Мы нашли женщину, которая кроме своих троих детей родила пять малышей биологическим родителям, в том числе — двойню!
О том, каково быть сурмамой, показывают ли ей рожденного ребенка, чувствует ли она к нему привязанность и общается ли потом с биологическими родителями, жительница Новосибирска Ольга Патрина рассказала «МК».
«Понимала, что это медицинская услуга, нормальная работа»
— Расскажите о семье, в которой вы выросли.
— Мама, к сожалению, у меня рано умерла. Моим воспитанием занималась в основном бабушка — подполковник милиции, которая работала следователем, — говорит Ольга. — Дед был шахтером. Я росла с младшим братом. Детство у меня было шикарное. Любовью я обделена не была. С ранних лет меня приучали к самостоятельности, всего добиваться самой, не ныть и не плакать.
— Какое получили образование?
— Сразу после школы я вышла замуж. В 18 лет родила ребенка. Времени даром мы с мужем не теряли, события шли одно за другим: и загс, и роддом. В это время энергии еще много, процесс воспитания превращается в некую игру. Если бы я не вышла замуж до 30 лет, я не уверена, что вообще бы создала семью. Настолько я люблю свободу.
Училась я заочно, получила юридическое образование. На этом настояла бабушка. Но по специальности работала совсем немного. В то время как мы с мужем закончили институты, у нас было уже двое детей. Остро встал жилищный вопрос. Мы жили у бабушки мужа. Она разделила квартиру на три доли. Начались семейные разборки. Мы остались практически без крыши над головой.
— В это время и решили стать суррогатной мамой?
— Ситуация была безвыходная. Мы только становились на ноги. Муж работал автослесарем, мы жили на одну его зарплату. Вдобавок ко всему в 2008 году грянул кризис. Съемную квартиру мы бы не потянули. Старшей дочери тогда было 6 лет, она должна была пойти в школу, сыну — год.
Когда начались скандалы с родственниками, стало ясно, что нас вот-вот попросят освободить жилплощадь. В это время я увидела по телевизору анонс передачи про суррогатных матерей. Отправилась к компьютеру, набрала в поисковой строке «суррогатное материнство». Нашла нужную клинику в Новосибирске. Позвонила, меня пригласили на собеседование. К тому же моя приятельница собралась участвовать в этой программе. Сказала, что все реально, все работает.
— Почему не попросили денег у отца?
— Когда однажды он отказал мне дать денег, я для себя решила, что никогда ни у кого больше ничего просить не буду. Мы все сделаем сами.
— Как муж воспринял вашу идею стать суррогатной мамой?
— Сначала в штыки. Но мы же цивилизованные люди, начали разговаривать. Я объяснила, что эмбрионы будут не мои. Я никак генетически не буду участвовать в этом процессе. Что будет подсадка. Оба понимали, что, если придется снимать квартиру, будем влачить нищенское существование. А надо было поднимать детей. В итоге решили, что я попробую стать суррогатной мамой, это было наше совместное решение. В клинике познакомилась с юристом Юнной Леонидовной Зверевой, которая с 2001 года занималась программами суррогатного материнства. Сдала анализы. Все было в норме. Меня волновал в первую очередь не моральный вопрос, а как все это будет оформлено чисто юридически. Ведь, согласно законодательству, если я рожу ребенка, он будет считаться моим… Мне все разжевали, наглядно показали, какие бумаги я буду подписывать. Поэтому я без всякой боязни шла на эту программу. Понимала, что это медицинская услуга, нормальная работа.
— Кто были биологические родители? Как с ними познакомились?
— Они были уже достаточно возрастными, у них были уже дети. Насколько я знаю, когда мама рожала своего второго ребенка, ей повредили матку. То есть были прямые показания к суррогатному материнству. Когда она мне на первой встрече предложила пойти в кафе, я сказала: «Приезжайте лучше ко мне домой». Я понимала, что она такая же мать, как и я. Она должна была видеть и понимать, в какой атмосфере, в какой среде будет вынашиваться ее ребенок. Потом в центре мы очень долго заключали договор. Обговаривали все нюансы. У нас было полное взаимопонимание.
Как и все суррогатные мамы, я получала ежемесячную зарплату, часть денег мы откладывали на будущую квартиру. У меня была колоссальная поддержка от мужа. Вы же понимаете, когда женщина ходит беременная, какая-то часть работ по дому ложится на плечи мужчины, много физически с животом не поработаешь. Муж мне в этом плане хорошо помогал.
— Кто тогда родился?
— Девочка. Мы с ее биологическими родителями до сих пор общаемся. Они мне присылают фотографии, я вижу, как она растет. Поздравляю ее с днем рождения. Когда получила гонорар, мы добавили к нему материнский капитал, который получили за сына, муж получил какое-то наследство, сложили все и купили квартиру.
«Отношусь к ребенку, как няня»
В семье Патриных впоследствии родился третий ребенок — сын, и Ольга выносила еще четверых ребятишек для биологических родителей.
— На свет появился суррогатный мальчик, у его биологической мамы не было с рождения матки. Потом родилась двойня — мальчик и девочка, и в прошлом году — еще один парень.
— Но ведь это такая нагрузка на организм! У женщины во время беременности крошатся зубы, ее мучает токсикоз, изжога, ночные судороги.
— Все, наверное, зависит от генетики. Я росла в Забайкальском крае, в поселке под Читой. У бабушки с дедушкой было свое подворье. Я выращена на коровьем молоке, парном мясе и свежих овощах.
Если бы я страдала токсикозом и мне было бы мучительно больно рожать, я бы, наверное, не стала суррогатной мамой. У меня в семье были многодетные бабушки и прабабушки, у одной из которых было аж 17 детей. Я остро не чувствую схватки, у меня притуплен болевой порог. Я никогда не прибегала к спинальному обезболиванию. Нормально рожала, дети всегда у меня крупные.
А зубы крошатся у тех женщин в период беременности, кто не следит за своим здоровьем. Я принимаю витамины, регулярно обследуюсь и уже сбилась со счета, сколько всего сдала анализов. Давление у меня всегда в норме. Стоматолога посещаю регулярно. После родов у меня бывает достаточно времени, чтобы восстановиться. Конечно, у меня есть лишний вес, у нас в роду все женщины крупные. Да и кожа на животе отвисшая. Недавно была у пластического хирурга. Этот так называемый «фартук» надо убирать. Но каких-то других серьезных проблем у меня нет.
— Выносить двойню вдвойне тяжелее!
— Это тяжело, но возможно. Надо изначально иметь нормальный настрой. Все должно быть на позитиве, тогда все получится. Мы не инкубаторы, как нас иной раз называют. Инкубаторы — это бездушные коробки, а мы живые люди. Есть доноры крови, доноры сердца, доноры почки. Мы тоже своеобразные доноры. Суррогатная мама относится к ребенку, которого вынашивает, как няня. Просто малыш растет не где-то снаружи, а внутри.
— Расскажите о биологических родителях ваших детей.
— Одна женщина была из Новосибирска, а остальные из разных городов, но все они россияне. С учетом вознаграждения суррогатной маме, а также медицинского, юридического и финансового сопровождения им приходится выкладывать около 2,6 миллиона рублей. В большинстве случаев люди берут кредиты, продают какое-то имущество. Каждую семейную историю обычно проживаешь как свою. Бывает, что женщины усиленно делают карьеру, а потом, когда всего уже добились, не могут забеременеть. Приходится прибегнуть к услугам суррогатной мамы. И слава Богу, что такая услуга есть. У людей хоть и таким способом, но есть возможность иметь свою кровинушку.
— У вас ведь был опыт вынашивания эмбриона, который ждал своего часа пять лет?
— При наличии высоких технологий эмбрионы могут храниться в пробирке годами и даже десятилетиями, и в будущем родители могут воспользоваться программой и у них будут дети. Я действительно рожала ребенка, чей эмбрион был заморожен аж в 2013 году.
— Предъявляют ли биологические родители какие-то особые требования к суррогатной маме, например, чтобы она ходила на йогу или в обязательном порядке употребляла в пищу, скажем, ростки пшеницы?
— Предъявлять какие-либо требования смысла нет. Все правила и режим прописаны в договоре. Ответственная сурмама и так будет делать все для блага дитя. Ну а потом, не забывайте, что у женщины есть уже свои устои в жизни. Ей самое главное не нервничать. И любой каприз со стороны биологических родителей может отрицательно сказаться на вынашивании. Но если вдруг они о чем-то договорятся, почему бы и нет? Надо заранее все обсуждать и фиксировать документально, тогда и претензий в будущем не будет.
— Какие чувства испытывали, когда ребенок первый раз начинал шевелиться? Для мамы это незабываемые моменты.
— Отмечала, что все в порядке, слава Богу, что шевелится, живой, значит, все идет по плану. Ребятишки же, бывает, спят, долгое время не толкаются. Тогда сама начинала его шевелить, приговаривая: «Эй, пузыречек, деточка, ну-ка пошевелись, отзовись». Или, если уже знала его имя, обращалась к нему по имени. Когда носишь суррогатного ребенка, ответственность возрастает в разы. И дело даже не в деньгах, а в отношении к родителям. Потому что ты уже знаешь, как они ждут этот маленький комочек счастья.
— Вам показывают ребенка, когда он появляется на свет? Или его сразу уносят?
— Когда родилась первая суррогатная девочка, я ее не видела. Малышку сразу унесли. Остальных детей я видела. Их биологические мамы были со мной на родах. Я видела сначала их предобморочное состояние, потом шоковое и, наконец, безмерное счастье в глазах и радость. Первое, что слышала, — слова благодарности. Потом, когда уже до палаты доходила, видела, как женщина меняется на глазах. Расцветает как цветок, становится матерью. Ты видишь, как она заботятся о малыше, понимаешь, что все в порядке.
А вообще девчонкам — суррогатным мамам — нежелательно видеть рожденных малышей, неизвестно ведь, какая будет реакция. Я, например, воспринимаю это нормально. Когда вижу новорожденного — у меня становится спокойно на душе.
— Первое грудное молоко, молозиво, очень важно для ребенка. Прикладывали кого-то из суррогатных ребятишек к груди?
— Это очень тонкий вопрос. Когда я рожала своих детей, молока у меня было так много, что я кормила в роддоме и своих ребятишек, и детей соседок по палате. Не нужно было сцеживаться, использовать молокоотсос. Мне так было проще, у меня не было застоя молока.
Суррогатной матери после рождения ребенка дают сразу препарат, который снижает гормон пролактин. Чтобы прекратить лактацию, выработку молока. Но двум своим суррогатным ребятишкам я давала грудь в роддоме. И потом немножко сцеживала молоко.
«Милонов обвинил нас в торговле детьми, назвал проститутками»
— Какой гонорар получает суррогатная мама?
— Первичная суррогатная мама, которая первый раз участвует в программе, получает за рождение ребенка от миллиона. А там — как договоришься с биологическими родителями. Плюс, пока она ходит беременной, ей положена ежемесячная зарплата около 30 тысяч рублей. Это деньги на питание. Еще выплачиваются деньги на одежду. Если, не дай Бог, потребуется операция — кесарево сечение, то там тоже предусмотрена дополнительная доплата порядка 150 тысяч. Доплата за двойню — 200–300 тысяч. Можно заработать на однокомнатную квартиру.
— Общаетесь потом с биологическими родителями, кому выносили ребенка? Или есть те, кто желает обрубить все связи?
— По-всякому. Если только сам кто напишет, я отзываюсь. Первая не пишу, не навязываюсь. Многих своих ребятишек вижу на фотографиях, наблюдаю, как они растут, в частности, двойню — мальчика и девочку. Иногда думаю: какими они вырастут? Может, кто-то станет директором или известным спортсменом. Главное, чтобы были достойными людьми. А пока пусть у них будет счастливое детство.
— Психологи говорят, что каждый участник программы суррогатного материнства переживает свою психологическую драму. Иные из специалистов пострадавшими психологически считают и собственных детей сурмам.
— Это каким образом они пострадавшие? Мои дети живут в нормальной атмосфере, в полной семье, я с ними всегда рядом. Я от них ничего не скрывала, не говорила, что «я проглотила арбуз». Объясняла, что вынашиваю ребенка для другой семьи, мама в которой сама из-за болезни этого сделать не может. Я ей в этом помогаю. Мы за это получим денежку и купим квартиру. Все понимали, что мама на работе. Дети это воспринимают проще, это у взрослых полно своих «тараканов», как у некоторых упомянутых вами специалистов-психологов. Детям главное, чтобы их любили, чтобы с ними разговаривали, кормили их, гуляли с ними, играли, читали им книжки, рисовали с ними. У нас нет ни бабушек, ни нянь. Дети наши всегда с нами, мы и путешествуем непременно всей семьей. Дочь старшая у нас уже взрослая, ей 19 лет, она свою семью уже строит. Мальчишки — с нами, младший в этом году пошел в первый класс.
— У нас еще немало тех, кто с предубеждением относится к суррогатному материнству. Бывало, что вас обижали или оскорбляли?
— Я помню, как на одной из передач петербургский депутат Виталий Милонов обвинил нас в торговле детьми, назвал нас проститутками.
— Как отреагировали на это?
— Сказала: «Вы вникните сначала во всю эту ситуацию. Посмотрите документы. Это не наши генетические дети. Каждая суррогатная мать это понимает». Согласно закону, женщина, не имеющая собственных детей, не может быть суррогатной матерью. Она должна родить, чтобы понять, каково это морально и физически. И если потом захочет стать суррогатной мамой — это ее тело, она вправе сама им распоряжаться. Она может приступить к программе, естественно, согласовав этот вопрос с семьей.
— Батюшки на вас с упреками не нападали?
— Одно время на подземной парковке моя машина стояла рядом с автомобилем батюшки. Естественно, он видел меня с пузиком. Потом я родила ребенка, передала его биологическим родителям, уже забыла об этом. А батюшка как-то остановил меня и спросил: «Куда ребенка дела?» Я ему поведала честно все как есть. Он меня благословил, сказал: «Благое дело делаешь» — и выдохнул с легкостью. Вот такая смешная история. Когда своего младшего сына крестила, сказала на причастии, что я суррогатная мама. Батюшка также ответил, что это не грех, а взаимопомощь.
— Вас не осуждают ваши знакомые, соседи, друзья?
— Мы никого не слушаем. У нас круг общения достаточно узкий. Друзья и приятели нас понимают. Есть те, кто завидует. Причем в открытую. Я всегда говорю: «А чего завидовать? Мы ведь ничего ни у кого не украли. Чемодан с деньгами на нас не свалился. Это колоссальная работа». Да, у нас есть квартиры, машина, дача. Мне на днях будет 37 лет. Всю свою молодость я посвятила деторождению. Когда все гуляли, развлекались, работали, строили карьеру, я ходила беременная и рожала детей. Сейчас можно и о себе подумать.
— Сейчас вы уже сами помогаете в центре подбирать парам суррогатных мам. Отсев большой?
— Даже если у женщин репродуктивная функция в порядке, не каждая из них может стать суррогатной мамой. Не каждая это выдержит чисто психологически. Мало того, что все они получают заключения психиатра и нарколога, женщины также работают с психологами. А эти специалисты, поверьте, умеют выявить все скрытые моменты.
У женщины должен быть мощный стимул, чтобы стать суррогатной мамой. Кого-то бросил муж, и она осталась одна с ипотекой и детьми. Кто-то потерял работу, а надо отдавать кредиты. Была у нас одна женщина, которой требовалось заработать денег на лечение матери, которая была серьезно больна. Изначально все думают о заработке, а потом уже о помощи людям. Суррогатное материнство — это тяжелая, физическая, эмоциональная работа.
Бывает, что у женщины есть мотивация, доходит до первичного обследования, и выясняется, что она инфицирована ВИЧ или у нее сифилис. Сразу — сопли-слезы. Они замужем, понятно, что муж наградил. Но нам уже не интересно в этом разбираться. Недавно у одной девочки обнаружили во время УЗИ узлы на щитовидке. Понятно стало, что ей надо идти не к нам, а в онкодиспансер.
— Если придет состоятельная женщина, которая захочет прибегнуть к услугам суррогатной мамы, чтобы не портить фигуру, пойдете ей навстречу?
— Не знаю как в других городах, но лично мы таким людям отказываем. У нас суррогатное материнство — это медицинская услуга, которая строго определена законом. Доктор должен определить, что женщина не может выносить ребенка по медицинским показаниям. Мы работаем в правовом поле.
— Сами решитесь еще раз стать суррогатной мамой?
— Я сейчас веду переговоры с возможной парой. Они москвичи. У них прямые показания воспользоваться услугами суррогатной мамы. Мне очень импонирует в этой паре женщина. Я с ней общаюсь уже достаточно долго. Они сейчас оба подлечиваются, чтобы сдать биоматериалы. Возможно, что в скором будущем мне удастся родить для них одного или двух малышей.