Сами по себе QR-коды о вакцинации или перенесенном ковиде весьма изящно играют двойную роль. С одной стороны, именно коронавирус стал поводом для введения в очень многих странах мира «пропускного режима», когда пройти в общественные места можно только после идентификации. А заодно и дал сторонникам внедрения кодов почти неуязвимый пропагандистский аргумент: мол, те, кто против, — «антиваксеры» и хотят друг друга перезаражать.
С другой же стороны, именно QR-коды и инфраструктура оборудования для считывания их на пропускных пунктах всех уровней — весьма удачная на данный момент попытка интегрировать доселе разрозненные фрагменты электронного государства. Перевести количество (цифровых сервисов в документообороте) в качество (новый порядок работы с документами, весьма отличающийся от классического).
— К чему идет дело, можно было понять еще несколько лет назад, когда гербовая бумага — свидетельство о собственности на недвижимость, ранее бывшая самостоятельным правоустанавливающим документом, — потеряла этот статус, а правоустанавливающим документом стала запись в реестре, — рассказывает юрист Алексей Голубев. — Меняется не форма документа, а сам подход: если раньше подтверждение права находилось непосредственно на руках у гражданина, то сейчас функция хранения и подтверждения прав передана государству.
Аналогичным образом, по словам юриста, уже организована государственная регистрация транспортных средств: на новые автомобили паспорт транспортного средства (ПТС) выдается только в электронной форме, то есть первична опять же не бумага, а запись в реестре. А уже в ближайшие годы, судя по заявлениям соответствующих рабочих групп в правительстве и Общественной палате, будет подготовлен и электронный паспорт — на руках у гражданина будет находиться только идентификационный элемент, который отсылает к единому реестру, где, в свою очередь, содержится полная информация о гражданине, нужная для государства.
Пестрый квадрат
А в самом QR-коде и правда не больше «сатанинского», чем в номере ИНН (который, кто забыл, двадцать лет назад воспринимался наиболее консервативной частью православного сообщества как «печать зверя»). «Двумерный штрихкод — это просто технология для упрощения машинного чтения текста, — рассказывает разработчик ПО для торговли Илья Соловьев. — Иными словами, это просто машиночитаемая ссылка на любой адрес в Интернете. Кстати, это не единственная подобная технология; есть, скажем, похожая на первый взгляд система Aztec. Все эти решения технологически восходят к 1990-м годам, потихоньку внедрялись на протяжении нулевых и лишь в 2010-х годах начались попытки использовать их в электронном документообороте государства».
Популярности «курокодам» (у технологии благодаря нынешним ковид-ограничениям появилось уже множество издевательских народных названий), конечно, придало распространение смартфонов: если до начала 2010-х годов для их считывания нужен был специальный сканер, наподобие магазинного для штрихкодов, то смартфоны эту проблему решили: в руке у многих горожан оказались способные сканировать QR-коды гаджеты.
— Надежность считывания за последние годы очень сильно выросла, — говорит Илья Соловьев. — Кто пользуется QR-кодами достаточно давно, помнит, как ненадежно работали сканеры в смартфонах лет пять и более назад. Сейчас все считывается быстро и надежно — это результат эволюции и «железа», и программного обеспечения.
Итак, заветный код — не документ, а лишь ссылка на него (настоящий документ — где-то там, на государственном сервере, в едином реестре граждан, собственников или вакцинированных). Тем не менее пока технологии допуска по этим кодам — «гибридные»: на входе в торговый центр (в ряде регионов), музей (в Москве и еще много где), потенциально — в поезд и на самолет стоит обычный, из мяса и костей, охранник с планшетом, который и сверяет открывшиеся данные из реестра с личностью человека на основе его паспорта (причем никакие копии и сканы не принимаются). А затем (правда, обычно под контролирующим глазом видеокамеры) принимает решение — пропустить или нет.
Без смартфона ты букашка
Еще одна черта «гибридного времени» — возможность распечатать QR-код на бумаге и продемонстрировать его охраннику в таком виде. Это наиболее распространенный ответ нелюбителям этой системы на вопрос: а как же быть тем, у кого нет смартфона? Вот, мол, никаких проблем: распечатайте хоть дома, хоть на работе, хоть в МФЦ и наслаждайтесь.
Тем не менее все идет к тому, что для реализации всех гражданских прав и получения полного спектра государственных услуг без гаджета (то есть — номера мобильного телефона, возможности установить приложение, миниатюрной камеры со сканером тех же самых QR-кодов) будет не обойтись. Вспомним реализацию известного «Социального мониторинга» — он существует только в виде мобильного приложения и никак иначе. Для не имеющих смартфонов в этой программе предусмотрено даже бесплатное предоставление мобильных устройств — иначе система не смогла бы работать.
Аналогично и в коммерческих сервисах: попробуйте без смартфона воспользоваться, к примеру, каршерингом! Такси, кстати, для «полностью аналоговых» пользователей пока еще доступно, есть телефоны для вызова… На QR-меню (удобно! не нужно печатать бумажные экземпляры! да еще и не заразно!) перешли многие кафе и рестораны. Причем посредством еще одного кода можно заплатить и чаевые — тут мы касаемся еще одного важнейшего вопроса новой реальности: о постепенном сворачивании оборота наличных.
Смартфон (в принципе, и любой мобильный телефон, но смартфон в особенности!) имеет очевидное фундаментальное свойство: он делает своего носителя «прозрачным». Мы уже перестали удивляться тому, что реклама в телефонах таргетируется на основании сказанного нами «в присутствии» лежащего рядом телефона или нашего нынешнего местоположения. В последние месяцы к этому факту добавилась яростная борьба государства с «анонимными» сим-картами.
— Я захотела перевести свой мобильный номер на нового оператора, — рассказывает 39-летняя Анна. — Ребята в салоне тщательно переписали мои паспортные данные, подали заявку. И тут я вижу какую-то ерунду: каждый день мне падает СМС о том, что «ваша заявка принята», через пять минут — «Ваша заявка отклонена, обратитесь к старому оператору». Пошла туда, выяснила: система у них «ругалась» на то, что место рождения было обозначено не «г. Москва», а «гор. Москва». Два года назад, когда я делала это в предыдущий раз, никаких подобных проблем не было. Значит, следить за каждой запятой в паспортных данных пользователя стали куда серьезнее.
С 1 декабря этого года завершилась эпоха «корпоративных номеров». То есть формально они остались, но чтобы номер не заблокировали, пользователи обязаны подтвердить свою личность через Госуслуги. И теперь, кажется, никаких анонимных «симок» быть даже в теории не должно — все на совершенно конкретного «Ивана Иваныча Иванова».
Система «Соколиный глаз»
Параллельно с этой системой развивается городское видеонаблюдение — вкупе с технологиями распознавания лиц. Так, Финансовый университет Правительства РФ опубликовал свою разработку под названием «Интеллектуальная система мониторинга вовлеченности студентов на основе анализа видеопотоков из аудиторий». По заявлению разработчиков, система «улучшает результативность преподавания и других образовательных мероприятий».
Принцип действия тут следующий: система собирает видеопотоки с камер, установленных в аудиториях, обрабатывает их на локальном уровне, а дальше отправляет данные для анализа в облачный сервис Microsoft Azure (кстати, как у этой системы с законом о защите персональных данных россиян?). На выходе — оценка мотивации к учебе каждого отдельного студента. Система еще в 2019 году демонстрировалась (хоть и не в таком масштабе) в «Сколково» и получила одобрение руководителей более сотни университетов, отмечают разработчики.
«Это готовое решение для анализа уровня удовлетворенности клиентским сервисом в разных сферах — образовательных организациях, госучреждениях, банках, страховых компаниях и так далее», — отмечается в документах проекта, руководитель которого — глава Департамента анализа данных, принятия решений и финансовых технологий профессор Владимир Соловьев.
Правда, именно этой системе, по словам разработчиков, нужно еще «доучиться» распознаванию эмоций по фотографиям. Но другие проекты, построенные на биометрическом распознавании через камеры наблюдения, активно развиваются. Так, в Москве с 15 октября открыта для пассажиров биометрия на транспорте — а для сотрудников московского метро распознавание по лицу безальтернативно заменило традиционные пропуска. По словам сотрудника одного из московских депо, о случаях увольнения людей, не желающих такой «цифровизации», неизвестно.
В тайгу от «цифры»
— Уверен, что в России у государства не хватит ресурсов, чтобы реализовать полноценный цифровой контроль во всех сферах жизни общества, — отмечает специалист по информационной безопасности Дмитрий Артимович. — Слишком криво у нас всё делают. По моему мнению, все эти истории с QR-кодами сейчас не более чем запугивание, чтобы люди вакцинировались. Применительно к транспорту — я очень сильно сомневаюсь, что коды на транспорте введут. Это сильно парализует и так не процветающую экономику.
По словам Артимовича, уклониться от цифрового контроля все еще достаточно просто. Для этого можно не ходить туда, где требуется код (честный способ), или купить поддельный (нечестный, даже уголовно наказуемый — но все же используемый). Наконец, свою роль играет общественная реакция — при сильном «негативе» вводить QR-коды в полную силу власти побоятся.
Итак, пока что из применяемых для обхода повсеместной идентификации технологий используются, прежде всего, «социальные» — оно и понятно, не все же IT-специалисты, способные что-то взломать или хотя бы создать «альтернативную цифровую личность». Купить «курокод» после того, как это стало уголовно наказуемым, оказалось дороже, чем раньше, — тариф в Москве, по словам проделавших эту операцию в последние месяцы, подскочил примерно с 5 до 10–15 тысяч рублей. Кроме того, многие не оказывают такой услуги незнакомым людям — вернулось понятие «блата».
— Но можно и вовсе без кода, честного или купленного, — рассказывает постоянная зрительница Большого театра Ирина. — Мы ходим с подругой, у которой кода нет и не было. Но она распечатывает код другой своей знакомой. И выучивает, как ее «зовут»: не Наташа, например, а Анна Ивановна, дата рождения такая-то. А потом перед охранником разыгрывает спектакль: ой, я же хотела положить паспорт, но забыла, ах я дурочка, что ж делать-то! Некоторые не пропускают, но чаще всего «прокатывает».
В некоторых местах, особенно в регионах, уже сейчас для охранников главное, чтобы любой QR-код плюс паспорт у посетителя был — а куда именно ведет эта самая ссылка с QR-кода, совершенно неважно.
На удивление, пока что есть способ даже раздобыть анонимный телефонный номер. Точнее, оформленный на не подозревающее об этом третье лицо. В переходах метро до сих пор стоят люди, продающие такие сим-карты (конечно, корпоративные, оформленные на других людей, но уже активированные). Кинь на карту 200 рублей — и пользуйся, только не забывай пополнять. Можно даже наличными, через терминалы в банках, — а для пущей неуловимости замотайся теплым шарфом…
— Европейцы идут впереди нас семимильными шагами, у них во многих случаях невозможно расплатиться наличными, и в целом обезличенные деньги выводятся из оборота, — рассказал антиквар Александр Т., работающий с европейскими покупателями и продавцами. — Но есть инструменты и против этого — разумеется, цифровые. Можно оформить анонимную дебетовую карту — например, в банке одной из стран Латинской Америки, где такая услуга существует. И этой картой можно спокойно расплачиваться. Кому она принадлежит — банк знает, но никому без судебного запроса не расскажет. Многие пользуются, особенно те, у кого достаточно денег, чтобы положить их на счет в Латинской Америке.
Равнение на Китай
Впрочем, есть и другая «планета» — а именно Восточная Азия, где все вышеперечисленное продвинулось наиболее далеко. Китай — родина цифровой прозрачности, она же «тоталитаризм», она же «концлагерь». При этом в китайской системе, которая тоже не обходится без QR-кодов, есть свое обаяние.
— Часто просят рассказать, как именно ущемляются граждане Китая в их китайском масочно-цифровом гулаге, — рассказывает в своем блоге живущий там редактор Вадим Чекунов. — ...В шанхайском метро все по-прежнему — все в масках. Что характерно, маски надеты правильно, носопырками никто не светит, даже дремучие приезжие простолюдины научились носить их. Скандалов и истерик нет. Причин тому много, две главные таковы: 1) не хочешь соблюдать правила — иди пешком; 2) будешь истерить в интернетиках — «отключат газ». А без интернетиков в Китае ну вообще никуда. Даже пожрать себе купить — и то проблема.
По словам Чекунова, именно это обеспечило почти поголовную вакцинацию и отсутствие «бурчания» в сетях. «На одной чаше весов — минуты или часы сомнительного удовольствия прогона пурги в Сети, но на другой — возможность вкусно кушать, заказывать вещички со скидкой на всевозможные «дабл илевен» и зависать в вичате. Китайцы, даже те, что не совсем умные (те же антиваксеры), — люди крайне прагматичные. Выбор очевиден», — отмечает он. Результат — в 24-миллионном Шанхае вовсе не регистрируется новых случаев заболевания ковидом.
Может быть, конечно, так и надо справляться с пандемией — и в качестве временной меры «куаризация» и цифровой контроль вполне пригодились бы. Вот только нет ничего более постоянного, чем временное, не правда ли? Тем более что штаммам ковида пока что не видно конца