С первых дней пандемической угрозы мудрая и ответственная кореянка Анита поняла, что дело пахнет керосином. Без раздумий и сомнений забаррикадировалась в своем фамильном имении за городом. Совершала только спорадические вылазки на какие-нибудь совсем эксклюзивные мероприятия и съемки, от которых невозможно было улизнуть. Обустроила на веранде солярий, дразня фолловеров в Инстаграме солнечными ваннами и шелковыми халатиками. Додразнилась. Заразу подхватила, как считает, «где-то 12 – 13 июня, потом две недели был инкубационный период». Вспоминает: «Анализы все были отрицательными, а на самом деле болезнь уже внутри зрела. Сперва нос заложило. Думала, что просто аллергия, в июне все зацвело у нас, а 23-го пошли первые симптомы, температура, кашель, 25-го я оказалась в больнице».
Обычно не пропуская ни на день сеансов связи со своими подписчиками в Инстаграме, артистка вдруг замолчала и исчезла. Дала в прессу лаконичный инфобюллетень о своей госпитализации. Поклонники разволновались: что да как с их любимицей? Когда ей становилось получше, выходила в эфир, успокаивая всех и себя природным задором, оптимизмом. Показала палату, усыпанную цветами от коллег и почитателей. Теперь, к счастью, все позади. Home sweet home…
Накануне долгожданной выписки из больницы Анита вышла на связь с «МК». Ее рассказ о борьбе с болезнью не только интересен, как и все о звезде, да еще из больницы, но и важен, как и любое свидетельство прошедших это испытание, поскольку вирус пока не побежден и все так же опасен.
- Анита! Поздравлять? Здорова, как бык?
- Сказали, что поражение легких с 52 процентов уменьшилось до 25, это уже хорошо. Но надо долечиваться еще три-четыре месяца. Объем легких еще не справляется, если давать спортивные нагрузки или заниматься вокалом.
- А артиста лишить вокала, что кащея – волшебного яйца с иголкой…
- Надо тренироваться, убирать пневмонию, лечиться по полной программе и дальше. Надеюсь справиться все-таки быстрее, за месяц-два. Иглоукалывание, мануальная терапия, гомеопатия, дыхательные гимнастики. Мне сказали, что все это хорошо помогает, так что всем придется заниматься. Но самое главное, что уже домой. Дома и стены лечат, сам знаешь.
- Ну, как лечат? Ты два с половиной месяца в этих стенах сидела, носа не казала, и что? Получается, от заразы вообще никак не спрятаться?
- Не говори. Но я не столько из-за себя так береглась, сколько из-за наших с Петровичем родителей. Сильно за них переживала. В итоге, где подцепила, не понятно…
- Говорила, что тебя на рынок с чего-то понесло. Куда, зачем? Вызвала бы доставку…
- У меня теперь разные подозрения. Есть рынок, на который я сходила один раз. Другая версия – новый сотрудник, охранник, которого мы взяли на работу. У него анализы вроде бы были все отрицательные, но он заболел вместе с нами, даже чуть раньше, и до сих пор болеет. Мог быть носителем. А с рынком… Послушай, когда сидишь с 25 марта на самоизоляции и вдруг тебе говорят: можно куда-то сходить. Официально же объявили! А продукты тоже хочется какие-то подкупить, не все же на макаронах сидеть.
- И ты на радостях, стало быть, ломанулась?
- Да, решила съездить сама. В маске, в перчатках, всю безопасность проверила и поехала.
- Куда?
- Недалеко от дома, на городской рынок в Лобне.
- Носилась среди прилавков, нюхала все, хватала, да?
- Ну ты расскажешь сейчас – носилась… Обрадовалась, конечно, увидела социум, свежие продукты. Но я не носилась. Ходила аккуратно, к своим продавцам, которых хорошо знаю. Но удивило как-раз то, что ни один продавец не соблюдал нормы безопасности. Ни масок, ни перчаток, ничего, никто. Так что там вполне могла цепануть заразу.
- Ты, конечно, старалась излучать оптимизм в редких постах из больницы, но, смотрю, до сих пор покашливаешь, когда говоришь. Тяжело болелось?
- Очень странная болезнь. С одной стороны, это действительно, как говорила Малышева, обычный грипп, на первый взгляд. Но вирус ведет себя коварно. При гриппе обычно ты все понимаешь – вот кашель, вот насморк, вот температура. Избавляешься от этих симптомов, и ты здоров. А здесь получается, что этот вирус начинает тебя исследовать. Сперва давай, например, покашляем. Ага, поборола кашель? Давай-ка я тебе на следующий день понос устрою. Ты и с этим справилась? Тогда мы отключим тебе, например, вкус и запах. И постоянно так - одно за другим, постоянно он пытается найти, за что зацепиться: то почки, то печень, то давление, то сахар. Поэтому эти две недели болезни просто какой-то кошмар. Не понимаешь, что у тебя выстрелит завтра. Биологическое оружие!
- Какое из этих проявлений было самым тяжелым, неприятным или страшным?
- Когда он бьет по температуре – по крайней мере, у меня так было, - начинает ломить все тело, мозг раздваивается с телом и ты не можешь здраво мыслить. Вдруг начинается психологическая атака на человека. В какой-то момент я потерялась во времени и пространстве. Не понимала, где я, какие надо лекарства принимать, в каком порядке. Если бы меня не забрали в больницу и не поместили под контроль, я бы сама не справилась. Для эмоционально подвижных людей - а мы, артисты, и все люди творческих профессий, именно такие подчас, - это очень сложное испытание. Четко бьет по эмоциям эта болезнь, психика расстраивается. В какой-то момент, когда уже прошла температура, я стала задыхаться, не могла дышать без кислородной маски. И у меня вдруг началась клаустрофобия. А наше отделение на 6-м этаже находилось. Я открыла все окна и поймала себя на мысли, что выпрыгну сейчас в окно, потому что нестерпимо тяжело дышать. Стало реально страшно. Я закрыла окна обратно, сидела мокрая, как полевая мышь, обливаясь потом, меняла постельное белье, но боялась снова открыть эти окна, чтобы не выпрыгнуть. На следующий день спросила врача: «Все ли со мной в порядке? Может, к психологу обратиться?». Она сказала: «Не очень принято об этом говорить, но вообще это одно из течений болезни. Не переживайте, все будет хорошо».
- Ну да, если из окна не выпрыгнешь… Пресс-секретарь Песков рассказывал журналистам, что во время болезни вынужден был спать на животе, чтобы не задохнуться. Тебя тоже клали в эту позу?
- Не то что заставляли, это была первая рекомендация - обязательно спать на животе. К этому нужно было привыкать. В молодости, помню, спала на животе, а теперь уже забыла. Пришлось заново обучиться. В этом положении пораженным легким легче дышать.
- Зато ты теперь вошла в категорию людей, гордо называющих себя «кастой избранных», «ковид-элитой». У тебя теперь антитела и ничего не страшно, да? Можно хоть всех поперезаражать, но самой остаться целехонькой?
- Это неправда! Во-первых, я уже не заразная. Во-вторых, с антителами бабка надвое сказала. Как выяснилось, они могут сохраняться у тебя и месяц, и год, а могут и две недели всего – у кого как. Ты можешь вторично заболеть, может, с меньшими последствиями, но все зависит от того, как ты вылечишь сейчас свои легкие, например. Это – один из самых серьезных ударов, которые наносит эта болезнь. Поэтому надо лечить очень хорошо. Пока нет вакцины, нужно по-любому поберечься. Подцепить можно везде.
- А народ-то решил, что вирус тю-тю, раз сняли рестрикции. Все ломанулись обжиматься, лобызаться, плеваться, тереться друг об друга на верандах да в парках…
- Этого не нужно делать! Пройдя коронавирус, я теперь понимаю прекрасно, как важно беречься, быть очень осторожным, думать о том, как обезопаситься. Ни в коем случае нельзя бросаться во все тяжкие. Это очень сложное заболевание. Ерунда, когда говорят, что все пройдет и так. Беспечность.
- По ситуации в больнице, где ты провела две недели, есть ли ощущение, что действительно все пошло на спад, как нам рапортуют с таким оптимизмом?
- Не могу судить глобально. Но в больнице, пока я лежала, отделение наполнялось, люди болеют. Но и медицинские службы работают очень здорово, как я смогла увидеть.
- Твоя палата, судя по картинкам в Инстаграме, превратился в форменную оранжерею. Звезды-коллеги буквально завалили тебя цветами…
- Это так приятно. Я все эти цветы раздариваю по палатам, нянечкам, медсестрам. Перед выпиской решила им подарки сделать – хорошие корейские косметические маски, чтобы их прекрасные лица были ухоженными и безупречными. Они же в медицинских масках круглые сутки ходят, только глаза видны, кожа не дышит, воспаляется… А цветы были удивительные. Больше всего потряс букет от Дианы Арбениной. Здесь же небольшие помещения, больница городская, кровать, тумбочка, столик – и вдруг заносят громаднейший букет невероятно красивых тюльпанов. Через него я могла только перепрыгивать, ходить по палате было уже негде. Было очень приятно, учитывая, что мы с Дианой не то что как-то близко дружим с ранних лет. Человек решил поддержать. Очень тронута.
- Как доберешься до дома, наверное, пир горой закатишь? На рынок опять ломанешься?
- Во-первых, по закону я должна две недели еще отсидеть на карантине, не важно – заразная, не заразная. Надо использовать это время, чтобы максимально восстановить легкие. Качество жизни сильно теряется, если ты задыхаешься. Я даже сейчас не могу говорить, как обычно. Приходится делать паузы между предложениями.
- Да, я слышу. Бедная…
- Это очень неприятно. А так у меня, конечно, есть план жизни. Лето проходит, половину его я уже проболела, весну просидела в самоизоляции. Пора приступать к какой активной фазе. Придумала себе несколько желаний: обязательно слетать на воздушном шаре, потом хочу устроить себе Сан-Тропе, но по Подмосковью – взять большую лодку и отправиться путешествовать по Москве-реке, а может и до Астрахани доплыть по Волге. С рыбалкой, позвать мужа, друзей.
- Икорочки-то из Астрахани подгони, если доберешься…
- Обязательно. Еще я хочу погрязнуть в онлайн-шоппинге, скупить все, что мне понравится. Никогда ничего не покупала онлайн, хочется попробовать, что это такое. Тем более, поистрепалась тут, надо менять одежду. И моя главная забота – юбилейное шоу, которое я готовлю к своему 50-летию на следующий год. Конечно, все пошло наперекосяк к этим COVID-ом, но надо продолжать готовиться. Совершенно сейчас непонятно, как его проводить. Будем думать. Пока начнем делать музыку, креативить, придумывать что-то. Жизнь должна продолжаться и бить ключом.
- Выздоравливай!