Он работает не переставая, без перерыва. А ему по кайфу. В своих знаменитых «Намедни» он уже перешел в наше время, аж в 2013 год. Да, он догоняет… Делает фильмы, прекрасные фильмы «Русские евреи», «Русские грузины», политическую публицистику. Он в теме.
Ну, посмотрите эти его «Намедни». Почти два часа, а на одном дыхании. И какое качество! Какая разница — Интернет, телевизор… Нет, большая разница, телевизор Парфенову уже не нужен, как и многим другим его коллегам. В телевизоре его то пускают, то не пускают, то цензурируют, то не очень. Там нужно уметь дружить, знать своих людей, проходить между струйками, кому-то подмигнуть, поклониться… А в Интернете ты свободен. А уж как ты это делаешь, зависит исключительно от тебя, любимого.
Я сравнил: посмотрел «Намедни-2012» и «Намедни-91», ту прошлую, по которой мы так ностальгируем, считаем совершенством. И что? Вчера раки были по три рубля, но маленькие, а сегодня по пять, но большие. Оказалось, тот знаменитый выпуск полон несовершенства, недоговоренности, недо… А этот! Знаете, Парфенов до сих пор растет, становится лучше. Нынешние «Намедни» настолько полноценны, современны, ярки по картинке. Но везде и всегда у него есть смысл, бездна смысла. Да, это Парфенов!
А вот вам «Культура», канал для недобитой постсоветской интеллигенции. Один из моих самых любимых каналов, он меня успокаивает, а в наше время это уже немало. Он меня просвещает, дает духовную пищу, извините за пафосный шаблон. А рейтинг у «Культуры» один процент, даже меньше. Можно пенять на народ, обзывать его нехорошими словами. Можно, но не нужно. Народ такой, какой есть, другого народа у меня для вас нет. А вот «Культура»…
И я подумал: а если бы на эту «Культуру» бросить Леонида Парфенова, что бы было? Ведь молодые люди, тинейджеры, «Культуру» не смотрят (как и вообще телевизор), а Парфенова смотрят, да еще как. Потому что Парфенов давно уже выработал свой стиль, и он верен ему. Просвещая — развлекай, но это упрощение, конечно. Парфенов и просвещает, и развлекает по-особенному. Он всегда здесь и сейчас, говорит нам: «История в вас, в нас, во мне и в тебе». Она движется не переставая. Вот этот дом, где Пушкин… А вот, где Ельцин… А там, в Петербурге, сохранился…» Чего в Петербурге только не сохранилось! Парфенов оживляет историю, но не искусственно, а легко, талантливо и как бы на бегу. История — это жизнь, наша с вами жизнь, и Леонид ее лишь дегустирует, отмечает. Но как!
Даже страшно подумать, какой бы стала «Культура» при Парфенове. Неужели вот такой же живой, современной, ярчайшей, которую смотрели бы все от мала до велика? Но этого не будет никогда. Парфенову это просто не нужно. Даже если будут просить все кому не лень, уважаемые люди, на колени встанут — нет, не пойдет. Свобода лучше, чем несвобода, как сказал один бывший Президент России, о котором Парфенов уже сказал свое слово и еще скажет. И о Путине скажет, без гнева и пристрастия, как он умеет. Но так, что мы запомним это навсегда.
Глас народа
Намедни я оказался в больнице. Лежу на нарах, как король на именинах. Да, чувствую себя Вовкой в тридевятом царстве. «Хочешь — пирожное, хочешь — мороженое! А вы что, и есть за меня будете? — Ага». То есть если бы не одно маленькое обстоятельство, я ощущал бы себя в санатории 4-го Управления при ЦК КПСС, вот так.
Тут все есть для хорошей жизни. Но самое главное — на стене висит большой телевизор. А что еще больному телекритику нужно?
У меня в палате на двоих было три соседа. Я лежал, а они менялись. И каждый из них что-то мне дал. Нет, очень многое!
Первый оказался болельщиком со стажем, и мы с ним с утра до вечера смотрели «МатчТВ». Так смотрели, как я еще никогда не смотрел. Болели за наших по всем видам спорта, что хоккей, что футбол, что баскет. Отлично проводили время. Но благодаря моему соседу по несчастью я впервые увидел на «Матче» документалку. Это были фильмы про знаменитого хоккейного защитника московского «Динамо» и сборной СССР Валерия Васильева и про Игоря Нетто, главного капитана нашей страны. Да, я оценил — это было хорошее кино, качественное, настоящее. Про замечательных спортсменов вспоминали все, кто еще остался, кто мог что-то про них сказать. И архивные картинки их побед, великих побед, их мужество, достоинство, талант…
Второй сосед был брутал, любитель мужских каналов — НТВ и «Звезды». Благодаря ему я впервые посмотрел энтэвэшную серию «Скорой помощи», не американской, нашей, с Гошей Куценко. Мило, без всякого напряга, легко, иногда легковесно, немного даже смешно. А почему бы и нет?
Ну, а «Звезда» — это что-то! Там идут такие сериалы! Сосед смотрел их с утра до вечера, в режиме нон-стоп, не переставая. Он просто балдел от них. Да, это военные сериалы, но какие! Я тоже посмотрел и… ужаснулся. Господи, показывают же такое. В какой-то жаркой Африке, в центральной ее части очередной переворот, наш спецназ, негры на русском языке, америкосы на своем… А играют ужасно, такая халтура. Это называется «Морпехи».
Еще один сериал — про Сталина, который очень напомнил замечательного Этуша в «Кавказской пленнице». Это вообще как одна сплошная пародия. Я хохотал, а сосед переживал все на полном серьезе. «Ну, как ты это можешь смотреть?» — говорил я ему. «Да ладно, это же война».
А документалистика у них оказалась довольно профессиональной, про Сергея Бондарчука, например, просто прекрасная. И новости, как ни странно, на «Звезде» давались объективно, без пропагандистского ража, как на федеральных каналах. Это надо отметить.
«Да, там было много новых слов. Как правильно — трезвеватель?» Учиться никогда не поздно, в том числе телекритику. Всюду жизнь. «О, сколько нам открытий чудных…» А то, понимаешь, я хорошо устроился: смотрю только то, что хочу, а то, что не хочу, не смотрю. Нельзя же так, неправильно. Только если бы я смотрел все, оказался бы не в этой больнице, а совсем в другой, там, где «главврач Маргулис телевизор отключил». Так что не будем о грустном.
Третьего моего соседа звали Мартирос. Красивое имя, а главное — редкое. Здесь сразу хочу сказать, что к армянскому народу отношусь с огромной любовью и симпатией, а в глазах моего хирурга-спасителя Гагика Радиковича я видел всю боль армянского народа. Но из песни слов не выкинешь.
Я рассказал Мартиросу, как не так давно был в Тбилиси, Баку, Ереване, и он тут же: «Это армянские города, это армяне их построили!» Он услышал, как я по телефону обсуждал фильм Пивоварова о Гагарине, говорил о Королеве. «Да Королев одни болванки делал. А кто спутник сделал, кто ракету сделал? Мачикикян, пять Ленинских премий, восемь Сталинских. О нем никто не говорит, затерли его, завидовали», — тут же вскрикнул Мартирос. Говорю о Высоцком… «Да что мог этот Высоцкий без редактора. А знаете, кто был редактор? Манучарян» (здесь все фамилии условные, как условно все то, что говорил мой собеседник). Говорим о коллайдере. «А знаете, где находится второй после Америки коллайдер? В Армении…» «У нас в Дилижане в кухне открываешь простой кран — вода течет, второе место занимает в мире! — А первая в Ереване, да? — Нет, в Сан-Франциско» («Мимино»).
«А Иисус Христос?» — «Ученые доказали, что он не мог быть евреем, либо ассирийцем, либо армянином».
«А кто основал Израиль?» — вдруг выпалил он. «Евреи», — робко сказал я и замер. Неужели и здесь?.. «Сталин», — поставил победную точку Мартирос. И вот тут, на Сталине, мы с ним сошлись.
По телевизору Мартирос смотрел только два канала — «Россия 1» и «Россия 24», и только «Вечер с Соловьевым». «Соловьев — молодэц!» — повторял он. Вот такой это интересный человек.
Очень полезно порой телекритику пойти в народ. Народ научит, народ расскажет. Народ — соль земли русской. Ну, и армянской, конечно.