«Деревенская жизнь — вот лучший материал для творчества»
Школьные годы Дмитрия прошли в Санкт-Петербурге. В 15 лет он начал самостоятельную жизнь. Поступив в радиополитехнический техникум, перебрался жить в общежитие. А в 19 махнул учиться в Финляндию.
— Выбрал университет в городке Юливиеска, на севере Финляндии, и специальность «управление предприятием», — делится с нами Дмитрий. — Программа обучения была на английском. Первые два месяца вообще ничего не понимал. Ходил на пары, со студентами объяснялся буквально на пальцах. Английский учил, как говорится, с полным погружением: на занятиях, в спортивных секциях, на вечеринках… Через год уже свободно говорил на английском, а также мог изъясняться на финском. У нас был настоящий интернационал. Со мной учились ребята из Африки, Азии, Восточной Европы, Южной Америки.
За годы учебы по программе обмена студентами Дмитрию довелось побывать в разных странах.
— В 22 года я попал в Японию, познакомился с азиатской культурой. Мне интересно было все: архитектура, музыка, литература, образ жизни, философия… Обнаружил, что есть еще одна древнейшая цивилизация — Китай, о которой я мало что знал. Мне стало интересно, что же происходит за Великой Китайской стеной. В результате я подал документы в магистратуру в университет Тунцзи в Шанхае. Это было в 2013 году.
Шанхай — город особый, где сплелись эпохи, культурные ценности и стили. Это еще и торговая площадка Поднебесной, где традиционно живет очень много иностранцев.
— Коренных шанхайцев там не более 20%. Они теряются среди приезжих и мигрантов. Я знаю людей, которые живут в Шанхае по 20 лет без малейшего знания китайского языка и не испытывают при этом никакого дискомфорта.
Дмитрий собирался заняться бизнесом, поэтому засел за китайский.
— Самое сложное в китайском языке — это не письменная речь, как принято думать, а произношение. Иероглифы хоть и сложные, но они быстро запоминаются. Через два-три года можно довольно просто освоить базовый набор, потому что эти иероглифы все время на виду. А освоить произношение очень трудно. В китайском языке есть различные тона. То есть один и тот же слог, сказанный другим тоном, приобретает новое значение. Отсюда и певучесть китайского языка. Я учу китайский уже восьмой год и понимаю, что совершенствоваться в этом деле можно всю жизнь.
Дмитрий признается, что сначала думал, что останется в Китае на пару лет, а потом вернется в Финляндию. Но Поднебесная со своим мощным потоком бизнес-энергетики как воронка засосала российского студента целиком.
— Это страна колоссальных возможностей, всевозможных новинок и технологий. Общество здесь динамично развивается. Мне, как молодому человеку, это было очень интересно. Я решил здесь остаться и углубиться в китайскую жизнь.
В 2015 году Дмитрий Доронин поступил в аспирантуру в университете Донхуа. Темой своей диссертации выбрал, как повысить креативность команды.
Чтобы выжить, занимался стартапами, маркетингом, криптовалютой. А еще снимался в китайских сериалах.
— Иностранцев охотно брали сниматься в массовках. За день съемок платили 500 юаней, 5 тысяч рублей на наши деньги. Для студента и аспиранта это был хороший приработок. Потом мне стали доверять эпизодические роли. Кого только не играл, и офицеров, и мафиози, и ученых. Всего исполнил около 30 ролей. Это был хороший опыт.
Параллельно Дмитрий занимался видеопроизводством, снимал проморолики для небольших компаний, а с прошлого года начал вести видеоблог в Douyin — китайском ТикТоке. Однажды в погоне за красивыми видами попал в отдаленную высокогорную деревню Хэнчжан, расположенную на самой окраине провинции Чжэцзян. Это был нырок в прошлое. Неожиданно для себя он увидел Поднебесную, сохранившуюся только в преданиях. В отличие от жителей крупных городов сельчане сохранили здесь традиционный уклад жизни. Как их предки, выращивали на террасах рис, ухаживали за фруктовыми садами, пасли скот, делали из глины посуду, покрывая ее голубовато-зеленой глазурью.
— Еще год назад я не мог себе представить, что буду жить в деревенской глуши. Но, попав в самый что ни есть аутентичный Китай, я понял, что деревенская жизнь — вот лучший материал для творчества. Как говорят китайцы, «то, что случается, случается вовремя». Здесь было где развернуться.
«Единственный иностранец в радиусе ста километров»
— Сколько от вашей деревни Хэнчжан до ближайшего города?
— От нас до города Лишуй около 60 километров, по горным дорогам можно добраться за полтора часа.
— Насколько сложно было найти жилье?
— Очень непросто. Дело в том, что здесь дома не сдают. Их люди строят для себя. Но есть и городские жители, кто строит здесь себе загородные дома типа наших дач. В этом местечке хорошая экология, чистый воздух, нет никаких промышленных предприятий. Деревня стоит в окружении леса и гор. Правительство поддерживает развитие туризма. Дает субсидии на строительство гостевых домов. Один из них мне и удалось снять. В нем шесть комнат, восемь туалетов.
— Можно заблудиться.
— Я живу здесь со своей командой. Нас пока трое: я, мой приятель и моя девушка. Они оба китайцы. Сейчас я ищу еще фотографа. За жилье мы платим 2 тысячи юаней в месяц, 20 тысяч рублей на наши деньги. Это довольно дешево. Например, за «однушку» в Шанхае, которая располагалась за главным транспортным кольцом, я выкладывал 5 тысяч юаней в месяц — 50 тысяч рублей.
— Как вас приняли в китайской глубинке?
— Я здесь единственный иностранец в радиусе ста километров. Конечно, многим сначала я казался подозрительным, они думали: что этот белый здесь делает? Прошел ли карантин, а то сейчас всех перезаражает! К иностранцам сейчас особое отношение в Китае из-за бушующего в мире коронавируса. Но, с другой стороны, люди здесь очень приветливые. Как только узнавали, что я из России, говорили: «Привет! Мы же братья навеки!», «Россиянин? А, Путин! Круто!» Китайцы, кстати, очень любят нашего президента. Считают его сильным лидером, который противостоит Западу. Называют его «Путин Великий». Особенно им нравятся его фотографии с тигром, на рыбалке, со стерхами…
— Что вас поразило в китайской деревне больше всего?
— У местных крестьян здесь очень небольшой достаток, они живут на одну-две тысячи юаней в месяц —10–20 тысяч рублей на наши деньги. Но чувствуют себя счастливыми. Все между собой дружат. Но справедливости ради надо сказать, что у них здесь свое хозяйство, свои свиньи, куры, овощи, фрукты. Еще поразило, насколько здесь чисто на улочках. И в домах царит порядок.
— А с чем трудно смириться?
— Здесь нет ни баров, ни кафешек, ни ресторанов, ни других увеселительных заведений. Но в то же время люди здесь все ходят друг к другу в гости.
— Что-то принято приносить с собой?
— Бывает, что приносят хозяевам фрукты, сладости, алкоголь. Но чаще всего дарят сигареты. Почти все китайские мужчины курят. Принято прийти в гости, открыть пачку сигарет и раздать их всем, кто находится в доме. Это общепринятая традиция. Жесткой пропаганды против курения, как у нас, здесь нет. Акцизы с продажи сигарет идут на поддержку армии. Многие китайцы так и думают: я купил пачку сигарет — поддержал свои вооруженные силы.
Дмитрий с головой окунулся в деревенскую жизнь. Вместе с местными жителями отправлялся на высокогорные пастбища, управлял на полях буйволом, собирал древесные грибы, ухаживал за плодовыми деревьями, собирал рис, работал в гончарной мастерской, тушил с местными жителями в горшке свинину с ростками весеннего бамбука… Снятые ролики о деревенской жизни выкладывал в своем аккаунте в соцсети. Число подписчиков росло как на дрожжах.
Местные жители только диву давались: русский парень собирал быстрее местных апельсины, угощал деревенских «курицей нищего» — обмазанной в глине птицей, запеченной на костре. Также с ним можно было поговорить об истории.
В пандемию, когда резко упал спрос на местную продукцию, Дмитрий взялся продавать рис, выращенный местными жителями, а также чай, батат, фрукты, мясо, тофу, черные древесные грибы, мед через стриминговую платформу.
— Использовал Douyin — китайский ТикТок. Это весьма популярная онлайн-платформа в Китае. В России и на Западе ТикТок — это приложение считается больше для детей и подростков. В Китае все намного глубже и серьезнее. Это самое сильное по трафику приложение, которое собирает более 400 миллионов ежедневных активных пользователей. Там размещают и новостные видео, и официальные сообщения, да и многий бизнес в Китае делается в ТикТоке. Он имеет функцию «кошелька». Пользователи могут покупать товары, билеты в кино, переводить деньги другим людям...
Дмитрий, на аккаунт которого подписано миллион двести тысяч пользователей, стал устраивать стриминги, потоковое онлайн-вещание и продавать местные товары. Помог деревенским жителям в пандемию. Одних только апельсинов удалось продать 10 тонн, сухого батата 4 тысячи килограммов, 300 килограммов меда... Доходы крестьян заметно увеличились. И команда Дмитрия смогла только за последних два месяца перед китайским Новым годом заработать 80 тысяч юаней — 800 тысяч рублей.
Кроме того, местные жители отметили, что с приездом в Хэнчжан русского парня в высокогорную деревню потянулись и туристы. Многие собственными глазами хотели увидеть каменный лес, водопады, туманные реки, мандариновые плантации и заливные рисовые террасы, показанные Дмитрием в роликах.
«Мое китайское имя — Дэмири»
В лабиринте узких деревенских улочек, среди развешанных гирлянд кукурузы, суетливых кур, он почти что уже свой. И невеста у Дмитрия китаянка.
— Мы работали в одной сфере, познакомились на одной из деловых встреч. У нее есть китайское имя, японское, а также прозвище. Я называю ее Юкки. Это японская калька с китайского имени Сюэ, что означает «снег». Она из провинции Чжэцзян, из особенного города Веньчжоу, где живут китайские евреи, люди клановые, хитроватые, настроенные на бизнес. У них не принято, чтобы кто-то женился или выходил замуж не то что бы за иностранца, а за человека из другого города. Но молодые люди чувствуют себя уже более свободными, более открытыми.
— Родители Сюэ не против ваших отношений?
— Мы с ними поладили. У Сюэ очень большая семья, в их клане около 40 близких родственников. Все нас торопят со свадьбой. У родителей в Китае есть такой пунктик, что детям надо обязательно быстрее обзавестись потомством. Мы с Сюэ вместе уже три года. По китайским меркам это уже много.
— Чувствуете, что вы из разных стран, по-разному были воспитаны? Не бывает разногласий?
— Конечно, без ссор не обходится. Сюэ — девушка с характером. Она с детства была окружена заботой и любовью всей ее большой семьи. Но она во многом подстраивается под меня, идет на компромисс. По бытовым вопросам мы обычно не спорим — вместе занимаемся делами по дому, готовим и так далее. Разногласия обычно возникают по работе — азиаты ведут дела довольно витиевато, много времени у них уходит на построение отношений, прощупывание почвы под ногами делового партнера, а доверие вещь очень непостоянная. Мне со своим подходом «бери топор — руби хардкор» иногда приходится довольно тяжело, но ничего — вместе учимся.
— Как китаянки вообще относятся к русским мужчинам?
— Китаянки, как и все китайцы, не особо различают русский ты, немец, американец или испанец. Мы для них просто иностранцы, белые, на одно лицо. Так же как нам все китайцы кажутся одинаковыми, будь они из провинции Сычуань или из провинции Шаньдун. Мы не видим разницы, а для китайцев она огромная.
Китаянки вообще-то довольно падкие на иностранцев, но выходить замуж они предпочитают все-таки за местных парней. Считается, что китайцы более ответственные, более семейные.
— Как китайцы вас называют?
— Мое китайское имя — Дэмири, которое созвучно с русским Дмитрий. При знакомстве китайцы часто переспрашивают, как меня зовут, или даже смеются, услышав столь необычное имя. Оно состоит из трех иероглифов, первый означает «мораль» или «Германия», второй — «рис» или «Америка», а третий — «солнце» или «Япония», да, к тому же еще иногда употребляется в матерном контексте. Со всеми перечисленными странами у Китая были или есть определенные трения, поэтому реакция на мое имя у новых знакомых почти всегда довольно острая. Такое имя я получил при поступлении в университет в 2013 году. И только через пару лет начал понимать, что сотрудник администрации знатно подшутил над иностранцем. Но я нахожу в этом и огромный плюс — такого имени нет ни у кого во всем Китае, и оно хорошо запоминается, что идеально для создания личного бренда.
— Китайская кухня в корне отличается от нашей. Что вы едите, что входит в ваш рацион?
— Привык, как все китайцы, каждый день есть рис. Готовлю местные блюда с использованием свинины, птицы, овощей. Ем яйца, тофу — соевый творог, только не вонючий, ферментированный, вымоченный в долго бродившем соленом рассоле, а обычный. В нашем регионе у китайцев есть пирожки типа чебуреков. Они тоже довольно часто появляются у меня на столе.
— Борщ не готовили своим китайским друзьям?
— Здесь проблемы со свеклой. Ее достать достаточно трудно. А вот жареную картошечку все очень полюбили, а также маринованные огурцы. Было дело, я засолил сало, выбрал кусок с мясными прослойками, как положено, натер его со всех сторон специями и чесноком, засыпал солью, выдержал несколько дней в холодильнике на нижней полке. Когда стал его пробовать, моя девушка пришла в ужас, спросила очень эмоционально: «Как можно есть сырое мясо?» Не оценил соленое сало и мой китайский компаньон. В ужасе отшатнулся от предложенного угощения, сказал: «Ты что? Оно же сырое!» Россияне считают, что китайцы едят что попало, а здесь то же самое говорят про нас. В подарок из России в Китай обычно везут наши шоколадные конфеты. Они китайцам нравятся.
— Молоко и его производные в Поднебесной долгое время были не в почете. Сейчас в деревнях стали проявлять интерес к молочке?
— На юге Китая почти не пьют молоко и не употребляют молочных продуктов. В северных регионах, которые раньше были заселены кочевниками, в любом магазине можно купить добротную сметану или творог. Наш обычный творог на юге называют молочным тофу.
— Китайцы суеверны?
— Несколько тысяч лет китайцам пришлось переваривать культ предков, наложили свой отпечаток шаманизм, даосские практики, конфуцианство, буддизм. Даже жесточайшая «культурная революция» в постоянно бурлящем Китае не смогла это искоренить. В этот котел верований и учений добавился еще и культ компартии с главным божеством Мао. Китайцы очень прагматичны и довольно редко поддаются фанатизму, однако ритуалы здесь очень сильны. Не важно, веришь ли ты во что-то или нет, но если не принято здесь втыкать палочки в рис, то будь добр не втыкай. Кстати, в Китае большой популярностью пользуется российское телешоу «Битва экстрасенсов», где соревнуются люди со сверхспособностями.
— Какая-то из китайских пословиц вас удивила?
— Умение правильно и вовремя употребить ту или иную пословицу, или идиому — чэнъюй — очень ценится у китайцев, а если это удается иностранцу, то самое искреннее одобрение собеседника ему обеспечено. Например, пословица «подарить лебединое перо, привезенное за 1000 ли» указывает на небольшой, но искренний подарок. Или: «изысканные мелодии редко поют хором» говорит об уникальности и сложности того или иного феномена.
— У вас появилось в Китае какое-то хобби?
— Очень много времени я отдаю работе. Единственное, по вечерам, перед сном, слушаю подкасты — аудиофайлы — по истории. Иногда практикую каллиграфию, у китайцев умелое владение кисточкой — это признак хорошего тона. Я уже освоил технику самого базового письма, которое использовалось чиновниками династии Хань около 2000 лет назад, — сейчас ее проходят в кружках для младших классов. Надеюсь в этом году начать выводить иероглифы классической скорописью.
— По России не скучаете?
— Иногда бывает. Как уехал учиться в Китай, так за семь с половиной лет ни разу не приехал в родной Санкт-Петербург. Три года назад ездил в Белоруссию. Дело в том, что у меня есть время только на китайский Новый год, который приходится на февраль. А зимой в Питер ехать как-то не хочется, больше тянет к теплому морю.
В планах у Дмитрия Доронина и дальше покорять китайский Интернет, а также запустить YouTube-канал про жизнь в китайской глубинке. После окончания аспирантуры он продолжит изучать цифровизацию китайских деревень. Тем более что местное правительство его во всем поддерживает. На китайский Новый год Дмитрию подарили пять килограммов мяса, бочонок рисового вина, пару килограммов тофу. А из министерства по туризму прислали благодарственное письмо, где отметили его вклад в популяризацию провинции.