В каких случаях это происходило и как – нам рассказали специалисты в своих областях: экс-следователь и тюремщик.
— Это было начало 2000-х, - рассказывает Андрей Гривцов. – Я тогда работал следователем в Бабушкинской межрайонной прокуратуре Москвы. Мне казалось, что идет целая волна преступлений, совершенных в пьяном виде хроническими алкоголиками. По крайней мере, ко мне такие дела так и сыпались
- Кто чаще всего такие преступления совершал?
- Мужчины. Обычно среднего возраста. Они все подходили под классическое описание алкоголика – безработный, с видимыми невооруженным глазом физиологическим изменениями (последствия ежедневного злоупотребления спиртным). Мы в то время направляли всех на обязательную комплексную нарколого-психиатрическую экспертизу. Она показывала, нуждается ли человек в принудительном лечении от алкоголизма или нет. Во всех делах, что я вел, вердикт был один – «нуждается».
- Можете рассказать пару историй для примера?
- Мужчина жил со стариком-отцом, нигде не работал. Пили оба. Я так понял, что пропивали пенсию отца. Они посещали так называемый алкогольный притон — это квартира, где круглосуточно собираются, что напиться. Вот из такого притона как-то пьяный сын нес пьяного же отца на руках домой. И по дороге бил его.
А у сына кулаки огромные, размером с голову. Когда он отца до поезда донес, тот уже был мертв. Соседи вызвали правоохранителей. Так вот, сын вины не признавал. Наверное, поэтому эксперты в своем заключении написали: «изменен по алкогольному типу, хитер, изворотлив». Хотя по мне так никакой особой хитрости в нем не было. Дали ему 10 лет с формулировкой – подвергнуть принудительному лечению от алкоголизма.
В другом случае мужчина убил сожительницу. Он тоже - простите за выражение, --- классический алкаш. И этот вину не признавал несмотря на очевидные доказательства (дверь квартиры была заперта изнутри, он весь в крови, все забрызгано кровью). Говорил, что проснулся и увидел – мертвая лежит. Результаты экспертизы - «изменен по алкогольному типу, лжив». Суд тоже вместе с лишением свободы назначил принудительное лечение. Вообще все эти дела очень похожи. Из заключений экспертов помню, всегда были такие слова: «при разговоре об алкоголе непроизвольно сгладывает слюну». Но ни один из них себя алкоголиком не считал. Я пытался вести разговоры в духе: «Ну как вы дошли до такой жизни? С утра вставали и шли за бутылкой в магазин, потом целый день пили?» Он пытался спорить, говорил, что все было под контролем, типа выпивал, но дозировано.
- Все они, по-видимому, до приговора были в СИЗО. Там их лечили?
- В СИЗО их никто принудительно не лечил. По закону делать это можно только после решения суда.
- А добровольно? Неужели никто не хотел пройти курс?
- Из моих «клиентов» - никто. И я сомневаюсь, что в СИЗО бы им это организовали. В то время изоляторы были переполнены, условия содержания плохие. Администрации не до алкоголиков было. Так что они сидели как все. Только первое время пребывали будто в коматозе.
- Через сколько времени подследственный, скажем так, приходил в чувства?
- Три месяца. И я просто поражался, когда наблюдал эти изменения (приходил в СИЗО на следственные действия). Человек словно перерождался. Внешне было так – болезненно худые начинали набирать вес, с чрезмерно полных спадали отеки. Лицо приобретало нормальный вид вместо синюшно-красного. Но главное, конечно, это личностные изменения. Только спустя три месяца можно было нормально разговаривать с человеком. До этого общение было мукой для всех. Я полагаю, сокамерникам очень сложно приходилось. Наверное, не правильно так говорить, но тюрьма шла на пользу преступникам-алкоголикам.
- Когда во время приговора звучало про принудительное лечение – кто-то из подсудимых этого стеснялся?
- Ничего подобного. Их волновал только конкретный срок заключения. А к тому, что их нужно лечить принудительно, относились равнодушно.
- А как осуществлялось принудительное лечение после приговора?
- Лечебно-трудовых профилакториев и прочих спецучреждений, куда бы отправляли алкоголиков, преступивших закон, в то время уже не было. От этого советского наследия избавилась гораздо раньше. Так что роль «доктора» исполняла обычная колония. Но суд не прописывал – как должно осуществляться принудительное лечение, сколько по времени оно займет и т.д. Так что все было на усмотрение администрации учреждения и тюремных врачей. Если честно, я думаю, их никак не лечили. Проводили профилактические беседы для галочки и все. Сам по себе трезвый образ жизни за решеткой выполнял миссию того самого принудительного лечения.
- Почему сегодня суды не назначают принудительное лечение? Поменялись нормы закона?
- В Уголовном кодексе РСФСР была отдельная 62 статья «применение принудительных мер медицинского характера к алкоголикам и наркоманам». Была еще статья 58 Исправительно-трудового кодекса под названием «принудительное лечение алкоголиков и наркоманов, лишенных свободы».
В современной версии УК и УПК это изложено в более обтекаемой форме, речь идет просто о «применения принудительных мер медицинского характера» (ст. 97 УК и 18 УИК). И, исходя из них может показаться, что касается это только психиатрического лечения, но это не так. Инструменты, чтобы назначить принудительное лечение против алкоголизма, у суда есть. Почему редко пользуются (я вообще за последнее время не слышал о таких случаях)? Думаю, не видят в этом смысла. Либо экспертиза (а она должна лечь в основу) не делает выводы о необоримости такого лечения.
Сотрудник московского СИЗО (на условиях анонимности):
- Алкоголиков мы не лечили никогда, в отличие от наркоманов. У нас вообще это болезнью как таковой не считается. Ломки ведь у алкоголиков нет.
Обычно последствия отмены ежедневных «вливаний» – сначала агрессия, потом депрессия. Так что процент совершения суицидов среди заключенных-алкоголиков выше. Но он не настолько большой, чтобы брать под усиленный контроль каждого алкоголика. Мы стараемся чаще отправлять к таким заключенным психолога и подбираем, так сказать, позитивную камеру. Проблема-то вот в чем – чаще всего человек и преступление совершил в пьяном виде неумышленно, а отсюда и страданий больше. Многие проходят все стадии – от отрицания преступления до тотального покаяния.
- Пытаются раздобыть алкоголь за решеткой?
- Да, обращаются для этого к сотрудникам и адвокатам. Один заключенный (он бизнесмен) предлагал миллион рублей за пронос к нему в камеру бутылки хорошего коньяка.
Были случаи, когда в передачах и посылках обнаруживали продукты, содержащие спирт. Классика – когда накачивают им (через шприц) помидоры, арбузы, дыни. Но вообще, честно говоря, иногда обнаруживаем следы присутствия в камере алкоголя в магазинной таре. Кто пронес и как? Есть, видимо, предатели, как, впрочем, и везде.
- А бражку в камере часто затирают?
- Бывает. Они стараются спрятать так, чтобы мы не догадались. Но все тайники давно изучены. Так что найти не проблема. Излюбленные места - за унитазом и в полости под трубой канализации.
- Как бы пришлось актеру Ефремову в СИЗО с учетом того, что он часто выпивал на воле?
- Меня больше волнует - как бы нам всем пришлось? Очень не просто. Во-первых, потому что нашлись бы «горячие головы» (из числа криминалитета), которые бы нашли способ, как презентовать ему в камеру хороший алкоголь. Еще и поставки старались бы наладить регулярные. Понятное дело, мы этого бы старались не допустить, но конфликтов было бы не избежать. Думаю, его сразу бы поместили на спецблок, где кругом видеокамеры.
- У вас сидели заключенные, которым суд назначил принудительное лечение?
- Были такие, но давно. Мы говорили им – лечить вас будут в колонии. Но, насколько знаю, там лечили в основном трудом. И лекции еще читали о вреде алкоголя.