Когда Анна родилась, врачи сказали матери, что ребенок умер, но спустя 12 минут девочка задышала. «Я с рождения начала выживать», – рассказывала Кастельянос.
На самом деле истинная история Анны гораздо более трагична и невероятна.
«Правда – то, что ее матери сказали, что девочка не жилец», – рассказывает бывшая одноклассница певицы, которая уже двадцать лет живет в Германии.
По ее просьбе мы не указываем город, в котором все это происходило, потому что до сих пор живы люди, которые помнят семью Анны-Наташи, и не называем ее фамилию.
– Анну на самом деле звали Наташей Т., она внучка Героя Советского Союза. О нем есть и статья в Википедии. Нам по 45 лет сейчас. Вернее, ей 46. Она январская. Мы с 1975 года.
– Подожди, какие 46, если ей 39?
– Нет, 46 на самом деле. Они с другой нашей подругой, дочкой миллионера, поменяли паспорта лет в 27–28. Захотели так. И зовут Анну Кастельянос на самом деле Наташа Т. Ее дед был очень известным человеком в нашем городе, руководил крупным предприятием. С Наташей – можно я буду продолжать ее так называть? – мы познакомились в первом классе.
Родители в ГДР служили. Мы с бабушкой, у которой я жила, часто приезжали к дедушке, бабушкиному брату. Он руководил гороно. Потом директором школы был. В сад я почти не ходила. Со мной дома занимались. Поначалу я в другую школу пошла. Потом мама приехала, дала взятку и перевела меня в самую блатную. И вот там я Наташу и увидела.
– Она сильно отличалась от других?
– В ней было 80 сантиметров роста. Ее мама обычно несла портфель, а ее дедушка нес саму Наташу. Наш первый класс был на третьем этаже, ступеньки высокие. Всю начальную школу Наташа практически провела в Кургане, в институте Илизарова, где ей «вытягивали» рост, возвращалась на пару месяцев только, весной. Мы, помню, как принцессу встречали ее – с шарами и конфетами. А осенью она опять уезжала в Курган. Одиннадцатый класс она закончила дома – тогда мы общались уже ближе.
– Ее никто в классе не обижал?
– Да ты что! Она была звезда. У нее дома вечно зависали друзья. Все время она что-то мутила, но отдельно от нас. У нас, девочек, более правильные были мероприятия. А их компанию все время учителя критиковали. У нее в квартире проходили какие-то веселые вечеринки. Помню, был большой скандал, когда одна девочка вступила там в половую связь и забеременела в четырнадцать... Но как-то все улеглось. В общем, Наташу все очень любили. Солнышко такое. Жизнелюбивая. И очень самостоятельная: мать-журналистка на работе целыми днями, дед тоже загружен...
– Так ее можно было назвать мажоркой по тем временам?
– Повторяю, она была звезда. Она не слишком хорошо училась, математика ей не давалась. Зато уверенная в себе невероятно! Закончила музыкальную школу по классу фортепиано. Была большая фантазерка. Все время твердила: «А меня все равно до 150 дотянут». А была 130...
– Она что-нибудь рассказывала про отца – кубинца-испанца?
– Нет, никогда. Никаких следов отца. Ни фото, ничего. Может, на учебе ее мать с ним познакомилась. Может, обмен какой-то был или в командировке. Может, это вообще какая-то ее придумка. Мама Наташи была известным в городе радиожурналистом. Я тогда на радио детскую передачу вела – после «Пионерской зорьки». Редакция газеты находилась в одном здании с радиоредакцией, так что мы с ней пересекались. По пятницам у нас свой эфир был: «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих»...
– Вы в 92-м школу закончили? В комсомол уже не попали?
– В 92-м. Я из России насовсем уехала в 2001-м. В 26 лет. А до этого была на длительной стажировке за границей. Но мы продолжали общаться.
Наташа с юности мечтала о Питере. И в конце концов туда перебралась. Ну и потом закрутила ее жизнь... Она в фильмах для взрослых начала сниматься. Поэтому, кстати, и поменяла имя. Чтобы дед не узнал. Если честно, никогда не понимала, зачем она это делала: все ее многочисленные тату, эти съемки, эпатаж... Точно не из-за денег. Семья была обеспеченной, и Наташа ни в чем никогда не нуждалась.
Все время хотела ее спросить об этом: зачем? – но так и не спросила. Знаешь почему? Она бы расхохоталась мне в ответ. Сказала бы, что я слишком правильная. Мне кажется, она это больше делала по каким-то своим идейным соображениям. Так-то она интеллигентная была девушка, книжки читала. И деньги у нее точно были – и на раскрутку, и на жизнь... Мужчина, наверное, до ручки довел.
Понимаешь, она из тех, кто умеет любить и полностью способен вложиться в любимого человека. Но сама знаешь, какие у нас мужики: чуть что, меняют на молоденьких, хорошеньких. Мне показалось, что ее предали, еще когда я про «Евровидение» услышала и что она из группы ушла, – подумала: «Как же это несправедливо!»
Я не верю, что у нее на хлеб средств не было. Вот что пила – это да... Наташа безумно хотела ребенка, все ее мечты были об этом. Она страдала, что не могла иметь детей.
– Не получилось?
– У нее ведь было сердце больное. Как и у матери. Удивительно, что она вообще дожила до таких лет. Ее мама с моей в кардиологии как-то лежали. Та и рассказала, что ей рожать нельзя было. Наташа действительно долго не дышала, врачи повторяли: «Девочка не жилец». Дело в том, что мать еще до родов знала, что с ребенком не все в порядке: ахондроплазия диагностируется пренатально. Ну да, 70-е годы, УЗИ в провинции еще не было, но диагноз ставили по анализам. Вроде бы у матери до Наташи уже были до этого проблемы с вынашиванием, но она все равно рискнула.
– Родные у Наташи еще живы?
– Последний раз мы с ней общались где-то в 2017-м, по телефону. Она мне медицинские бумаги присылала, все надеялась на беременность: я же врач. Слышала, ее мама десять лет назад где-то умерла. От сердца. А дедушка – совсем недавно. Его хоронил весь город. В газетах написали. Он последний, кто оставался у Наташи, был для нее поддержкой. Приезжала ли она проститься с ним... Я не знаю. Но я очень надеюсь, что дед до последнего думал, что у нее все хорошо.