— Сколько у вас детей и что подтолкнуло лично вас стать многодетным отцом?
— У нас с женой Ольгой 9 детей: 7 мальчиков и 2 девочки. Я всегда хотел много детей, но не думал, что их будет так много. В детстве я говорил родителям, что у меня будет трое детей: два мальчика и одна девочка, чтобы род Кормухиных увеличился. Так что такие помыслы предки заложили. Нас-то с сестрой Ольгой Кормухиной было двое, может, мне хотелось, чтобы нас было больше. А когда мы с женой к Богу пришли, даже не рассматривались аборт или что-то такое: сколько Бог дал, столько и взяли. Думаю, что через свою многодетную семью я понял, что многодетность — это счастье для человека.
— Сегодня вы не просто растите своих многочисленных детей успешными людьми, но и стремитесь привнести в общество идеи традиционной семьи, радеете за повсеместную многодетность?
— Мне обидно за державу, обидно, что страна стареет, вымирает. По данным Росстата, на 2020 год у нас 710 тысяч населения в минус, и не предвидится в ближайшее время перспектив на увеличение. А все потому, что психологию человека на протяжении 30 лет ориентировали на общество потребления, нас учили находиться в личностном росте, делать карьеру, создавать для себя благополучие и комфорт. Когда быть личностью становится главным приоритетом, когда формируется ориентир на это, и детей в школах воспитывают быть личностями, а не героями, как в советской школе, то человек не будет жертвовать своим благополучием и комфортом. Он же хочет стать личностью! Отсюда на 100 браков у нас 70 разводов, чудовищное количество абортов, в которых мужчины также виноваты, потому что отказываются брать на себя ответственность. Так в обществе начинается депопуляция. Можно скрыться в своем жизненном пространстве, думать «пусть за этой территорией творится что ни попадя», но все равно жизнь тебя накроет. Если ты не готов тратить свою пассионарность на близких, на общество, если ты думаешь только о себе и культивируешь эгоцентризм, то к тебе может постучаться беда, и однажды твою ракушку кто-то начнет разбивать. Что происходит с той же Европой, на которую многие либералы ориентировались в 90-е годы. Там, может быть, хорошо с точки зрения материального обеспечения, но что там с точки зрения кризиса мультикультурализма, когда для всей большей части населения привычные ценности уже не являются родными и они не хотят их разделять? Если мы не задумаемся о приоритете семьи, о необходимости выращивать ответственных мужей и жен, отцов и матерей, то нас ждет катастрофа.
— Ваша жена не работает?
— Жена не работает, если можно так выразиться в отношении женщины, родившей и воспитавшей 9 детей. Я вообще считаю, что статус многодетной матери нужно приравнять к профессии педагога и соответствующе оплачивать, если женщина сама воспитывает своих детей. Лучше родителей детей никто не воспитает.
— Насколько вам сложно быть многодетной семьей?
— Мой случай, наверное, не совсем ординарный, а многим многодетным тяжело, им необходима поддержка общества и государства. При этом я практически не встречал чиновников, которые, занимаясь проблемами многодетных семей, сами являлись многодетными отцами или матерями. Чтобы помогать адресно, правильно и в интересах государства, надо самому быть многодетным. Например, возьмем бесплатные парковки в Москве. Хорошо, когда семья с тремя детьми, а когда девять детей, как у меня, и две машины? Получается, мама пусть с четырьмя детьми ставит машину у храма бесплатно, а папа с остальными детьми за деньги. Или вот пенсионная реформа. Когда пошли сложности с ее принятием, было решено несколько смягчить правила в отношении многодетных — матерям с пятью и более детьми разрешить выходить на пенсию в 50 лет, а про отцов совсем забыли и оставили 65 лет. Представляете пенсионный разрыв в семье в 15 лет? Между тем нагрузка в таких многодетных семьях, как у нас, ложится на отца: и психологическая, и финансовая, человек очень сильно изнашивается, и то, что про отцов не подумали во время пенсионной реформы, — чудовищно несправедливо и недальновидно. Теперь мужчина получил еще один повод отказаться от многодетности.
— Решение иметь или не иметь много детей завязано на доходы человека?
— Конечно, завязано, многодетность, она накладывает определенные издержки, вы может меньше себе позволить.
— Богатые чаще стремятся к многодетности или скорее «если бы у меня было много денег, я бы имел много детей», но совсем не обязательно «если у меня много денег, я хочу много детей»?
— Здесь нет прямой корреляции, богатые далеко не всегда многодетные. Вот я расскажу из своей жизни: первого ребенка мы рожали в съемной квартире, второго — в съемной квартире, третьего — в коммунальной квартире. Мы выкупили там две комнаты, потом, когда рожали четвертого, выкупили еще две комнаты.
— Были у вас когда-то сомнения — рожать или не рожать?
— Когда мы забеременели третьим ребенком, то были очень этим напуганы, и все предрасполагало к аборту: своего жилья нет, живем в съемной однокомнатной квартире, двое маленьких детей. Мы — верующие люди — пришли к духовнику. На подсознании допускали, вдруг батюшка скажет: дескать, плохо живете — делайте аборт. Мы, конечно, откладывали на заднюю сторону подсознания такую возможность, хотя думали: «может, он не то чтобы разрешит, но хотя бы утешит». А он говорит: «Знаете что, давайте так, если плохо живете, родите и отдадите ребенка мне». Мы такие: «Нет… Не отдадим!» И он тогда говорит: «Вот идите и запомните: Господь ни одного рта голодным не оставит!» И с тех пор я говорю жене Ольге, когда что-то ухудшается в жизни: «Что-то стало тяжеловато, пора беременеть — видимо, Господь хочет от нас подвига».
— Должно ли общество помогать многодетным? Зачастую уверенно звучит, что если людям не по карману иметь много детей, то и незачем рожать.
— Общество, которое заявляет многодетным, оказавшимся в сложной ситуации, дескать, сами виноваты, головой надо было думать, — обречено. Оно полностью деградировало. И я вам могу сказать, что наше общество частично побаливает. Мы с этим тоже сталкивались. Когда у нас было семь детей, произошел, например, такой чудесный случай. Мы мечтали о Греции, я хотел показать сыновьям Афон, и батюшка благословил нас, но когда мы посчитали, то оказалось, что на нашу поездку надо порядка 6–7 тысяч долларов. Мы помечтали и забыли — не могли себе такое позволить. И вдруг раздается звонок, а меня не было дома. Жене говорит незнакомый человек: «Вы — Ольга, мама семерых детей? Вы дома? Мы хотели подъехать, вам кое-что передать». Она позвонила мне, я сказал ей выйти на улицу, в дом посторонних не пускать. И вот там человек выходит из машины и передает ей пакет. На вопрос: «Что это?» — отвечает: «Не важно, это вам, мы были в социальной службе, спросили про многодетные семьи, и нам сказали про вашу семью, дали телефон». Она взяла пакет и только спросила: «За кого мне молиться?» И вот я прихожу домой, а она плачет. «Там деньги! Знаешь, сколько? Шесть тысяч долларов!» И у нас даже не возникло сомнения, на что тратить — мы полетели в Грецию. Но, понятно, из чартера семье с семью детьми выбираться долго, вышли мы последние, идем на пропускной пункт. Семь детей, самой младшей дочке тогда было шесть месяцев… Встаем на паспортный контроль последние. Очередь большая, дети плачут, устали, мы стоим смиренно, вдруг офицер–грек закрывает свое окно, выходит из будки, идет к нам, берет всю нашу семью, подводит к стойке и начинает оформлять. И вот, пока мы шли из своей последней очереди, мы услышали это самое: «Нарожали, теперь мы должны ждать, когда их оформят!» Люди выросли в обществе потребления, и что для грека нормально, нам кажется дискомфортным.
— Почему нередко в обществе идет отторжение многодетных семей?
— Может, кто-то завидует, кого-то это раздражает. Мы, например, не были бедными, но у нас никогда не было дорогущей одежды, Ольга не ходила через день в салоны красоты, я не ездил на новом «Мерседесе», но так, чтобы наши дети испытывали нужду, никогда этого не случалось. Но если есть такие семьи, где нужда присутствует постоянно, мы должны сделать все, чтобы они могли жить как достойные граждане, потому что многодетные дают обществу шанс на будущее.
— Как бороться с таким явлением, когда детей рожают асоциальные семьи ради пособий, пропивают эти деньги, дети растут в нищете и, вырастая, в свою очередь пополняют ряды неблагополучных слоев населения?
— Я вспоминаю слова отца Дмитрия Смирнова на встрече с врачами-гинекологами. Он спросил: «Что бы вы посоветовали матери, у которой пятая беременность, а двое уже рожденных детей имеют диагноз сифилис?» В ответ на их «прервать беременность» он сказал: «Так бы мы лишились Людвига ван Бетховена».
— Это довольно часто используемый в риторике факт, однако детей из неблагополучных многодетных семей не назовешь счастливыми. Не приносят ли их в жертву идее?
— Мы не можем знать, почему эти дети вырастают в антисоциальных условиях, почему их родители ведут разгульный образ жизни, почему они — наркоманы, алкоголики. Они ведь стали такими не просто так, а в нашем обществе, мы создали такие условия, так их воспитали, что они стали наркоманами и алкоголиками. Дети не виноваты.
— Возможно, таких детей лучше изымать из семей и за те же пособия, которые на них получают горе-родители, передавать в приемные семьи?
— Если детям не угрожает опасность, что случается редко, кроме очень исключительных случаев, изымать их нельзя. Ни одна мать не пожелает детям плохого. Никто, кроме матери, не сможет лучше воспитать. Статистика детских домов ужасает. Но если общество научится делиться, то ни одна мать не будет против бесплатных секций, кружков для своих детей, если какие-то люди, обученные, будут ездить на какой-то «Газели», собирать этих детей и отвозить их на учебу.
Даже в асоциальной семье с материнской любовью шанс, что ребенок вырастет нормальный, гораздо выше, чем если государство об этом ребенке будет заботиться. Все равно он, отобранный, будет любить мать, какой бы она ни была, а она, оказавшаяся без ребенка, лучше от этого не станет. Вот здесь мы и должны найти механизм, который бы позволил нам детей этих окружить заботой нашего общества, а для этого надо поменять ментальность людей, отвечающих за реализацию проекта демографии, о котором говорят, но ничего не получается. Не могут люди, не понимающие, как устроена семейная канва и на какие трудности идут люди, создавая многодетную семью, заниматься их проблемами.
— Есть какая-то статистика, насколько много среди многодетных семей неблагополучных?
— Я не знаю, с какой целью культивируется стереотип, что многодетная семья, как правило, неблагополучная. Тут мы и должны задать себе вопрос: мы — традиционное общество или общество прогресса? Для традиционной семьи многодетность норма. И никто не знает, сколько это стоит и сколько вам в традиционном обществе Бог пошлет на ваших детей. Бог мне давал столько, что я не нуждался. Были сложные периоды, но они были преодолимы. Бывает: проблемы на работе, масса каких-то сложных ситуаций, а я прихожу домой, набрасываются на меня 4–5–6–7 клубочков, прилепляются, как на новогоднюю елку, и всю гадость, которая бурлит от неурядиц, как рукой снимает. Это — настоящее человеческое счастье.
— Но это ваше восприятие действительности, а дети живут в своем мире, и они хотят гаджеты, одежду «как у всех». Неужели ваши дети не чувствуют себя в этом плане ущемленными?
— Это зависит от того, в каком обществе вы живете: в обществе потребления или в традиционном. Многодетные семьи живут в традиционном обществе, вне общества потребления, и поэтому там нет такой проблемы, отсюда дети в многодетной семье более успешны и более социально приспособлены. Я часто говорю молодежи на встречах: «Ребята, если хотите быть счастливы в браке, планируйте не менее троих детей. Первый ребенок — это эгоист. Два ребенка — это два эгоиста, соревнующихся между собой, которые будут жить за счет того, что они будут максимально оттягивать внимание родителей на себя, просить, требовать. И только с появлением третьего ребенка появляется социальная группа «дети». И тогда они отстают от родителей и начинают общаться между собой, и родители для них превращаются в отдельную социальную группу. Один ребенок, как эгоцентрист, максимально берет на себя внимание, двое ссорятся, бывает так, что годами не разговаривают, и обязательно должен быть третейский судья, который сглаживал бы все острые моменты. В таком случае родители могут рассчитывать на нормальную старость».
— Однако достаточно примеров, когда семьи и с одним, и с двумя детьми вполне счастливы.
— Конечно, бывает и один ребенок хороший, и хорошая старость у родителей, но увеличение количества домов престарелых говорит не в пользу общества потребления. Последнее приводит к тому, что дети отказываются от заботы о своих родителях, им проще платить ежемесячную плату в дом престарелых. И хотя эти дети — внешне благополучные, они ничем не отличаются от асоциальных детей, и это говорит о том, что общество больно. И часто именно те, кто сдает своих родителей в места общественного призрения, они и осуждают тех, кто много рожает.
— Но тем не менее детям нужны своя личная территория, личная одежда, которая нравится, та, которую не носили до него другие дети, и так далее. Для многодетной семьи это зачастую большая проблема.
— Дети, так как они гиперактивные, еще приспособятся, а вот родителям ой как нужна территория! А что касается одежды, то это мы зачастую на детей транслируем свое представление о жизни. Это мы считаем, что так должно быть, а дети так не считают: ребенку не так важно, во что он одет. Не могу сказать, что наша семья была нуждающаяся, но мы покупали одежду в секонд-хенде для детей и для себя, и иногда эти вещи носятся лучше, чем те, что с рынка. Если вы не мечтаете о Дольче и Габбана, жизнь становится простой.
— Многие дети, выросшие в многодетных семьях, особенно старшие, не хотят потом сами иметь много детей. Как вы думаете, почему?
— Значит, у них не было того самого духовно-нравственного фундамента. Значит, присутствовало в семье что-то, связанное с материальными приоритетами. Мои хотят быть многодетными.
Старшему нашему 26 лет, и у него уже двое своих детей.
— Какие у ваших детей возрастные категории?
— У нас младшему восемь лет, средние три ребенка погодки, самый большой разрыв в три года. У нас сформирована отдельная социальная группа — дети, мы касаемся их, когда надо отвести куда-то, а все, что касается дома, все формируется между собой. Старшие уже сами помогают семье. Наши дети не были в детском саду, но это им не помешало прийти в школу и быть социально на голову выше остальных.
— У вас разное отношение к детям? Вы можете, например, более талантливому дать больше?
— Конечно, разный подход к разным детям. Все дети разные, разные характеры, таланты, и мы стараемся развивать те способности, которые они проявляют.
— Как в доме распределяются обязанности, на самого старшего падает самая большая нагрузка?
— В многодетных семьях вопрос обязанностей вообще не стоит — все всё делают вместе, всегда. Бывает, конечно, ребенок что-то не сделал, что бы мы хотели, но нет того, чтобы это было системно. И если он не сделал, ему достаточно поставить на вид. В многодетной семье очень важно воспитание старшего ребенка, потому что старший потом по цепочке влияет на всех остальных. Вообще, воспитание старшего ребенка очень важный фактор в любой семье, потому что он зачастую дитя тех сложностей, которые были у родителей, и по сути является громоотводом. И часто родители старшему ставят что-то в вину, отпускают его воспитание и сосредотачиваются на младших. Это — громадная ошибка. Не вина старшего, что он такой сложный, непонятный, непослушный, это вина вас, мамы и папы. Рожая первого ребенка, вы, по сути, наградили его своими проблемами. И все хорошее в нем и все плохое от вас. И когда вы тратите на старшего больше времени, это правильно, потому что если вам удастся его правильно воспитать, с остальными детьми будет намного проще. А когда вы бросаете старшего и сосредотачиваетесь на младшем и он вам кажется более умным, послушным, податливым, то поверьте, когда он вырастет, а старший будет брошен вами, этот младший наверстает. И возьмет от старшего все плохое, потому что старший все равно для него останется старшим. И это — совет всем семьям от многодетного отца, который прошел достаточно большой путь и видел многие жизненные ситуации.
— У вас возникали сложности с детьми во время их взросления, скажем, переходного возраста?
— Кончено, были сложности. Это будет, быть может, непонятно некоторым читателям, но понятно для православных: иногда дети, даже в семьях священников, вырастая, именно в подростковом возрасте уходят из храма и не возвращаются. У нас такого не случилось: ни один не ушел, не было такого, чтобы дети не ходили на воскресную службу, отрекались от веры.
Но сложности, конечно, были, и случались такие трудные периоды, когда мне приходилось оставлять работу и заниматься детьми, чтоб не упустить их.
— Это было что-то серьезное: загулы, уходы из дома, может быть, вещества?
— Нет, нет! Это было связано с каким-то переходным сломом и морально-нравственным выбором, когда ребенка может качнуть не в ту сторону. Он хочет реализоваться с юношеским максимализмом, как-то себя выразить, бросает вызов родителям, но если они пойдут на поводу у ребенка, будут потакать ему в этом, как многие говорят: «перебесится!», то это может закончиться трагически. Среди моих знакомых были случаи, когда люди так рассуждали, а ребенок уходил и не возвращался, доходило и до деструктивных вещей, тех же запрещенных веществ. Поэтому родитель постоянно должен быть рядом, что-то подсказывать, чему-то учить.
— Вы ограничиваете детям доступ в Интернет?
— Я ограничивал Интернет старшим, потом это стало невозможно делать, потому что детей много, они находятся в своем социуме. Если старшие сидят в компьютере, потому что вынуждены, там обучение и так далее, то и остальным не запретишь. Но мы старались правильно воспитать старшего, старший контролирует Интернет младших.
— Высокая стоимость образования на сегодняшний день также является проблемой для многодетной семьи, ваши старшие дети получили хорошее образование?
— У нас двое уже получили высшее образование, трое учатся, всего из пятерых старших детей двое прошли на бюджетные отделения, на одного ребенка мы использовали материнский капитал, двое детей, хотя и учатся платно, но уже сами зарабатывают, чтобы оплачивать свою учебу.
— Ваши дети изначально оканчивали православную гимназию?
— Нет. Совсем не обязательно, что если вы православный христианин, то должны учить детей в православной гимназии. Православные гимназии православным рознь. Мы отдавали туда четвертого, пятого и шестого ребенка. Они проучились три года, и мы их оттуда забрали, потому что те вопросы, которые дети начали задавать, нам не совсем понравились.
— Какие это были вопросы?
— Если ребенок идет в православную гимназию, там состав должен быть таким, чтобы у ребенка не возникало вопросов: вот мы учимся в православной гимназии, а учительница ругалась или учительница пришла в штанах, и так далее. И я понял, что лучше пусть дети будут белыми воронами в обыкновенной школе, чем будут сталкиваться с такими противоречиями.
— А они все-таки были белыми воронами?
— Они не были белыми воронами в классическом смысле этого словосочетания, наоборот, они были на голову выше своих сверстников в плане социализации. И они не отказывались от веры, более того, часть их одноклассников пришли в храм через общение с нашими детьми. Они перешли в обыкновенную школу, где смогли жизненно самоутверждаться: защищали свои ценности, свою веру и самоутверждались через это.
— Ваши дети соблюдают посты?
— Безусловно, мы постимся, и дети постятся вместе с нами. Младшим супруга разрешает в выходные молочные продукты.
— Это не тяжело для детей? У кого-то из друзей день рождения, еще какие-то праздники, а у них пост и ничего нельзя.
— Нет, не тяжело, это не давлеет над ними. Во-первых, мы доверяем своим детям, вполне может быть, что где-то как-то они нарушают какой-то пост, но я просто знаю, что если ребенок нарушит, он пойдет на исповедь и покается. Поэтому жестко мы их не контролируем, ты должен доверять своим детям, иначе любая вера превращается в концлагерь и бумерангом потом вернется.
— А как же, например, школьные обеды? Они же не заточены под пост, ребенок, получается, остается голодным?
— Что касается школы, здесь имеет значение благословение священника, если он благословляет, можно употреблять какие-то продукты. Но Великим постом наши дети мяса не едят.
— Но ведь посты длительные, каково ребенку весь день в школе полуголодным?
— Дети не голодные, да, посты длительные, но есть много другой белковой пищи, которая мясо заменяет. Если необходимо, супруга готовит и дает детям еду в школу с собой, они нормально питаются.
— Вы живете в своем доме?
— Да, живем в своем доме под Москвой, я его сам построил, когда родился пятый ребенок. Сначала мы жили в своей квартире, но Господь дал заработок, и мы смогли подумать — либо расширить квартиру, либо начать строить дом. Денег на дом не было, но мы все-таки решились. И нам с участком повезло, и вообще много чудес с этим строительством было. Строили пять лет и в 2006 году переехали. Если выбирать между: расширять квартиру или строить дом, то второе лучше. Многодетной семье невозможно жить в квартире, надо, чтобы психологические поля детей и родителей не пересекались, ведь детям хочется играть, бегать, прыгать, а у родителей должно быть место для уединения.
— У вас имеется свое хозяйство?
— Неоднократно пытались завести хозяйство: были и куры, и гуси, но пока мы не успеваем справляться. Поэтому есть огород: огурцы там, помидоры. Ну и, конечно, собака и кошки.