«Родители боялись отпускать детей на тренировки»
5 августа на Олимпиаде в Токио 24-летний боец-вольник из Беслана Артур Найфонов поднялся на третью ступеньку пьедестала почета. Но бронзовую медаль он достижением не считал. Для Артура любой результат, кроме «золота», был неудачей.
— Такой у наших борцов вольного стиля менталитет, — говорит его тренер Тотраз Арчегов. — Мы со спортсменами были на последних сборах во Владивостоке. Потом они улетели в Токио. Когда у Артура был поединок в полуфинале с иранцем Хассаном Язданишарати, мы были в дороге. Летели восемь часов, были как на иголках. Нам надо было получать багаж в «Шереметьево», а мы с другим тренером, Эльбрусом Дудаевым, смотрели в телефоны, ничто не могло нас сдвинуть с места. Видя, что Артур проигрывает, дошел до ноги, мы так азартно болели, что все стали на нас оглядываться. А схватку за «бронзу», где Артур одолел дагестанца Жавраила Шапиева, представлявшего Узбекистан, смотрел уже дома.
Другого борца-вольника из Осетии, Заурбека Сидакова, который взял на Олимпиаде «золото» в категории до 74 кг, встречали со всевозможными почестями. Артур Найфонов предпочел прилететь во Владикавказ незамеченным, никому не дав себя встретить. Не было ни пиров, ни фейерверков. Парень посчитал, что пока поздравлений не заслужил. По этой же причине отказался и от интервью, мол, незачем себя выпячивать.
Между тем, глядя на крепыша в яркой борцовке на олимпийском ковре, мало кто знал, через что этому парню пришлось пройти.
1 сентября 2004 года Артур пошел в первый класс. На торжественную линейку они отправились втроем с мамой Светланой и 9-летней сестрой Сабиной. Дома остался спать их маленький брат Инал. Светлана намеревалась проводить детей и вернуться домой. В результате все трое попали в кромешный ад. Террористы, захватив школу, загнали детей, их родственников и учителей в спортзал. Почти три дня заложникам не давали ни еды, ни воды. Многие дети находились в полуобморочном состоянии, были те, у кого начались галлюцинации. Светлана Найфонова, по рассказам родных, просила детей молиться их бабушкам, верила, что они их спасут… 3 сентября в заминированном спортзале прозвучали один за другим два взрыва. В стене образовался спасительный провал. Оставшиеся в живых заложники бросились бежать. Террористы стали стрелять им в спины.
Когда в Светлану попала пуля, она успела сказать детям: «Бегите». И больше не встала. Сабину и Артура вытащили из-под огня. Со множественными осколочными ранениями они попали в Республиканскую клиническую больницу. 5 сентября, когда хоронили Светлану, дети еще верили, что маму спасут… А потом она приходила к ним во сне. Они просыпались счастливыми, пока не приходило осознание, что это всего лишь сон.
Многие, кому удалось вырваться из огненной ловушки, отказывались потом идти в школу, переходили на домашнее обучение. Боялись оставаться в комнате одни, вздрагивали от громких хлопков, детского плача, фейерверков. Кто-то выбросил на помойку все свои игрушечные автоматы и пистолеты.
Эдуарду Найфонову, который остался один с тремя детьми, пришлось стать для Сабины, Артура, Инала и папой, и мамой.
В какой-то момент маленького Артура заметил на улице тренер по вольной борьбе Тотраз Арчегов и позвал мальчика посмотреть, как тренируются ребята.
— Сначала он просто играл, привыкал к залу. То пропадал, то снова появлялся, — рассказывает Тотраз Арчегов. — Потом уже начал тренироваться серьезно. Я понял, что по всем признакам он — борец. У него была необходимая ловкость, быстрота реакции. В нашем виде спорта надо быстро мыслить, чувствовать, как мы говорим, борьбу. Все эти задатки у Артура были. Но главное, у него была потрясающая работоспособность. И он, и Заур Сидаков, были настоящими пахарями. Их не нужно было заставлять работать, а порой, наоборот, требовалось сдерживать.
Сам тренер хорошо помнит 1 сентября 2004-го. В этот день должны были начаться тренировки.
— Когда произошел захват школы, все собрались около оцепления, ждали, что начнутся переговоры. 2 сентября сказали, что вроде уже договорились, детей отпустят, а 3 сентября начался ад. У меня мама болела, была лежачей после инсульта. Когда произошли взрывы, началась стрельба, ее начало трясти. Мне пришлось ее долго успокаивать. Я не знал, куда бежать…
Тотраз Борисович вспоминает, что до теракта младшая группа по вольной борьбе была достаточно многочисленной. В два часа дня на тренировку в небольшом зале размером 10 на 20 метров во Дворце культуры собиралось по 150 детей. А после захвата школы на тренировку приходило уже по 40 ребятишек.
— У нас занималось много детей как раз из первой школы. Многие из них погибли. А тех, кто уцелел, родители боялись отпускать в секцию. В Беслане около мест скопления людей еще долго дежурили милиционеры. У нас во Дворце культуры сидели вооруженные охранники.
Другого героя Олимпиады в Токио, Заурбека Сидакова, родители тоже два года не отпускали на тренировки. Мальчик жил с семьей в селе Зильги, в десяти километрах от Беслана. На занятия ему нужно было добираться на маршрутке, а то и идти пешком. Но потом родители все-таки перебороли страх, Заур возобновил тренировки.
«Преподносил большие сюрпризы»
Артур Найфонов, по словам тренера, не любит вспоминать события сентября 2004-го, ведь во время теракта он потерял маму.
— Помню, как-то друг Артура, его ровесник, спросил: «Это будет каждый раз, когда я буду приходить в школу?» Семилетним мальчишкам трудно было осознавать произошедшее. Я полагал, что Артуру будет легче, если он выговорится. Однажды попытался заговорить с ним о теракте, но он как-то сразу замкнулся. Просил ребят, чтобы они с ним говорили. Все-таки ровесникам порой открываются больше, чем взрослым. Но ведь мог же сработать и механизм психологической защиты. Весь этот страх и ужас трех дней мог просто вытесниться из памяти. Мальчик мог просто не помнить никаких деталей, чтобы дальше полноценно жить. Артур все-таки был маленьким. А вот у ребят постарше, кто у нас занимался, было уже другое восприятие, другая психика. Среди них были очень одаренные ребята, но в итоге они не стали хорошими, в нашем понимании, спортсменами.
— Психологи им помогали, работали с детьми?
— Помощи, на мой взгляд, было даже в избытке. Беслану помогал весь мир. Деньги поступали и от частных лиц, и от многочисленных фондов. Ребят начали таскать по различным поездкам, по заграницам, у некоторых за год-полтора заканчивались паспорта, все страницы были заполнены штампами. В какой-то момент я начал замечать, что все это уводит детей непонятно куда. В итоге сказал: «Хотите ездить — езжайте, но тогда уже обходитесь без зала. А те, кто хочет тренироваться, пускай тренируются».
— Артур сразу выделялся среди сверстников?
— Как бывает, приходит ребенок на первую тренировку, начинает бороться, если выигрывает сразу у трех ребят, начинаешь к нему присматриваться. В детском возрасте мы стараемся никого не выделять. Лет в 14–15 они уже начинают ездить на соревнования. Выигрывают, попадают в призы. К 16–17 годам уже больше внимания уделяем тем, кому дано стать чемпионами. Но такого, чтобы мы кого-то отправляли из зала, не было. Артур осознанно стал заниматься борьбой лет в 10–11. И я, и тренер Эльбрус Дудаев старались его поддерживать. Делали все, чтобы на занятиях ему было интересно. Когда появляется результат, это затягивает.
Тотраз Арчегов из качеств характера Артура выделяет его основательность. Говорит, что на тренировках парень ничего не делает наполовину и вполсилы, выкладывается по полной.
— Для спортсмена очень важно умение удивлять. Когда Артур стал уже постарше, он порой преподносил большие сюрпризы. Взять последний чемпионат России по вольной борьбе — в полуфинале у Артура была очень серьезная встреча. Начало у него не сложилось, он проигрывал. Оставалось совсем мало времени, и Артур смог собраться, вырвать победу, проведя на последних секундах решающее действие.
Вспоминает тренер и первенство мира среди юниоров, которое проходило в 2017 году в Тампере, в Финляндии.
— В финальной схватке с американцем он отдал столько сил, что потом едва смог совершить круг почета. Но одержал победу! Когда вернулись домой, выяснилось, что у Артура свинка. Когда боролся в финале, он уже заболевал. В детском возрасте у него не было паротита. И, будучи взрослым, он подхватил инфекцию. Месяц провел в больнице. Но быстро восстановился. Этого парня уже в 17 лет можно было назвать настоящим мужчиной.
На счету Артура Найфонова было немало спортивных достижений, тем не менее многие его знали как парня, который выиграл в 2016 году на VII всероссийском турнире по вольной борьбе среди юниоров памяти Юрия Гусова машину «Приора». Что немало забавляло спортсмена. Победитель в «гусовской» весовой категории до 74 килограммов получил тогда люксовую модель «Приоры». Еще две машины были разыграны в лотерею между остальными победителями. Одним из счастливчиков оказался Артур Найфонов. Победив в весовой категории до 84 килограммов, в 19 лет он получил ключи от машины.
Одно из качеств большого спортсмена, по мнению тренера, это умение терпеть боль.
— И Заур, и Артур прошли через травмы. Помню, на первом значимом взрослом турнире — чемпионате Европы в Каспийске в 2018 году — перед финалом у Артура разболелась поясница, он всю ночь не спал, еле-еле передвигался. На следующий день у него была схватка с Сашей Гостиевым из Азербайджана. Артур еле стоял на ногах, но благодаря последнему действию вырвал победу. Стал чемпионом Европы. Перед Олимпиадой в Токио он до последнего залечивал травму колена. Хоть и проиграл в полуфинале легендарному вольнику из Ирана, но завершил олимпийские состязания на мажорной ноте, завоевав бронзовую награду.
За Артура Найфонова болела вся его большая семья. Через несколько лет после теракта Эдуард, отец Артура, женился. Его жена Марина стала мамой для трех его детей. Вырастила их как родных.
— Тут нужна была не только самоотверженность, но и смелость. Потом у Марины с Эдиком родились двое совместных детей, Арсен и Стелла. Кстати, сводная сестра Артура, которой сейчас 9 лет, очень на него похожа. Стелла у него любимица.
«Выносили наших детей, оставив сиротами своих»
Кто-то из журналистов упомянул, что Артур посвящает свои победы погибшей при теракте маме Светлане. Тренер Тотраз Арчегов считает, что это не что иное, как репортерский штамп.
— У осетин есть дни, когда поминают умерших близких, пекут пироги, чтобы до них доходили радостные вести. Если это так, то мама Артура смотрит с небес и радуется его победам. Сам Артур, даже если где-то в глубине души и верит, что борется ради памяти мамы, никогда не будет говорить об этом. Это нечто личное.
Бесспорным авторитетом для Артура является его отец. Бывает, он звонит с соревнований Марине и спрашивает: «Отец доволен?»
— Заслужить одобрение родителей, отца, для осетинского парня, наверное, одно из самых больших желаний. Я думаю, что Артур сейчас оправдывает их ожидания.
Артур окончил юридический факультет Северо-Осетинского университета. Он — лейтенант Вооруженных сил РФ, представляет ЦСКА. День спортсмена расписал по минутам: зарядка, утренняя тренировка, вечерняя тренировка. При такой нагрузке он находит время на самообразование, занимается благотворительностью, приезжает в детские дома, собирает для обездоленных ребятишек помощь.
Тотраз считает, у Артура большое будущее.
— Наверное, он выжил в той страшной трагедии не просто так. У него в жизни свое предназначение. Моя жена говорит: кого Бог любит, того испытывает, а я добавляю: и воздает по заслугам. Я думаю, что Артур своего добьется.
3 сентября жители Беслана придут к мемориалу около школы и на кладбище, зажгут свечи в память о погибших. Бесланцы говорят, что уже 17 лет живут в другом мире. Мире после теракта. До сих пор многие из них не выходят из дома, не положив в сумку или рюкзак бутылочку воды. Это все уроки Беслана.
— Если реально смотреть на вещи, Беслан — это больной город. Много раз замечал, если где-то на соревнованиях возникают какие-то спорные моменты, потасовки, там часто оказываются бесланские. Это как выплеск накопившейся тревоги, чувства вины: раз — и они собрались все вместе. Как будто что-то осталось недоделанным, недосказанным. Эти ребята не знают, что еще можно сделать для близких, для семей тех, кто оказался тогда в заминированной школе №1. Для тех, кто без бронежилетов выбегал на линию огня, чтобы вынести детей. Любой рывок к спортзалу тогда ведь мог оказаться последним в их жизни.
Тотраз Арчегов говорит, что в Осетии во время поминального стола обязательно говорят тост за погибших в Великую Отечественную войну. Сейчас к этому тосту добавляют: «За тех ребят, кто отдал свои жизни, спасая наших детей. За ребят-спецназовцев».
— Они выносили наших детей, оставив сиротами своих сыновей и дочерей. Каждый год в Беслане все заново переживают эти страшные дни: 1, 2, 3 сентября.
Беслан вошел под кожу. У каждого жителя на новом кладбище, которое известно как «Город ангелов», лежат или близкие, или знакомые. Срока давности здесь быть не может. Для бесланцев все как будто было вчера.