— Последние полгода Леонид Куравлев находился у нас, — рассказывает «МК» сотрудник Центра долголетия и реабилитации Анна Манерова. — Мы не лечебное учреждение, к нам привозят пожилых людей на период отпуска родственников или командировки, или пожилые люди сами хотят находиться в социальной среде. В данном случае нужна была помощь по уходу. Родственники хорошо заботились о нем, но все работают, поэтому они не могли обеспечить полноценный круглосуточный уход. Они очень тщательно выбирали центр. В последнее время Леонид Вячеславович замкнулся, и родственники понимали, что здесь он будет среди людей, это ему поможет. Поначалу он ел в комнате. Потом начал выходить. У нас на каждом этаже рестораны, и он ел там со всеми.
— Можно сказать, адаптировался?
— Да, он общался с людьми, шутил. Ни с кем не сблизился сильно, но был очень дружелюбным, у него со всеми сложились хорошие отношения.
Согласно последним данным, в «Коммунарке», куда доставили артиста, врачи провели экстренную операцию в связи с дисфагией, во время которой сделали надрез стенки желудка и передней брюшной стенки, через него вывели специальную трубку для питания. Врачи борются за жизнь великого артиста, а друзья и коллеги уповают на то, чтобы он и сам боролся за себя.
Известно, что актер впал в депрессию после смерти своей супруги Нины, в которую был влюблен еще до школы. Спустя десять лет после знакомства они поженились и прожили в браке 52 года. У них родились двое детей — дочь Екатерина и сын Василий. В апреле 2012 года Нина Куравлева скончалась после инфаркта. Тогда Леонид Куравлев и сам задумался о смерти…
— Мы дружим 10–15 лет, и однажды, после смерти Нины Васильевны, он попросил о встрече и сказал, что хочет сделать памятник, где он был бы изображен с Ниной, — рассказывает «МК» художник Никас Сафронов. — Я посоветовал Церетели, но Куравлев отказался: мастер слишком масштабный. Тогда я предложил Рукавишникова, и эта идея ему понравилась. Я сделал эскизы, Рукавишников подключился. Но вскоре Леонид Вячеславович пришел и сказал, что он был на нескольких кладбищах, видел, как скромно лежат некоторые известные люди, и, извинившись, отказался от заказа, а на могиле Нины установил самый обычный памятник. (На Троекуровском кладбище на могиле супруги Куравлева установлена простая темно-серая плита, на которой золотом выгравировано два имени: ее (с датами жизни) и его (без дат). — Авт.)
— Когда вы последний раз общались с Леонидом Вячеславовичем?
— Год назад разговаривали и года два назад виделись. У него было колеблющееся состояние. Когда мы последний раз вместе ужинали, то говорили о том, чтобы снять фильм или осуществить какой-то проект. Я нашел ему спонсоров, люди были готовы принять участие, но до дела так и не дошло.
— Наблюдалась ли у него деменция, о которой сейчас пишут?
— Нет. Но он проявлял разные настроения еще при жизни Нины Васильевны, мог один уехать на дачу на несколько дней. Непростой человек. Но Нина Васильевна была психологом и знала, как ему помочь. После ее смерти он впал в депрессию. Жизнь стала ему не столь важна, не было жажды жизни. Ведь Куравлев — очень скромный человек. Я договорился, чтобы ему поставляли домой фермерские продукты, — он один раз взял, а потом отказался. Сказал, что ему стыдно. Понятно, что годы и сложная актерская работа, связанная с напряжением, перелетами, давали о себе знать. Дети — Катя и Василий — всегда очень бережно относилась к папе, с уважением, но он просил поменьше обращать на него внимания. На семейном совете они решили, что он поедет в Центр долголетия.
Несмотря на все это, на людях великий актер всегда сохранял самообладание, был обаятельным и общительным.
— Последний раз мы виделись с ним в 2016 году, на передаче, посвященной фильму «Таинственная страсть», — рассказывает режиссер Владислав Фурманов. — Он был в качестве гостя приглашен — как шестидесятник. Мы с ним пообщались и вспомнили те времена, когда его пригласили на съемки «Улиц разбитых фонарей». Он там играл начальника отдела милиции. Было несколько серий с ним, это счастье — работать с таким мастером. Он простой человек, общительный, интересный, скромный, интеллигентный, замечательный. В 2016-м на передаче у нас не было возможности долго общаться, но он был в прекрасной физической форме. Все восхищались, как он умеет держать себя. Обаятельный, всегда с позитивной энергетикой. Мы не виделись 9 лет, и когда встретились, я не заметил никакой перемены. Меня всегда восхищало, как он держался, — молодо.
— Как вы работали на съемочной площадке?
— Мы снимали в настоящем отделении милиции, и там был такой закуточек — небольшая комнатка, куда он уходил отдыхать между дублями. В нем не было никакой звездности. Люди этого поколения, как Валентин Гафт или Олег Басилашвили, очень скромные, нетребовательные. Сейчас у звезд райдеры с такими условиями, а вот у него подобного не было. Мы хотели создать для него комфортные условия, а он: «Нет-нет, мне ничего не надо. Я вот тут в уголочке посижу, чаю попью». Уходил в эту комнатку, а мы старались ограждать его от поклонников — всегда было много желающих сфотографироваться и взять автограф, но он устранялся. На площадке всегда готов к сцене, знал текст, задачу — старая школа. И всегда обаятелен, с юмором. Смотришь на него — и улыбаешься. На площадке — требовательный и к себе, и к другим. Большой артист в кадре — это всегда магия. Энергетика очень позитивная. Будем молиться за его здоровье!