Сегодня наступила совсем другая эпоха, но память о всенародной любимице Людмиле Гурченко остается актуальной и живет в рассказах ее близких друзей. Близкая подруга артистки Инна Выходцева поделилась яркими воспоминаниями о сумасбродствах, в которых они вместе участвовали со звездой «Карнавальной ночи». Стоит, к слову отметить, что артистка не любила рассказывать в интервью об этом фильме.
– Люся прекрасно шила наряды, – начала рассказ Инна Николаевна. – Я с большой любовью носила вещи, которые для меня сшила Люся. Она мне когда-то сделала замечательную юбку и белое платье, с которым связано много воспоминаний!
– Расскажите, каких?
– Ой, как-то раз в сшитых ею платьях мы поехали к своим женихам в военный лагерь под Ковровом: я – к Леве Полякову, она – к Юре Дедовичу. Мы же учились все вместе во ВГИКе, естественно, что влюблялись друг в друга...
– Что это за лагерь был?
– Так была же военная кафедра в институте для парней. Их вывозили в военные лагеря – там находились и режиссеры, и операторы, и актеры. Юра и Лева оттуда писали нам письма, по телефону тогда сложно было связываться. Ребята просили нас приехать и обязательно привезти им в лагерь поесть – батоны хлеба и колбасы. Куда ж нам было деваться? Конечно, поперлись к ним на поезде. Я и Люся ехали в общем вагоне, в этих самых белых платьях, все на нас смотрели как на идиоток. Зато мы купили для парней все что надо. Мы же были молодыми, красивыми студентками – как не мечтать о кавалерах!
– Вы с Людмилой Марковной вдвоем поехали?
– Конечно! Кое-как мы до них доехали, и фиг нам: у ребят оказалась в этот день присяга. То есть никаких увольнительных. Мы подошли к дежурному на КПП, предъявили свои студенческие билеты, а сами – такие красивые молодые девчонки! Он на нас так посмотрел выразительно и начал звонить по телефону какому-то дядьке военному, а тот сказал: «Нет! Что это они приехали в день присяги!..»
– Не отпустил ребят?
– Категорически отказался. Так я и Люся буквально стали реветь. Умоляли дежурного отпустить парней. Я вся такая из себя – комсомолка, красавица – говорю дежурному: «Слушай, нас в следующий раз не отпустят из института. Дай-дай мне трубку, хочу поговорить с вашим начальником». Я сказала ему, кто мы такие, что мы из ВГИКа, приехали навестить своих товарищей. Вранье было: какие они нам были товарищи! Любили мы парней...
– Так удалось их вызволить?
– Да! Они такими красавцами вышли к нам – молодые парни в гимнастерках, в военной экипировке... Но первое, что ребята нам сказали: «А, привет-привет! Вы нам пожрать привезли?» Мы опешили, говорим: «Да-да, конечно. И колбасу, и хлеб вам привезли». Лева и Юра сказали, что их отпустили буквально на час, говорят: «Давайте еду». Дежурный на нас так посмотрел – ребята смутились, мы отошли подальше от КПП. И… Сразу стали целоваться. Ну и как-то мы разошлись парами по разным кустам. Понимаете, да?.. Потом мы отдали им гостинцы, и они ушли на территорию. А мы с Люсей побрели обратно к станции – на поезд. Но уже наши белые платья стали такими грязными! А я свое еще и порвала, Люська мне потом его зашивала...
– В чем был секрет вашей дружбы?
– Мы дружили отчасти потому, что обе были с Украины: Люся – из Харькова, а я родилась в Донецке. Единственное, что... Я не «хагала» – у меня, слава богу, с техникой речи было все в порядке. Люся же всю жизнь работала на этим делом. Над своими украинскими интонациями, так сказать.
– Людмила Марковна всю жизнь была очень стройной – как ей это удавалось?
– Она же была очень темпераментной. Помню, как мы снимались у Матвеева в фильме «Особо важное задание». Нам Леля (мама Гурченко) присылала огромное количество украинских котлет, а это не маленькие «фитюльки» – они размером с ладонь. Люся не все котлеты коллегам раздавала, говорила: «Так, эту котлету я сама срубаю!»
– Кого Людмила Марковна любила?
– Только одного человека – своего папу.
– А маму?
– Ну, вы же понимаете... Их отношения были сложными. Это известно, мне кажется, даже школьникам. Что тут добавить?..
– У Людмилы Марковны было шесть мужей – хоть одного она любила беззаветно?
– Как вам сказать... Она к мужчинам относилась пренебрежительно. Любила, повторю, только отца. В силу обстоятельств Люся росла одна в семье и была до конца дней «папиной дочкой».
– Не секрет, что Людмила Марковна одной из первых в СССР делала пластические операции...
– Она любила свою профессию. Никогда не хотела стареть.
– Уже со студенческих времен было понятно, что она станет звездой?
– Вася Шукшин в институте возглавлял бюро актерского факультета, а Люся тогда подражала Лолите Торрес. Вася даже вызывал Люсю на ковер из-за ее пристрастия – он ей говорил: «Слушай, ну что ты все кому-то подражаешь?! То Орловой, то Торрес...» Но Люсе было все равно: она обожала джаз, любила ритмы, предпочитала музыку кино. Мало кто знает, но Люся прекрасно играла на фортепьяно. Когда она садилась за инструмент во ВГИКе, так все первокурсники со всех факультетов сбегались ее послушать...
– У Людмилы Марковны, судя по всему, был крайне сложный характер?
– Конечно. Она не была заносчивой, но понимала, что очень талантлива. Меня она назвала «зачухой».
– Не обижались?
– Нет, конечно, нет. Ну и что? Зачуха – подумаешь! Тем не менее я не могла от нее оторваться. Я ей рассказывала все свое сокровенное, а она – мне. Вот и все: мы были очень-очень дружны и близки.
Читайте материал: Подруга Гурченко рассказала о ее любовных похождениях