До сведения депутатов, к слову, перед голосованием не довели тот факт, что Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и по правам человека и Федеральная палата адвокатов дали негативные отзывы на законопроект. Хочется верить, что слуги народа от правового незнания, а не по злому умыслу хотят отнять надежду у жертв «правосудия».
Но что, если скрытая идея документа в том и заключается, чтобы узаконить все незаконные приговоры, которое были вынесены, в том числе за последнее время? Чтобы не было права их пересматривать и винить за них правоохранителей и Фемиду в будущем.
1964 год. Ленинград. Суд Дзержинского района. Судья Савельева. На входе в зал заседаний была надпись «Суд над тунеядцем Бродским».
Судья: «Почему вы не работали?»
Подсудимый Иосиф Бродский: «Я работал. Я писал стихи».
Судья: «Но это же не мешало вам трудиться?»
Бродский: «А я трудился. Я писал стихи».
В будущем нобелевский лауреат Иосиф Бродский был приговорен к 5 годам принудительного труда в отдаленной местности. Дело поэта пересмотрели и его самого реабилитировали только в 1989 году. То есть 25 лет спустя.
После смерти Сталина (с 1953 года и до недавнего времени) было реабилитировано почти 400 тысяч человек. И это отнюдь не все, кто был незаконно осужден. Многие не дожили до этого времени, а их потомки по каким-то причинам не смогли инициировать пересмотр дел (и таких, как считают эксперты, не один миллион). Но у них оставался шанс. Потому что подать кассационную жалобу можно было в любой момент.
Что вообще представляет собой кассация? Это процесс рассмотрения жалобы и представления на вступившие в законную силу решения суда. У нас до последнего времени пересматривались в кассационном порядке дела даже 20-40-х годов с учетом «вновь открывшихся обстоятельств» - и не только.
Некоторое специалисты считали, что многие приговоры были незаконными уже в момент их вынесения. Один из них – легендарный юрист Александр Ларин. В годы Великой Отечественной войны он был командиром стрелкового взвода, во время Курской битвы лишился руки, что не помешало ему стать первым следователем в истории советской России – кандидатом юридических наук. Еще 30 лет назад он написал важную статью. Речь тогда шла о процессах 60-70 годов, в частности, по статье 190 УК РСФСР («распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»).
«Чтобы признать факт преступления, даже тогда требовалось доказать, что распространенные сведения были ложными и обвиняемый был уверен в их ложности. Это требование не соблюдалось», - писал Ларин. Он привёл в пример два дела.
Первое – дело осужденных в 1970-м году студентов, которым вменялось распространение письма Ф. Раскольникова Сталину, письма Солженицына на съезде писателей и речей Даниэля и Синявского, произнесенных в суде.
Второе – дело члена КПСС, ответственного сотрудника МВД Абхазии, подполковника Усенко, осужденного в 1981 году за два письма руководителям обкома, где он резко критиковал политику Брежнева и его окружения. «Меж тем ни в 1970-ом, ни в 1981 не было законов, квалифицирующих критику, несогласие и протесты как преступление», - замечал Ларин. И добавлял, что оценка сведений как клеветнических выводилась лишь из их «несоответствия господствовавшим тогда принципам».
Все это и стало поводом для рассмотрения дел в кассационном порядке. Были за долгую судебную российскую историю и дела откровенно сфабрикованные, как дело советского лингвиста, диссидентки Татьяны Щипковой.
- Ее обвинили в «злостном хулиганстве» - якобы избила дружинника (к слову, мастера спорта по борьбе), который обыскивал ее, - говорит бывший начальник Управления юстиции Москвы, экс-прокурор Генпрокуратуры СССР, ныне член СПЧ Юрий Костанов. - Абсурд! Всем это было ясно! Но суд приговор ее в 1980-м к трем годам. В колонии она ослепла. И только 25 декабря 2019 года Второй кассационный суд общей юрисдикции реабилитировал ее. То есть 39 лет спустя!
Это в принципе стало возможным, потому что в настоящее время российское законодательство не предусматривает ограничение кассационного обжалования по уголовным делам какими бы то ни было сроками (кроме случаев обжалования, направленного на ухудшение положения осужденного).
И вот теперь представьте, что кассацию предлагается ограничить двухмесячным (!) сроком. Понимаете теперь весь ужас юристов?
Любопытный факт: в 2014 году в Уголовно-процессуальный кодекс РФ была включена норма о запрете подачи жалоб на вступившие в законную силу приговоры по истечении одного года со дня вступления приговора в силу. Но законодатели быстро осознали, что натворили. Этот запрет был в том же году отменён как противоречащий конституционной задаче по обеспечению защиты прав человека и гражданина.
Так что же произошло за эти шесть лет, почему снова возродилась идея бессрочную кассацию отменить и установить жесткое ограничение по срокам ее подачи? Даже не год, а всего два месяца!
- Главный довод авторов состоит в том, что с введением двухмесячной кассации сама процедура кассации утрачивает статус исключительной и превращается в ординарную, - говорит Костанов. — Сейчас судье приходится пересматривать спустя годы уж очень много дел. Если закон будет утвержден, подавляющее большинство просто не успеет подать жалобу - двух месяцев не хватит даже для того, чтобы адвокат ее подготовил. Цинично до безобразия. Но, во-первых, процентов 80 жалоб они возвращают без рассмотрения. Во-вторых, если пересматривается много незаконных приговоров, это основание для принятия мер по улучшению работы судов, а не уменьшению количества жалоб.
Члены Федеральной палаты адвокатов тоже говорят: большой поток кассационных обращений – это результат принятия судами всех уровней и инстанций изначально необоснованных и незаконных решений, а искусственное пресечение этого потока путём установления сроков подачи жалоб не исправляет, а лишь камуфлирует ситуацию. Следователи, прокуроры и судьи, допустившие нарушения законов, не устранённые впоследствии судами апелляционной инстанции, остаются убеждёнными в правильности своих действий. Это приводит к распространению порочной практики.
Вообще, если мы идем путем гуманизации, то возможности осужденных и их потомков оспаривать приговоры должны не сужаться, а напротив – расширяться. Судебная ошибка может и должна быть исправлена в любой момент. А не в эти злосчастные два месяца. Иначе о какой справедливости вообще можно говорить? Чем это лучше суда «тройки»? Наши потомки многое нам, наверное, могут простить, но только не это.
«…Что же пишут в газетах в разделе «Из зала суда»?
Приговор приведен в исполненье. Взглянувши сюда,
обыватель узрит сквозь очки в оловянной оправе,
как лежит человек вниз лицом у кирпичной стены;
но не спит. Ибо брезговать кумполом сны
продырявленным вправе».
Иосиф Бродский.