— По данным 2020 года, порядка 300 тыс. детей-сирот у нас нуждаются в жилье. Около 250 тыс. из них не получают жилья. Многие стоят по 10–15 лет в очередях на квартиру. А есть еще те, кто вообще об этом не заявил, — рассказывает член совета Министерства образования РФ по вопросам детей-сирот, директор Наставнического центра Александр Гезалов. — С каждым годом цифра растет, и власти не могут решить эту проблему. Живут выпускники детских домов где попало — у друзей, знакомых, или же им приходится снимать жилье, но денег на это катастрофически не хватает.
— Кому положено жилье после выхода из детского дома?
— Если они были прописаны в доме у родителей, когда родились, то их по выходе из детского дома возвращают туда. Если жилье, где он прописан, «убито», то он должен доказать, что там невозможно жить, должен быть составлен акт обследования жилья опекой. Но опека этого не делает. Если у воспитанника нет постоянного места проживания, прописки, регистрации и т.д., то ему дают жилье соцнайма, общежитие на время. Пока он учится в учебном заведении, он живет в общежитии. Как только он заканчивает, ему обязаны выделить квартиру, и в течение пяти лет он не может ее ни продавать, ни сдавать.
«Темпы предоставления квартир значительно ниже темпов роста количества детей-сирот», — констатировала Счетная палата РФ в 2020 году. И признала неэффективной сложившуюся практику обеспечения жильем детей-сирот. По данным ведомства, в некоторых регионах срок ожидания выпускниками детских домов квартиры может превышать 20(!) лет. Ежегодно на эти цели выделяются средства и из федерального бюджета, и из региональных. Но их недостаточно. Если темпы финансирования останутся такими и дальше, срок погашения «квартирной задолженности» перед выпускниками детдомов составит не менее 6–7 лет. И только через суд у детдомовцев есть наибольшая вероятность добиться получения положенного им жилья.
«Отправили жить в «убитый» барак»
Чем чаще всего оборачивается для взрослого детдомовца возвращение в квартиру по месту прописки, наглядно показывает история 24-летнего Игоря Бужинского из Омска. Пока мальчик рос в детском доме, его родители-алкоголики довели жилье до адского состояния.
— Игорь родился и проживал вместе с матерью в бараке. Ее лишили родительских прав за пьянство, — рассказывает наставник Игоря Лилия Анатольевна. — Его сначала в один детский дом определили, потом в другой... А когда вырос и вышел оттуда, то вернулся в барак, где прописан, но там было невозможно жить — ни газа, ни воды, ни канализации! Не было стекол в окнах, вместо этого была натянута пленка. К тому же после пожара стены обгорели. Черная, убитая квартира. Надо было топить печку дровами... Он пытался существовать в этих жутких условиях. Приходил ко мне помыться, постирать вещи… Работал в то время подсобным рабочим в магазине. Он скромный, добрый, не имеет вредных привычек. Мы обратились в министерство образования Омской области, но в очередь на получение жилья его не поставили, потому что у него есть прописка. Мать Игоря проживает рядом, в бараке с сожителем, получает пенсию, никаких контактов с сыном не поддерживает, хотя сейчас она уже не пьет. Игорь, я считаю, мог бы собрать какие-никакие деньги на ремонт, ему все-таки 24 года. Но дело в том, что детдомовцы — они такие... Они привыкли, что живут на всем готовом, и совсем не приспособлены к самостоятельной жизни.
Как и мы, Лилия Анатольевна задается вопросом: если детский дом определяет выпускника вернуться в жилье по прописке, должны же они проверять условия проживания? По всей видимости, их это мало интересует.
После того, как судьбой парня занялся Следственный комитет по Омской области, вопрос сдвинулся с мертвой точки. В пресс-службе следкома «МК» дали ответ: «Мы собрали все необходимые документы для включения Игоря Бужинского в списки на получение жилья и направили в министерство образования, чтобы оно рассмотрело вопрос о постановке его в очередь на получение квартиры. Кроме того, мы сами убрались в его частном доме, где 1/2 доли принадлежит ему на праве собственности, но он не мог там жить из-за чудовищных условий».
Пресс-секретарь министерства образования области Илья Крылич тоже обнадежил ответом: «Минобразования ведет список лиц из числа сирот, которым полагается получение жилого помещения. В настоящий момент Игорь Бужинский предоставил нам необходимые документы. Основной срок рассмотрения таких дел составляет 60 рабочих дней, но в его случае мы все сделаем за 15 рабочих дней. С большой долей вероятности он будет включен в список и будет иметь право на получение жилья».
Остается надеяться, что парень скоро получит жилье — благодаря попавшимся на его пути неравнодушным людям. Другим воспитанникам везет гораздо меньше, как, например, детдомовцу Андрею из Вологодской области.
«Оказался на улице в 20-градусный мороз»
В феврале Карелию взбудоражила дикая история, произошедшая с молодым человеком, недавно покинувшим детский дом. О ней поведала врач петрозаводского травмпункта Валентина Рябова. Ночью к ним за помощью обратился 18-летний парень, которого избили в общежитии. Документов при нем не было. Андрей сообщил, что нигде не живет. С его слов, в январе, когда ему исполнилось 18 лет, он должен был покинуть детский дом и с тех пор ночует, где придется. После выхода из травмпункта Андрей, по сути, должен был оказаться на улице в 20-градусный мороз, идти ему было некуда. Валентина Рябова попыталась пристроить парня, обзвонила разные учреждения. В итоге приехал наряд полиции и забрал молодого человека к себе в отдел. А позже неравнодушная врач узнала, что из полиции его отпустили… снова на улицу. «Что с ним будет дальше в такой мороз, никого, похоже, не волнует», — вздыхает травматолог.
Мальчик родился в вологодской деревне, в многодетной семье. Отца посадили в тюрьму, а мать из-за пьянства лишили родительских прав: она не кормила детей, не топила дом... Детей определили в Тотемский центр помощи детям в Вологодской области. Через год одна семейная пара взяла Андрея под опеку, но не справилась с непростым мальчиком и вскоре вернула его в приют. Отец освободился и забрал парня к себе, так Андрей оказался в Петрозаводске. Но вскоре родитель запил, и его так же, как и мать, лишили родительских прав… К 15 годам Андрей, к сожалению, много натерпелся и сам стал трудным подростком, обозлившись на весь мир. Один его возврат из семьи в детский приют чего стоит, для ребенка это серьезная психологическая травма. И в 2018 году за воровство Андрей угодил в Неманское исправительное учреждение в Калининградской области. Пробыв там несколько лет, за несколько дней до своего совершеннолетия вернулся в приют.
— По закону, когда воспитанникам детских домов исполняется 18 лет, они должны возвращаться в тот дом, в котором проживали до приюта, — рассказывает Ольга Клевина, директор детского дома в Петрозаводске, где жил Андрей. — Если же такой возможности нет, то государство обязано предоставить им другое жилье в том же регионе. То есть Андрею предстояло вернуться на родину в Вологодскую область и там ждать своей очереди на квартиру.
Андрею уже собирались купить билет. А на время, пока он ждал бы своей очереди на жилье, его должен был приютить Вологодский центр помощи детям.
Однако Андрей снова «сорвался»: совершил кражу в магазине. Соответственно, сорвалось и его возвращение на родину.
Однако Андрей не захотел жить «в бомжатнике», как он сам заявил, и ушел. В итоге попал в травмпункт после избиения случайными дружками.
«Весь заработок уходит на съемную квартиру»
21-летняя Татьяна Анцупова — воспитанница детского дома, живет сейчас в Екатеринбурге с мужем и двумя маленькими детьми, двухлетним и двухмесячным. Родилась она в маленьком селе в Свердловской области. С двух лет воспитывалась в детдоме, ее отца и мать за пьянство лишили родительских прав. Девушка не помнит, где она жила до двух лет, была совсем маленькой. В детском доме ей всегда говорили, что жилье ее родителей непригодно для проживания.
— Мне некуда было возвращаться после детского дома. Но я уже шесть лет не могу получить положенное мне по закону жилье. С 14 лет я стою в очереди, но она двигается не вперед, а назад. Я все ниже и ниже опускаюсь в списке. Нас гоняют по кругу из одной инстанции в другую. У меня уже семья, двое детей, а я все еще не имею своей квартиры. Я постоянно должна доказывать, что мне положено жилье как сироте. Мы с мужем вынуждены снимать квартиру, денег катастрофически не хватает. Я сижу с детьми. За съемную квартиру мы платим 17 тыс. руб. в месяц, а муж получает порядка 20 тыс. руб. На аренду уходит почти весь заработок мужа, а живем мы на детские пособия… Как мне объяснили в управлении социальной политики Первоуральска, компенсация за аренду жилья мне не положена.
В министерстве социальной политики Свердловской области на запрос «МК» пояснили, что дети-сироты и дети, оставшиеся без попечительства родителей, достигшие 23 лет и подлежащие обеспечению жильем, могут посмотреть свой номер в списке на сайте министерства на странице «Сведения об очереди детей-сирот», больше никакой информации не дали.
«Она не понимает, что ей нужна мебель»
Но даже когда воспитаннику детского дома несказанно повезет и государство предоставит ему квартиру, человека могут поджидать разные трудности. Например, огромные суммы накопленных долгов за ЖКУ. Эксперт знает, как исправить ситуацию:
— За два года до выхода воспитанника из детского дома уже должно быть известно, где человек будет жить! А они выходят, и им ничего не понятно. Они должны знать, где у них будет койка после выхода, а еще лучше, если они будут «тренироваться» жить там в выходные. Именно так работает система в Финляндии. Два года до выхода из спецучреждения воспитанник живет самостоятельно, а соцработник в журнале записывает, какие действия он производил: готовил на плите, убирал квартиру, выносил мусор и т.д. Например, одну выпускницу долго уговаривали, чтобы она купила себе в квартиру мебель: у нее была одна кровать. Она просто не понимала, что ей нужна мебель. Ведь в детском доме у нее ничего своего не было.
В качестве примера можно привести историю Арианы Татарченко из Якутска. С пяти лет она воспитывалась в детдоме города Алдан Республики Саха. «Моих родителей лишили родительских прав из-за злоупотребления спиртным, — рассказала нам девушка. — Нас было пятеро детей, всех передали в детский дом. В детдоме в целом было хорошо, я жила там до 17 лет. Воспитатели были старой советской закалки, они нами занимались. Но сейчас, когда я оглядываюсь назад, я понимаю, что нам многого недодали, многого не объясняли. Подросткам в 16–17 лет нужно было рассказывать, что нас ждет после выхода из детского дома. А нам не говорили».
В 15 лет Ариана узнала, что детдомовским выпускникам выдают квартиру. Она считала, что это будет так же, как им выдают промаркированные полотенца, канцелярию и прочее. «Придут тетенька или дяденька, отвечающие за выдачу квартир, найдут тебя в списке, поставят галочку напротив тебя и выдадут ключи. В квартире будет все, что необходимо для жизни. Так наивно и по-детски думала я», — признается Ариана. И ничего не предпринимала. И если бы так продолжалось и дальше, она бы так ничего и не получила. Хорошо, что случайно, от одного сотрудника социальной службы и старшей сестры, она узнала, что за квартирой нужно идти в органы опеки. Там ей сказали, что в таком-то году ей выдадут жилье, а предварительно позвонят. «Нужно постоянно приходить в органы опеки узнавать, как там моя очередь. Если ты не придешь, про тебя могут забыть и задвинуть», — говорит Ариана.
В отличие от других выпускников ей повезло: квартиру она в конце концов получила. «У многих моих знакомых были проблемы, у них до сих пор нет жилья, потому что никто не занимался их документами».
Однако, получив квартиру, Ариана не представляла, что с ней делать. «Я не знала, например, что строители, когда строят жилье, тратят энергию, воду, и ты потом должен пойти в управляющую компанию и писать заявку на перерасчет, чтобы с тебя эти немалые расходы в 20 тыс. руб. и больше, которые накапали в пустой и тогда еще не твоей квартире за воду, свет и так далее, списали. Но далеко не все об этом знают. Мне об этом сказали знающие люди, а другие выпускники детских домов сами все оплачивают». Поначалу она даже не знала, что надо оплачивать коммунальные расходы! «Долг накопился большой, потому что я запуталась в квитанциях об оплате, мне казалось, что меня обманывают. У меня не было представлений о том, что в квитанциях прописаны суммы не только за свет, воду, а еще и за обслуживание дома: лифт, двор, капремонт и так далее. Разбираться в этом было очень сложно, и я долгое время откладывала этот вопрос, периодически оплачивая услуги частично. Со временем я разобралась с этой проблемой, но до сих пор «разгребаю» последствия».
Сейчас Ариана живет в Санкт-Петербурге, поступила там в педагогический колледж. Квартира в Якутске пустует, но она не может ее ни сдать, ни продать — по закону это можно делать только пять лет спустя. Ей приходится оплачивать платежки ЖКХ, она просит своих знакомых присылать их на электронную почту.
* * *
Есть еще одна грядущая опасность: «Сейчас готовится, по сути, преступление против сирот: вместо жилья им хотят выдавать финансовый сертификат на покупку квартиры. Но они совсем не умеют пользоваться деньгами, и их легко смогут обмануть разного рода мошенники». Гезалов приводит действительно ужасающие цифры: «Если дети-сироты, родившиеся 20 лет назад, не будут подавать в суд, а квартир будут выдавать столько же, сколько в 2019 году, то в Туве, например, они получат жилье только через 53 года. В Бурятии этот показатель составляет 38,8 года, в Республике Алтай — 27,7 года, в Иркутской области — 25,3 года, в Омской области — 23,5 года, в Алтайском крае — 21,9 года, в Забайкалье — 18,6 года».