«Мыльный» террор
40-летний Сергей Пискунов еще в 2010 году пожизненный срок получил за грабежи и убийства таксистов. Его имя недавно стало нарицательным в судейском сообществе: впервые за долгое время служители Фемиды вернулись к разговорам о своей защите. Пискунов имел наглость напасть на судей трижды. Какими бы ни были его мотивы, сам факт потрясает. Вот что он написал в своем письме в редакцию. Его текст приводим с сокращениями — не для того, чтобы дать слово преступнику, а для того, чтобы показать, насколько незащищены судьи (орфография и пунктуация автора сохранены): «Пытаясь обратить органы власти на мою проблему внимание (речь идет о назначении судебно-медицинской экспертизы на наличие или отсутствие заболевания. — Прим. ред.), я начал совершать мелкие преступления, в ходе их разбирательств сообщал судьям о сложившейся ситуации... 26 июня 2020 года привез с собой два куска хозяйственного мыла (по 100 грамм каждый), которые бросил в него, но не попал. Также я высказал судье Исхакову грубые оскорбительные слова… 3 июля 2020 года я снова привез с собой на процесс два куска хозяйственного мыла, первым бруском попал в лоб судье. Второй бросать не стал... 15 марта 2021 года адвокат организовала доставку в суд два куска хозяйственного мыла, которые я бросил в Тютина».
В любом судебном процессе, как известно, как минимум один участник останется недоволен решением. И где гарантии, что он поведет себя адекватно? В прошлом году житель Челябинской области, который обвинялся по статье 119 УК РФ «Угроза убийством», был приговорен к 7,5 года лишения свободы за то, что ударил судью ножом в спину и молотком по голове. Ему просто не понравилось, как она вела его уголовное дело.
В последнее время участились угрозы в адрес судей в связи с осуществлением ими правосудия. Вот статистика: в 2018 году их было 33, в 2019-м — 38, а в 2021-м — уже 67. На жизнь служителей Фемиды покушаются не часто, но все же… В прошлом году было три таких инцидента (слава Богу, все судьи остались живы). На сегодняшний день под госзащиту взято больше 80 судей.
— Знаете, что чаще всего из запрещенных предметов проносили в здание суда до тех пор, пока рамки стали обязательными на входе? — спрашивает меня работник высшей судебной инстанции. — Топор! Это не шутка. Сейчас с топором не пройдешь, вот стали с мылом...
Плач Ярославны по правосудию
Передо мной судья одного из районных судов:
— Это крик души моей и многих судей, которые не могут об этом говорить вне судебного сообщества, да и там это делают с опасением, что донесут, — начинает она. — Цель этих откровений — обратить внимание. Я надеюсь, что в будущем многие проблемы разрешатся.
— Люди часто задаются вопросом: почему суды принимают несправедливые, на их взгляд, решения?
— Многие говорят об отсутствии состязательности процесса в уголовном судопроизводстве, в том числе об обвинительном уклоне, кто-то — о соглашательской позиции суда по отношению к органам предварительного расследования. Я согласна с каждой из этих позиций.
Для себя я выделила четыре причины низкого правосудия: сложная процедура назначения на должность судьи, отсутствие соответствующего материального обеспечения, низкий профессиональный уровень и колоссальная нагрузка.
Всем известно, что большая часть судейского корпуса — это бывшие сотрудники аппарата судов. Хорошо это или плохо, можно долго спорить. На первый взгляд никто лучше, чем помощник судьи и секретарь судебного заседания, не знает процессуальный закон, регламентирующий судебное разбирательство, делопроизводство; только в суде ты можешь столкнуться с разнообразием гражданских споров и уголовных дел, в которых ты непосредственно помогаешь судье разобраться. Между тем, конечно же, должность судьи должна быть конечной остановкой профессионального развития юриста, который имеет опыт работы адвокатом, юрисконсультом, следователем, в органах прокуратуры и, безусловно, суда.
Не буду сильно углубляться в правовые нормы по вопросу назначения на должность. В целом порядок назначения на должность мировых и федеральных судей одинаков: успешная сдача квалификационного экзамена, получение рекомендации Квалификационной коллегии судей. Только мировые судьи назначаются на должность законодательным органом государственной власти субъекта РФ, а федеральные судьи — Президентом РФ. Что касается требований к кандидатам, то и они одинаковы, за исключением возрастного ценза и стажа работы, который у федеральных судей должен быть больше.
А теперь ответьте на вопрос: после долгих лет работы в аппарате суда, где платят копейки, сдачи сложнейшего квалификационного экзамена на должность судьи, прохождения долгих проверок документов, а также прохождения процедуры получения положительного заключения Квалификационной коллегии судей будет ли судья дорожить своей работой? Конечно же, да. Обратите внимание, будет дорожить именно работой (не должностью, не высоким статусом судьи), которая дает возможность стабильного заработка, хотя и низкого с учетом той нагрузки и ответственности, которые возлагаются на судью. Да-да! Вопреки мнениям многих юристов материальное обеспечение судьи, предусмотренное законом, и то, в каком объеме оно реализуется, это разные вещи. Стыдно даже признать, что, рассматривая иски о взыскании юридических расходов, суммы которых превышают твой ежемесячный заработок в несколько раз, невольно начинаешь себя жалеть. Не скажу, что мы получаем копейки, но эта зарплата не соответствует той колоссальной нагрузке, которая ложится на плечи судьи.
К тому же есть и пресловутый «квартирный вопрос». Есть негласное правило: судьи порой не могут претендовать на должность в вышестоящей инстанции, пока у них не будет собственного жилья.
— А разве судьям не полагается бесплатное жилье?
— Полагается, вопрос в реализации. Судьи годами живут в съемных квартирах, а в итоге берут ипотеки, чтобы увеличить свои шансы на повышение, и становятся заложниками обстоятельств. Перевешивает желание иметь более хорошую должность, пусть даже и с меньшей «жилищной» выгодой для себя.
— Почему же судья не уходит, если все так плохо?
— Судьи — специалисты узкого профиля, особенно судьи-криминалисты. Кроме уголовного права и процесса, они не знают ничего. В таком случае у них один путь — становиться адвокатами. Но ведь не всем это подходит, у адвокатов своя специфика работы. Большинство судей-криминалистов это прекрасно понимают, в связи с чем и выносят такие решения, чтобы в первую очередь обезопасить себя, избегая переквалификаций, а также оправдательных приговоров. У многих судей, рассматривающих дела по первой инстанции, есть мною ненавистная фраза — «старшие товарищи рассудят». Предполагается, что вышестоящая инстанция разберется, изменит или отменит принятое решение. Таким образом мои коллеги перекладывают ответственность на других. Между тем может получиться так, что у судьи вышестоящей инстанции фраза «старшие товарищи рассудят» тоже полюбившаяся. Тогда и возникают решения, о которых пишут в СМИ. Не все, к сожалению, доходят до Верховного суда РФ.
— Часто вас просят выносить «конкретные» решения?
— В момент, когда судья пишет резолютивную часть в совещательной комнате, никто за его спиной не стоит. Судья, который боится потерять работу (по вышеуказанным причинам), сам знает, какое решение он должен принять, какого решения от него ждут.
Приведу пример: знакомая судья выносила решение об избрании меры пресечения по громкому делу. Ее никто не просил, но она сама себя цензурировала, понимая, что дело ведет серьезный орган, и отправила человека в СИЗО. А потом общественное мнение встало на его защиту, апелляционная инстанция отменила решение. В итоге она ушла на пенсию.
— Разве это не отличный пример того, что судье не стоит прислушиваться к тому, что от него хотят органы следствия, а нужно самому брать смелость вершить правосудие? Скажите, а решения на флеш-накопителях вам приносили?
— Вы, наверное, имеете в виду скандалы с так называемыми «флеш-приговорами», когда просто копируется текст предъявленного обвинения, в том числе с орфографическими и стилистическими ошибками. Надо понимать, что нет ничего плохого в том, что следователь предоставляет текст фабулы обвинения в электронном виде. Однако перевод этого текста в первозданном виде в приговор недопустим, поскольку установочная часть приговора должна содержать то, что установлено в судебном заседании.
— Вертикали власти формально в судах нет, но как в действительности?
— В некоторых судах председатели ставят запрет на те или иные действия судей, например, прекращение административных дел, потому что у них такая позиция (дескать, административный орган не мог просто так составить протокол). Порой мне кажется, что все делается для того, чтобы судьи первой инстанции перестали думать над правом и применением закона.
Представьте ситуацию: внесены изменения в какой-то закон, и некоторые судьи ждут, что скажет вышестоящая инстанция, что она укажет, как им быть. Они боятся самостоятельно анализировать и применять новые нормы.
— Как много дел одновременно приходится рассматривать?
— Десятки. Иногда сложно просто удержать в голове фабулу, а ведь в делах бывает по сто-двести томов. Даже все прочитать сложно. А свидетели? Их порой бывает по 120 человек. Каждого нужно опросить и выслушать.
Примерная статистика такая: мировой судья рассматривает по 3000–6000 дел в год, федеральный — по 150–1000. Это сумасшедшие цифры. Отказаться нельзя. Многие дела «мусорные». Замечательно, что у нас такое доступное правосудие, что, заплатив небольшую госпошлину, любой может подать иск. Но суды утопают в итоге в малозначительных делах. Много случаев, когда граждане «тренируются»: например, на просроченных продуктах. По закону о защите прав потребителей обращаются в суд, чтобы взыскать денежные средства за продукт, штраф и моральный вред. О «сутяжниках» можно говорить бесконечно. У меня на территории живет гражданка, которая одновременно судится в четырех судах Москвы по поводу неправильно установленного пандуса.
— Достаточно ли качественно расследуются дела органами предварительного расследования?
— Нет, те дела, которые расследуются «на земле» полицией и районными отделами СК РФ, очень низкого уровня. Это связано в первую очередь с отсутствием квалифицированных сотрудников. Хотя откуда могут браться квалифицированные следователи, дознаватели, если нет достойных учителей?
Кроме того, низкому уровню расследования способствуют суды, которые ограничиваются той некачественной доказательственной базой, что предоставляется органами расследования, и где-то даже разглаживают шероховатости в делах. Расследование дела «на земле» напоминает конвейер, и он никого не щадит, а ведь надо дать шанс не замарать свою биографию тем, кто действительно оступился случайно, а таких сразу видно. Это в основном дела небольшой тяжести. Даже экономически невыгодно расследовать такие дела. Подумайте, во сколько обходится каждое расследование уголовного дела государству. Порой в приватной беседе сами следователи говорят: «жалко человека».
А знаете, что иногда человек даже не знает, что совершает преступление? Да, вы не ослышались! В основном такая ситуация возникает по делам, имеющим формальный состав преступления, например, по ст. 322.2 УК РФ («Фиктивная регистрация гражданина РФ по месту пребывания или по месту жительства в жилом помещении в РФ и фиктивная регистрация иностранного гражданина или лица без гражданства по месту жительства в жилом помещении в Российской Федерации»), 322.3 УК РФ («Фиктивная постановка на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в РФ»). И причиной таких преступлений является отсутствие превентивных мер. Что стоило разместить информацию об этом на почте, в учреждениях? И люди бы узнали, что их могут привлечь.
Я не берусь оценивать причины отсутствия предупредительных мер, могу только предположить, что это связано с желанием правоохранителей показать, насколько активно они на местах борются с преступлениями. И мне вспоминаются слова Марка Твена о том, что существует три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика.
Проблем у судей много, никто их не отрицает. Но должно ли страдать от этого качество правосудия? Конечно, нет. Судьи хотели бы, чтобы у них было право не рассматривать много дел одновременно, чтобы следствие передавало им качественные дела и эти дела не приходилось везти на тележках (недавно коллега сфотографировала судью Мосгорсуда, который катил на очередной процесс магазинную тележку, где лежали неподъемные тома). Но сами об этом они боятся говорить вслух, в надежде, что заметят и расскажут участники процесса. Они-то заметят, только вот вместо понимания могут просто метнуть кусок мыла...
P.S. Этим материалом «МК» открывает дискуссию, к которой мы приглашаем всех участников судебного процесса.