Америка сходит с ума. И пусть себе сходит. Мы уже это проходили, и не раз. Нам есть что сказать, поделиться опытом.
Про советскую цензуру даже не будем, давайте про глупость. Итак, воспоминания очевидца.
В перестройку Михаил Сергеевич Горбачев затеял антиалкогольную кампанию — и из советских фильмов стали вырезать сцены пьянки. И просто посиделок, возлияний. Помню 31 декабря, «Ирония судьбы…». «Иди в баню!». А бани-то нет. «Пристегнулись простынями. От винта! «Под крылом самолета о чем-то поет…». Нет, как не было. Тогда с какого бодуна Женя оказался в чужой квартире в Ленинграде. Слава богу, страна видела к тому времени любимый фильм уже много раз, поэтому хорошо знала с какого.
Или «Мимино», банкет в гостинице «Россия». «В красной рубашке — это профессор Хачикян». Нет, не танцует Фрунзик, а Буба не подбирает платочек — вырезали. Да, и там же Мимино не звонил ни в какой Телави — Тель-Авив, не пел песню с бедным Исааком. Но это уже другая история. Израиль тогда был под запретом.
Потом поняли свою глупость, ошибку, вернули эпизоды назад. Но в свободной России, прекрасной России будущего начались свои тараканы. Из классического, пронзительного «А зори здесь тихие» вырезали сцену в бане. В наше время! Из канонического «Гаража» убрали бурковскую «хреновину». Да, кажется, дураки вообще никогда не переведутся.
А Америка сходит с ума, дай ей бог здоровья. Если бы мы пошли этим путем, то, например, из михалковского «Несколько дней из жизни И.И.Обломова» убрали бы бессмертное табаковское: «Зах-а-ар». Потому что Захар был слуга, раб, холоп. Может, нам тоже начать бороться с рабством?
Никогда! Рабство, холопство — это наше, нутряное, духовное, такое мы никому не отдадим. Еще Зорькин, председатель Конституционного суда, сказал, что крепостное право — это святое, без него нет и не будет России. Вроде революцию делали (мир хижинам, война дворцам), «кто был ничем, тот станет всем».
А на самом деле как были холопами, так и остались. Даже те, кто выбился в люди, в начальники, в элиту, в миллиардеры, — присмотришься, а все тот же холоп. Так что, дядюшка Анкл Бенс, мы с тобой одной крови, ты и я. Вот мы тебя никогда не предадим.