Начнем с истории Михальченко, которая весьма показательна. Питерский бизнесмен сидит в «Лефортово» с марта 2016 года и в принципе ни на что особо не жаловался (были у него только приступы клаустрофобии, из-за чего пришлось перевести в большую камеру). Весной этого года Михальченко заболел коронавирусом, обошлось без осложнений, но, как пишут адвокаты в жалобе в Генпрокуратуру РФ, иммунитет ослаблен. Сейчас Михальченко регулярно вывозят во 2-ой Западный окружной военный суд, где слушается по существу его дело. Одновременно там же идет процесс по так называемой «банде Гагиева», на скамье подсудимых 12 человек, обвиняемых в убийствах и похищениях. Так вот, один из гангстеров болен открытой формой туберкулеза (точный диагноз «Диссеминированный туберкулёз легких в фазе инфильтрации и распада»). Этого заключенного даже перевели одно время под домашний арест из-за болезни, но в августе он был снова водворен под стражу, помещен в туберкулезное отделение больницы «Матросской тишины».
По словам Михальченко, вместе с этим больным его регулярно доставляют в военный суд. Причём, они и едут в одном автозаке и сидят в одном конвойном помещении в суде.
Генеральная прокуратура отреагировала довольно быстро – поручила городским коллегам «организовать тщательную проверку и принять меры». Ну а дальше началась обычная бюрократическая канитель. Из московской прокураты жалоба была перенаправлена начальникам ГУ МВД по Москве и столичной УФСИН («для проверки законности действия сотрудников СИЗО №1 при осуществлении конвоирования из «Матросской тишины»). Чем все эти проверки закончились - не понятно. Но Михальченко по-прежнему ездит в суд вместе с больным туберкулезом в открытой форме в самой опасной стадии. Если он заразится, его адвокаты, думается, засудят и ФСИН, и МВД. Только здоровья это не вернет. Да и как быть тем заключенным, у которых нет армии защитников и некому составлять все эти жалобы?
Члены ОНК (в том числе автор этих строк) периодически получают такие обращения от арестантов, но из-за коронавируса их стало меньше: сейчас в суды в среднем вывозят ежедневно из каждого московского СИЗО лишь по 15-20 заключенных (по кому требование пришло в изолятор за подписью председателя конкретного суда). Но проблема в любом случае не решилась.
Казалось бы, чего проще перевозить больных туберкулёзом отдельно? Тем более сейчас, когда в принципе, повторюсь, вывозят заключенных редко. И тут конвоиры неофициально говорят, что из СИЗО им не поступают такой заказ на «отдельную карету». Сотрудники СИЗО уверяют, что это полицейский конвой отказывается возить по одиночке, ссылаясь на то, что, мол, не рационально.
Теоретически можно отсаживать в автозаке инфекционных больных в так называемый «стакан». Но, по сути, все равно человек дышит во время поездки одним воздухом со всеми остальными, то есть делится с ними своими бактериями. И как быть с конвойными помещениями в судах? Как отделить там заключенных? На мой взгляд, решение может быть простым: пока человек заразен, или не вывозить его в суд, предоставив возможность заслушать по видеоконференцсвязи, или же просто отложить процесс на время.