Дорогим телезрителям показали нарезку — топ путинских шуток за двадцать лет. То есть это была «Смехопанорама» для тех, кто не спит. Честно скажу, давно я так не хохотал. Столько юмора в концентрированном виде!
Теперь ясно, в чем его сила, брат. Он великий юморист, без дураков, но явно круче Евгения Вагановича Петросяна. Теперь он у меня в тройке лучших: Райкин, Хазанов, Путин. Причем в отличие от двух первых кумиров текст он пишет себе сам. И не пишет даже — это идет от души, от сути. Оказывается, он все время над нами смеялся, да и над собой. И тогда он уже в другом ряду: Чехов, Зощенко, Жванецкий, Путин… А, каково?
Не только в каждом юмористе живет президент, но и наоборот. А какие еврейские анекдоты травит на высших международных форумах! Уверен, у братьев Ротенбергов в запасе еще имеются, так что мы услышим что-нибудь новенькое про Абрама и Сару.
Но если вдруг случится страшное, и Владимир Владимирович уйдет на пенсию со словами: «Как же вы мне все надоели! Берегите Россию!», без дела он не останется. Из него получится отличный стендап-комик, куда там Поперечному. Прекрасный у нас президент.
Губенко против Навального
Как известно, если собака укусила человека — это не новость. Новость — это если человек укусил собаку.
Алексей Навальный дал интервью Юрию Дудю, а Владимир Путин — госканалу «Россия 1». Ну, это не новость, вот если бы наоборот.
Но в разговоре с Дудем меня резануло, как Навальный говорит о Николае Губенко. Высокомерно, вскользь, через губу. Губенко для него был лишь старым депутатом, коммунистом, сталинистом, путинцем, с помощью которого можно использовать «умное голосование», уесть единороссов. Губенко как функция, «довольно неприятный Губенко, пусть земля ему будет пухом», — говорит Навальный, оправдываясь за своего заместителя Волкова, написавшего про артиста совсем уж гадость.
А что знает Навальный про Губенко? И кто такой Навальный по сравнению с Губенко? Как говорили в старину про Брежнева: мелкий политический деятель времен Аллы Пугачевой. Нет, Навальный не мелкий деятель, но он всего лишь политик времен Губенко.
Что он знает про его сиротство, что на войне немцы убили его отца и мать? Про его детдом — что он знает? Про его Хуциева? Про Таганку до и после Высоцкого, про великолепные губенковские роли? Про его Любимова и анти-Любимова, про последнего играющего советского министра культуры, про раздел? Про Жанну Болотову — что он знает? Про его прекрасные фильмы, про «Подранки»?..
Спросите у Алексея Навального, что он про все это знает. И, уверен, он скажет: «Ничего». Навальный оценивает людей только по тому, как те относятся к Путину, и все. И нет для него другой жизни, истории, он — политическое животное. Люди — функции, пешки на шахматной доске. Как тот ветеран войны, топивший за путинские поправки, как Валерий Гергиев. За или против Путина — только и всего, здесь ящик Пандоры закрывается. Я уж не говорю про преклонение, но даже и уважения нет. А у Путина при всех его минусах есть это уважение, он хорошо знает, кто такой Николай Губенко.
«Сталин слишком груб», — писал Ленин в своем «Письме к съезду». Не послушались тогда старика, вот и получили на свою голову. Ну, так послушайте про Навального.
Власть так крепко прилипла к России, так присосалась к ней, что если рухнет, то только в объятиях со всей страной, и тогда актуальным станет знаменитый володинский мем про Путина и Россию. Ясно же, что система так просто не уйдет, будет защищаться до последнего, и мы еще увидим тогда чеченский ОМОН на улицах Москвы.
А если президентом в результате дворцового переворота или революции станет Алексей Навальный, то ему придется либо распустить страну, подписав акт о полной капитуляции, либо стать новым Сталиным, огнем и мечом ее воссоединив. В наше время такое выглядит невероятным.
Вот поэтому он останется политическим деятелем времен Николая Губенко. Свою страну и своих героев надо знать.
«Грядут перемены!» — с щенячьим восторгом кричал Костик из «Покровских ворот». «Пусть впереди большие перемены, я это никогда не полюблю», — мрачно отвечал Владимир Семенович. «Не дай вам бог жить в эпоху перемен» — это уже китайцы. Но мы давно в них живем. Времена не выбирают.