Гуляя в этот понедельник по набережной Воробьевых гор, я я случайно подслушал разговор незнакомой девушки со своей подругой: «Ты не поверишь, но я уже очень сильно скучаю по работе!» Не переживай, милая! Вернешься ты на работу — причем довольно скоро.
Согласно информации из кулуаров власти, общенациональный локдаун (хотя какой он, собственно, локдаун — настоящий локдаун у нас был только в первой половине прошлого года) с вероятностью в 90% продлен не будет. У губернаторов, правда, останется право вводить «режим безделья» в своих провинциях. Но это «лекарство» на самый крайний случай. Основная ставка в масштабе страны была сделана на то, что недовольные граждане обозвали «цифровым ГУЛАГом». Как откровенно признают во власти, тем, кто будет отказываться вакцинироваться, будут «сознательно создаваться невыносимые условия жизни».
Я понимаю логику, которая лежит в основе такого подхода, но не могу заставить себя ее одобрить. Почему? Не потому, что он «нарушает неотъемлемые конституционные права граждан», а потому, что власть, по моему убеждению, должна быть властью, а не пытаться играть с гражданами в игры в виде создания тех или иных условий. Возможно, я привожу неправильные аналогии, но моя память постоянно возвращает меня в 2018 год, когда власть заставила публику проглотить горькую пилюлю, буквально навязав стране глубоко непопулярную пенсионную реформу. Полностью понимая, что эта мера лишит власть части ее политического капитала, Путин тем не менее сознательно на это пошел. Почему? Потому что надо — значит надо — и к черту последствия.
Возможно, снова привожу неправильную аналогию, но мое сознание раз за разом заставляет возвращаться вот к какой мысли: в начале этого года власть отказалась от любой рефлексии и от любых сантиментов и в течение всего нескольких месяцев схарчила «партию Навального». Но на месте одной уничтоженной «оппозиционной силы» сразу образовалась другая — пусть никак не оформленная организационно «партия антиваксеров». И вот в ее отношении власть действует гораздо более бережно и осторожно. Когда я делюсь с обитателями высоких властных кабинетов своим тезисом «Вы не побоялись Навального, но боитесь трогать антиваксеров», на меня неизменно обижаются: «Никого мы не боимся!»
Дальше мне приводят длинный список антиваксеров из сферы политики, спорта и шоу-бизнеса, которым, фигурально выражаясь, вправили мозги. Вынужден поэтому углубиться в детали реакции власти на два таких разных политических вызова. «Партия Навального» была побеждена с помощью фронтальной лобовой атаки. С представителями «партии антиваксеров» власть разбирается в индивидуальном порядке в различных «темных подворотнях». В одном случае мы имеем решительные действия, в другом — полумеры.
Призывая к решительным действиям других, надо быть готовым к таким действиям самому. Вынужден признаться: я такой тест на личную решительность пока провалил. Не могу себя заставить написать эти искомые строки: Россия должна двигаться к введению обязательной вакцинации. Но в то же самое время не понимаю, что еще может сработать и как еще мы можем выбраться из этого полного миазмов тумана, в котором сейчас находимся.
Есть классическое противопоставление: на Западе — свобода, у нас — несвобода. Но сейчас это противопоставление не работает. Израиль ввел принцип обязательной вакцинации и выиграл. Другие западные страны действовали разными способами, включая очень брутальные, и тоже выиграли. Россия сделала непривычный для себя вызов в пользу «индивидуальной свободы» и проиграла — смотри цифры смертности.
Надежды на то, что нам удастся пересидеть и переждать коронавирус, пока не оправдываются. Пандемия упорно остается с нами. Это означает, что, не успев до конца решить проблему вакцинации, российская власть очень скоро столкнется с проблемой ревакцинации. Звучит отвратительно, но, по словам экспертов и чиновников, никакого действенного средства против коронавируса, кроме как укол каждые шесть месяцев, пока не придумано. Очень надеюсь на то, что завтра — в условном смысле, разумеется — такое средство изобретут. А что если не изобретут? Сколько еще страна может позволить себе мириться с такими цифрами избыточной смертности? Сколько еще мы будем ограничиваться полумерами?
Еще раз вставляю «дисклеймер»: прошу не считать мои слова призывом к чему-то конкретному. Вакуум воли, который сейчас наличествует в эпицентре российской власти, вызван не страхом перед непопулярными решениями, а неочевидностью этих самых непопулярных решений. В современном обществе управлять можно только с согласия — пусть неохотного или вынужденного — тех, кем ты управляешь. Этого согласия в России пока нет. Вместо него есть саботаж идеи вакцинации — даже добровольной, не обязательной — со стороны значительной части медицинского сообщества. А еще есть неформальная система, которая позволяет желающим приобрести за пять тысяч рублей (раньше, как говорят, было двадцать тысяч) поддельный сертификат о прививке и вбить свои данные в базу вакцинированных.
Сложно бороться с подобной «смекалкой русского человека». Но вот точно ли такая задача сложнее, чем возвращение Крыма в состав Российской Федерации? Точно ли она более неосуществима, чем усмирение волны терроризма на Северном Кавказе и прекращения перманентных боевых действий в Чечне?
На данный момент на эти вопросы может дать только один человек в стране — человек по фамилии Путин. На столе президента США Гарри Трумэна, как известно, стояла табличка с надписью The buck stops here («фишка дальше не идет»). Это покерный термин, в переводе на человеческий означающий, что окончательное решение за игроком. Аналогичная табличка сейчас незримо присутствует и на рабочем столе ВВП. В ситуации с вакцинацией Путин — это сейчас единственный и главный стратегический политический резерв России, единственная сила, способная радикально развернуть ситуацию.
Уговоры со стороны этого «резерва» не действуют. Как признался сам Владимир Владимирович, его призывы подобного содержания игнорируют даже его личные друзья.
Не пора ли перейти к чему-то более действенному, чем просто призывы и уговоры? И нет, этот мой вопрос не является риторическим. У страны впереди по большому счету лишь четыре варианта развития событий. Коронавирус сойдет на нет сам по себе (звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой). Те действия власти, которые я называю полумерами, сработают (тот же самый комментарий). Сохранение нынешнего или даже более высокого уровня избыточный смертности (то, что власть и общество могут с этим смириться, является немыслимым). Решительные действия власти по израильскому образцу. Пятого не дано.