Екатерина Попова получила ожог в 8-летнем возрасте. На даче взорвался газ, в результате которого погибла мама Екатерины. Отца в семье не было. Катя осталась сиротой. Сейчас ей 22 года.
Площадь ожога составила 35 процентов тела. Пострадали лицо, шея и руки.
— Вы хорошо помните события того дня? Чувствовали боль, когда горели?
— Когда такие вещи происходят, человек прекрасно помнит события и поначалу спокойно реагирует. Как таковой боли я не чувствовала. Находилась в шоковом состоянии. Видимо, какой-то механизм на подсознании срабатывает и блокирует боль.
— Когда стало больно?
— В реанимации, куда меня сразу госпитализировали. Меня ввели в искусственную кому, две недели я находилась на ИВЛ. В реанимации провела около 50 дней. У меня оказались обожжены внутренние органы.
— Тяжело было дышать?
— Разумеется, тяжело. После того как меня сняли с ИВЛ, у меня начались проблемы с дыхательной активностью. Мне советовали надувать шарики, чтобы разрабатывать легкие. Около полутора месяцев я надувала. Помню, вся палата была в разноцветных шариках.
— Сейчас нормально дышите?
— Физически я абсолютно здоровый человек, но есть другие нюансы. У меня образовались жесткие рубцы от ожога, которые препятствовали нормальному движению плечевого и локтевого суставов. Тогда меня отдали на плавание, чтобы я разрабатывала руки.
— Писали, что у Хлебниковой пострадали глаза, она не могла их открыть. У вас что-то подобное было?
— У меня случился отек глазного дна. Поначалу мне ставили слепоту. Но, слава богу, обошлось. Правда, зрение сильно упало. Сейчас у меня минус 15. Еще у ожоговых больных высокий риск системных заболеваний, например таких, как диабет. Поэтому я на всякий случай соблюдаю диету. Как отреагирует организм после воздействия высоких температур, невозможно предсказать.
— После ожогов остаются шрамы. Их можно убрать лазером?
— Можно минимизировать шрамы, но избавиться от них совсем не получится. С ними придется учиться жить. Лазерные шлифовки постоянно делать не рекомендуют. Во-первых, это дорого. Во-вторых, психологически тяжело, потому что кожа тяжело заживает. Ну и, в-третьих, кожа после такой процедуры сильно раздражена, нельзя исключать риск развития опухоли. И самое главное, необходимо понимать, что ты все равно никогда не вернешься к исходному виду. Тогда встает вопрос: а нужно ли это? Знаю, что многие люди не прибегают к лазеру, их все устраивает. Они довольны личной жизнью.
— Вы делали лазерную шлифовку?
— Делала. Но в некоторых местах на лице кожа настолько тонкая, что лазером ситуацию не удалось подкорректировать. Требовались другие процедуры. Еще моей шее опасно делать хирургическую коррекцию, так что отказалась.
— Как выглядит лицо после шлифовки?
— После шлифовки кожа краснеет, опухает, воспаляется. В таком виде в люди не выйдешь. Процесс заживления занимает в среднем четыре недели.
— Макияж сложно наложить на несовершенную кожу?
— У меня на лице не такая глубокая степень ожогов. В места, где есть небольшая шероховатость, макияж ложится нормально. Но остались участки, куда тяжело накладывать тон, все равно что на дерево. Еще у меня были густые брови, но после ожога они прилично деформировались.
— Волосы после ожога головы отрастают?
— При пожаре часто повреждаются волосяные луковицы. Мне повезло, волосы у меня на месте. Но у меня случился отит внешней раковины, ухо повредилось. Теперь у меня маленькое внешнее ухо.
— Быстро привыкли к новой внешности?
— Я была маленькая, когда все случилось, поэтому легко пережила. Во взрослом возрасте сложнее привыкать к новой внешности. В больницах с ожоговыми пациентами работают психологи. Часто пострадавшие, у которых начинается острое посттравматическое расстройство, обращаются к психиатрам, принимают препараты.
— Наверное, люди после ожогов замыкаются в себе?
— Некоторые и без ожогов замыкаются.
— Вы не комплексуете?
— Приходится жить, что зря расстраиваться.
Тело в заплатках
Виктории Захаровой было 4 года, когда она подожгла на себе платье. Нашла зажигалку, поджигала подол, тушила. А потом одежда полностью вспыхнула. У Виктории обгорело 55 процентов тела.
Сейчас девушке 22 года. Позади десятки операций.
— Признаться, сам момент боли я не помню, хотя сознание не теряла. Видимо, сознание заблокировало эти воспоминания. Зато до сих пор перед глазами картинка, как я горела, а бабушка меня тушила. Потом я лежала и плакала, вся кожа была черной. В больнице у меня начались галлюцинации. Об этом я узнала позже, когда прочитала выписку.
— Какие части тела пострадали сильнее всего?
— Больше всего пострадали правая рука и спина — там четвертая степень ожога. Мама рассказывала, когда меня перевернули на живот, чтобы показать ожог, то на спине торчали кости, настолько сильно сгорела кожа. Левая рука, лицо, левый бок и левая грудь — третья степень ожога. Лицо пострадало не так сильно. Когда я загорелась, бабушка пыталась стянуть с меня платье. Не подумала, что я могу получить ожог лица.
— Сколько времени вы провели в реанимации?
— В реанимации я провела месяц. Помимо операций мне даже перевязки делали под наркозом, настолько было больно. Когда снимали бинты, они так присыхали, что тяжело отходили. Без наркоза убрать их не получалось.
— Внутренние органы повредились?
— Легкие были поражены. Мне постоянно надевали кислородную маску, а я кричала: «Снимите, мне не нравится».
— Сейчас с легкими все хорошо?
— После ожога у меня началась одышка. Например, я сейчас поднялась на второй этаж и никак не могу отдышаться. Если немножко пробегусь или сделаю физические упражнения, снова сильная одышка. Да и без нагрузок я постоянно глубоко и тяжело дышу. Окружающие интересуются, что со мной не так. Еще после ожога у меня одна ноздря стала меньше другой. Возможно, этот фактор тоже усложняет дыхание.
— С какими еще проблемами вы столкнулись?
— У меня сильно обожжена левая грудь, в будущем не смогу кормить ребенка. Еще у меня прилично «тянет» руку. Она до конца не поднимается. Ожог не дает растянуться коже на руке. Хотя в детстве мне делали операции, чтобы я могла нормально двигаться. На акробатику меня записали, чтобы растянуть ожоги. Когда человек растет, ожоги можно растянуть, сделать их более эластичными. Во взрослом возрасте это проблематично. Еще я пережила операции по наращиванию кожи, мне делали пересадку кожи, чтобы я смогла сгибать руку. Но чувство скованности все равно сохранилось.
— Во многих местах вам делали пересадку кожи?
— У меня почти все тело в заплатках. Их видно, когда кожа загорает, а они остаются белыми. Выгляжу, как пледик. Если «заплатки» поцарапать, боль почему-то в этих местах чувствуется сильнее, чем на обычной коже.
— Сколько всего вы перенесли операций?
— Около 27. В основном все операции делала в детском и подростковом возрасте, чтобы потом спокойно двигаться.
— Дорого стоят операции?
— Жизненно необходимые операции мне делали бесплатно. А вот косметические стоят прилично.
— Врачи говорили, что у Хлебниковой сильно повреждены глаза, ей больно смотреть. Вы сталкивались с такой проблемой?
— У меня тоже могло такое произойти, но я, когда горела, закрыла глаза руками. Со мной в больнице лежала девочка, у которой были обожжены веки. Она не могла открыть глаза. Ее спасла операция.
— По некоторой информации, у певицы сгорели волосы. Они вырастут?
— Я лежала с ребятами, у которых была сильно обожжена кожа головы. У них волосы совсем не росли. Если ожог на голове небольшой, то есть шанс, что волосяные луковицы пробьются. Но скорее всего, волосы не вырастут.
— Вам еще предстоят операции?
— Как раз готовлюсь к очередной операции. Все оттягиваю этот процесс. Хотелось, чтобы организм отдохнул. Хирургические манипуляции не проходят бесследно. Из-за большого количества операций у меня теперь артроз коленного сустава. Колени здорово болят. Начались проблемы по-женски. Еще после ожога у меня появился сколиоз. Потому что левая сторона полностью сгорела, а справа — только рука. В результате получился дисбаланс, одна сторона стала тяжелее другой, поэтому позвоночнику тяжело.
— У вас есть инвалидность?
— Мне дали третью группу инвалидности. Она не самая тяжелая. Знакомая девочка лишилась в пожаре пальцев — у нее вторая группа. Но добиться мне инвалидности было сложно. В последний раз сказали: ну ты же двигаешься, значит, все нормально у тебя. В этом году я снова отправилась на освидетельствование и получила третью группу.
— Вы корректировали свою внешность?
— На лице мне делали лазерную шлифовку и одну более щадящую процедуру. Лицо выравнивается хорошо, но результат заметен не сразу, время должно пройти.
— Больно?
— Шлифовку делали под общим наркозом, только один раз рискнула под местным. Я выла от боли.
— Много операций на лице делали?
— Я уж точно и не вспомню, сколько их перенесла. Первый раз делают пробную лазерную шлифовку на руки, чтобы посмотреть, как отреагирует ожог. Потом «шлифовали» лоб. Затем стали полностью делать лицо. После таких операций я около двух недель ходила забинтованной, чувствовала себя мумией. Затем еще долго пользовалась мазью, чтобы царапинки лучше заживали. По словам врачей, лазерная шлифовка как асфальтовая царапина, только чуть посерьезнее.
— Если не делать шлифовку, кожа сама со временем лучше не станет?
— После ожогов само ничего не заживает. Кожа не выравнивается.
— Психологически вам было тяжело привыкнуть к новой внешности?
— Со временем ко всему привыкаешь. Но в детстве я комплексовала. Когда вышла из больницы, боялась подойти к старым знакомым, ведь внешне я сильно изменилась. Пришлось искать новых друзей. В школе надо мной тоже издевались. Я даже одно время стеснялась носить короткий рукав.
— Психологи с вами работали?
— В детстве со мной работали психологи. Они помогли справиться с комплексами. У меня получилось не закрыться от людей.
— Сейчас не комплексуете?
— По поводу ожогов не переживаю. Комплексы есть только по поводу небольшого лишнего веса.
— У Хлебниковой сильно пострадало лицо, загримировать ожоги она сможет?
— У меня макияж хорошо ложится на лицо, но выровнять цвет до конца не удается. Где-то остается красное лицо, где-то желтое, бежевое. Еще после ожогов появляется рельефность, ее не уберешь обычной пудрой или тональным кремом, тут поможет только профессиональный грим.
— Думаете, пострадавшая артистка сможет выйти на сцену?
— Ей придется тяжело. Тем более в первое время ожог советуют не маскировать под гримом, от солнечных лучей прятать поврежденные участки. Но в Москве работают продвинутые хирурги. Так что лицо ей сделают, скорее всего, потребуется пересадка кожи. У меня только в одном месте пересадка не прижилась — это место выглядит как шрам или ожог. Сложнее артистке придется психологически, ведь прежнюю внешность никакими операциями не вернешь.