Можно ли сказать, что дети, родившиеся в 2000-х и выросшие «с планшетом в руках», — это такие особые существа, нам, заставшим пишущие машинки и дисковые телефоны, вовсе не понятные? Сами они, кстати, именно к такой точке зрения и склоняются. Для молодежи-то мы с каким-нибудь Ричардом Львиное Сердце точно существа однотипные. Он ведь тоже жил до Интернета.
Как ни странно, вспомнить о научной дискуссии из далеких советских времен меня заставил совершившийся весной и повторившийся осенью 2020-го переход на удаленку. С началом пандемии мир вообще перестал быть прежним, но сфера образования ощутила это с особой остротой. Вместо людей из плоти и крови перед преподавателем оказался экран, усеянный черными прямоугольниками с более или менее осмысленными надписями. Стремительно утратило смысл требование убрать телефоны и не подглядывать во время контрольной. Традиционные студенческие отмазки типа «попал в пробку» сменились одним несокрушимым аргументом — «у меня плохая связь». Воплощением ученической доблести в глазах всей страны стал юноша, ловящий Интернет на березе.
Да, безусловно, наш мир сделался иным. А мы? Что там у нас с мотивациями и реакциями? Чтобы разобраться в проблеме, я составила самую простую рабочую классификацию. В ней оказалось по два основных вида преподавателей и учеников (позволю себе не делать различия между школьниками и студентами, хотя говорю преимущественно о последних). Итак, перед нами четыре обобщенных обитателя пространства, именуемого «дистанционный учебный процесс».
Тип 1.1: Педагог Добросовестный. Коротко побившись в истерике в связи с совершившимся крушением основ, он смахнул скупую слезу и, как Робинзон Крузо на необитаемом острове, принялся за дело. Обеспечил себе бесперебойный доступ в Интернет, приобрел веб-камеру и микрофон, установил Зум, создал фантастическое количество презентаций, видеоуроков, тестов, отыскал в Сети лучшие учебники и научные труды, находящиеся в свободном доступе, организовал бесперебойную связь с учащимися… Не исключено, что все это время он продолжал страдать от нехватки живого общения и непривычки к многочасовому сидению за компьютером. Но работа отвлекала от моральных мучений. А в какой-то момент Педагог Добросовестный наверняка пережил катарсис: он осознал, что и сам многому научился, открыл для себя новые педагогические приемы, узнал некоторых учеников с лучшей стороны. Знаете, чего ему очень хочется сейчас, когда впереди замаячило возвращение в офлайн? Да просто обнять тех ребят, что так здорово занимались на дистанционке. Жаль, что до отмены безопасной социальной дистанции пока еще очень далеко.
Тип 1.2: Педагог-халтурщик. Этот персонаж знаком многим из нас по фильму «Республика ШКИД», где учитель словесности Павел Иванович лихо распевал на уроке: «Не женитесь на курсистках, они толсты, как сосиски…», обеспечивая себе дешевую популярность среди школьников. Боюсь, что у каждого из нас были подобные учителя. Я о тех, что опаздывают, заканчивают пораньше, дают ученикам задание, а сами спят или утыкаются в телефон, а то и вовсе рассказывают анекдоты (иногда непристойные). Такие «времяпроводильщики», точнее, «времяубивальщики», неискоренимы в сфере образования, как печально известный борщевик в сельской местности. И, кстати, точно так же ядовиты. Мне кажется, ничто так стремительно не отравляет ученика цинизмом и пошлостью, как разнузданность безнаказанного учителя-халтурщика.
Что же произошло с ним в условиях удаленки? Да ровным счетом ничего. Его главным принципом осталось глубочайшее презрение к ученикам, коллегам, собственному предмету, да и к культуре в целом. У него, как у студента-прогульщика, начались непреодолимые трудности с доступом в Интернет. Техника решительно отказалась работать. Лекции остались непрочитанными. Семинары прошли в режиме бесконечных докладов, под которые так сладко спится и преподавателю, и всей группе. Электронные письма, отправленные ему студентами, пропали в пути. Аттестация прошла «на глазок».
Здесь, правда, выявились два подвида: Педагог-халтурщик Добрый и Педагог-халтурщик Злой. Первый, боясь переутомиться, сразу поставил всем пятерки, чем снискал, подобно незабвенному Павлу Ивановичу с его курсистками, огромную ученическую любовь. Второй, после того как бездельничал пару месяцев, вдруг напустился на студентов с упреками — мол, ничего не выучили, ничего не знаете — и наставил бескомпромиссных троек. Затрудняюсь определить, кто из них нанес юношескому сознанию больший урон. Первый подал пример бесстыдства, второй подорвал веру в людей.
А что же ученики? Вернусь к своей рабочей классификации.
Тип 2.1: Ученик Добросовестный. С моей точки зрения, это совершенно замечательное существо. Отличает его от прочих наличие ответов и вопросов. Но главное — он хочет еще что-то узнать. И даже понять. Поэтому с ним интересно.
В доковидные времена Ученик Добросовестный посещал аудиторные занятия, подходил с вопросами после лекций, готовил толковые доклады и писал отличные курсовые. В онлайн-условиях ничего, собственно, не поменялось. Забавно, что от своих собратьев-бездельников Ученик Добросовестный отличается еще и тем, что не отказывается включать веб-камеру, не прячет лицо, спокойно смотрит с экрана в глаза преподавателю. Думаю, это потому, что у лучших студентов нет установки на то, чтобы «победить» педагога обманом или наглостью. А сотрудничество не предполагает скрытых лиц и тайных намерений.
Ученик Добросовестный никогда не бывает в абсолютном большинстве. Хорошо, когда у половины класса или группы есть хотя бы некоторые его черты. Если же на жизненном пути попадается человек, которого можно с уверенностью отнести к этому типу, такая встреча запоминается. Впрочем, остается в преподавательской памяти и антагонист лучшего ученика.
Тип 2.2: Ученик-халтурщик. Показательно, что он оказался в моей классификации именно под этим символичным номером. Два по предмету, два за поведение.
В офлайн-реальности тип Ученик-халтурщик подразделяется на два подвида, первый из которых — Персонаж Внесценический. Это такой студент, которого никто никогда не видел. В списке группы он есть, но на занятия не ходит. На экзамены чаще всего тоже. Разве что на третью пересдачу, и то не всегда. Он не просто не знает предмета — он не в курсе, о каком предмете идет речь. Фактически он давно уже перевел себя на своеобразную дистанционку, непонятно зачем правдами и неправдами удерживаясь в институте. Ясно, что для таких людей вообще ничего не поменялось. Какая, в сущности, разница, куда не ходить?
Значительно более обременителен для учителей подвид второй — Ученик-халтурщик Физически Воплощенный. Он иногда появлялся в аудитории, с искренним непониманием реагировал на вопросы преподавателя, норовил забиться в задние ряды, чтобы всласть поспать там или уединиться с любимым смартфоном. Если ему поручали доклад, он или не являлся в назначенный день, или, спотыкаясь, читал вслух статью из «Википедии». В его присутствии всегда было мучительно скучно.
Как пережил Халтурщик Физически Воплощенный переход на дистанционное обучение? По-моему, он должен был искренне обрадоваться. Его надежным щитом стала выключенная веб-камера, позволяющая присутствовать на занятии лежа. Исполнять вслух статью из «Википедии» сделалось гораздо комфортнее. В момент, когда преподаватель тебя за все это отчитывает, можно просто убавить звук.
Итак, поздравляю коллег и учеников. Мы побывали в раю. Правда, это, как оказалось, рай для халтурщиков. Впрочем, и для нас, добросовестных идеалистов, это, пожалуй, тоже не ад. Многим даже понравилось попадать на любимую работу, минуя электрички, автобусы и метро. Радует также отсутствие очередей за кофе на собственной кухне. Да и недостатки прически и макияжа через камеру не очень видны. Так что опыт дистанционки можно принять со сдержанным оптимизмом.
Что же до дискуссии о природе человека, то, осмелюсь сказать, лично для меня в ней поставлена точка. Я и раньше склонялась к мысли о том, что ни Сократ, ни Жанна Д'Арк, ни Коперник никакие для нас не инопланетяне и добро не становится злом, а зло — добром по прошествии столетий. И сейчас я вижу, что, как бы ни менялся мир, наши лучшие и худшие качества остаются таковыми. От себя дистанцироваться невозможно.