другая: «вознестись в древность», силой воображения воссоздать образ исторического бытия бесписьменного тюркского народа кыпчаков — предков казахов. Проследить их родословие, пределы кочевий за тысячи и тысячи верст, осмыслить языческий культ Синего неба. И непростые отношения с Русью, которая тоже, покуда оставалась языческой, почитала Перуна и суеверно внимала волхвам.
«Азъ и Я» по праву следует отнести к мифологемам евразийства. В 70-е оно еще не было на слуху. Ревнители неприкосновенной русскости «Слова о полку Игореве» восприняли «басурманские» толкования Сулейменова в штыки. Интуиция поэта и традиция научного исследования текста «Слова…» ни в какое сравнение не идут. Олжаса уличали в произвольности его лингвистических разгадок «темных» мест древнерусского текста. И, обиняками, в националистического толка завихрениях. Если бы не покровительство члена Политбюро Кунаева, автора «Аз и Я», наверное, и вовсе бы затюкали.
…Сменились поколения, книга «Азъ и Я», позабытая, вдруг ожила, смыслы ее по-новому, остро воспринимаются в контексте накатившей волны пантюркизма. Пылкая идея турецкой экстремистской организации «Серые волки» о Великом Туране — от Босфора до Байкала из маргинального разряда возвысилась ныне до официальной идеологии президента Турции Реджепа Эрдогана.
Что ни говори, велик разрыв между «амбициями и амуницией» воскресителей Османской империи. Первоначальный прорыв пантюркизма в постсоветское пространство пришелся на Смуту, разлад, геополитическую пустоту девяностых годов. Новорожденные этнократические элиты ради скорого самоутверждения не прочь были переменить Москву на Стамбул в роли покровителя. Турция второпях предприняла, налегке, пантюркистскую экспансию в Среднюю Азию и Казахстан. Однако тюркская языковая идентичность, забытые «предания старины седой» никак не могли искупить скудость турецких капиталов и технологий. На поверку вышло, что Турция 90-х годов — страна из разряда «развивающихся». На Ташкентском авиазаводе в президентство Ислама Каримова серийно строили российские суперлайнеры Ил-76. А турецкие ударные беспилотники «Байрактар» лишь лет через двадцать показали себя в Карабахской войне, собраны же из импортных узлов и электроники.
Как бы то ни было, неоосманские притязания давно канувшей в Лету Блистательной Порты велики и непомерны. Пантюркистский проект Великого Турана запущен. После Второй Карабахской войны Реджеп Эрдоган заполучил стратегический плацдарм на западном берегу Каспия для экспансии в Центральную Азию. И далее — «во глубину сибирских руд».
Турция, если не придавать тюркскому этническому фактору, «голосу крови», значение ключевого, вовсе не на многое может рассчитывать. Элиты Казахстана, Узбекистана, Туркменистана уже выстроили свои «многовекторные» внешнеполитические связи и торговые альянсы. Разве что нагнетание пантюркистской пафосной риторики получит пылкий отклик в маргинальных слоях националистически настроенной части интеллигенции автономных республик Поволжья, Саха-Якутии, Бурятии.
Пантюркизм тоже не святым духом себя питает. Все зависит от размеров бюджетов «мягкой силы» Стамбула. Крутое падение курса лиры на валютной бирже, «перегрев» экономики Турции ослабляют пантюркистскую экспансию по всем азимутам. «…Существенное ослабление перспектив проекта Турецкого каганата из-за показанной слабости субъекта объединения — Турции», — отмечает геополитик Андрей Школьников.
…Пафос, смыслы, онтология «Азъ и Я» Олжаса Сулейменова противоположны идеологии Великого Турана Эрдогана. Былинный Половецкий рай Олжаса кровными, духовными, историческими нитям связан с Русским миром. Потому обладающий даром интуиции Сулейменов решился на свое, дерзкое прочтение заветного «Слова о полку Игореве». Искал и находил гиперболические доказательства двуязычия поэтики, лексики, сакральности «Слова…». Отчетливо проявился в мировоззрении Сулейменова основополагающий тезис создателя теории этногенеза Льва Гумилева о «комплиментарности», бытийной совместимости славян и тюрок, русичей и степняков. От изначальной «Повести временных лет» Русь и Степь в одном евразийском просторе прожили тысячелетие. С «острия копья вскормлены» наши богатыри и батыры. Современная цветущая Казань — воплощение этого культурного симбиоза.
В шовинистической идеологии Великого Турана главенствуют покровительство и прозелитизм Турецкой Республики по отношению к народам Средней Азии, Казахстана и далее, вплоть до Байкала и Оймякона. Умозрительна, худосочна «презумпция» принадлежности единому отечеству субэтносов тюрков Малой Азии и поволжских, сибирских татар, якутов. Хорошо известно, что современные турки по родословию и происхождению разноплеменный «титульный» этнос.
Тюркское самосознание — в высокой фазе подъема в Поволжье, Сибири, Казахстане, Средней Азии. В основе это закономерный, долгий, тернистый путь. Анкара финансирует, пестует, продвигает образовательные, культурологические проекты в тюркоязычных молодых государствах и «старых» автономиях бывшего Союза. Особый упор — на воспитание «подроста» элит в политике и бизнесе. На поверку экспансия пантюркистской идеологии преследует геополитические, экономические, ресурсные вожделения турецких элит.
Что противопоставить обольщениям, натиску, миражам наяву Великого Турана? Весь негасимый свет, достояние общего, тюрков и славян, исторического культурного наследия — от Карамзина до Данилевского, Шолохова и Мустая Карима. Особую ценность, значимость имеют исследования, евразийская концепция знатока тюркского мира Льва Гумилева («Древняя Русь и Великая Степь»). Его неопровержимое обоснование метафизической «комплиментарности» славянских и тюркских этносов. «Азъ и Я» Олжаса Сулейменова сызнова востребована в полемике с неоосманским, «чужеядным», настырным пантюркизмом в постсоветском геополитическом пространстве.