Напомним, Елоховский собор не только один из крупнейших и знаменитых московских храмов, но и один из самых «пострадавших» от эпидемии COVID-19: за время «морового поветрия», как пандемию называют в специальных молебнах, собор потерял своего настоятеля — о. Александра Агейкина, несколько других клириков храма, в том числе и новый настоятель о. Фома Мосолов, побывали в больницах. Возможно, это — наряду с известностью храма — и послужило еще одним поводом начать эксперимент с открытием церквей Москвы именно отсюда. Иммунитет у большинства клириков и хора, видимо, уже имеется.
Калитка и двери храма впервые за долгое время открыты. На литургию, которая начинается в 8:00, от метро не идет человеческая река, как это бывало раньше, особенно по праздникам. Люди входят один за одним, да — но общая картина напоминает не Елоховский в обычные дни, а, скорее, один из маленьких храмов Замоскворечья или Китай-города. К тому же, сейчас и не воскресенье, а по будням в храм ходят немногие. Да еще и значительная часть этих немногих — люди очень взрослые, а у них пока что не восстановили бесплатный проезд. Да и, честно говоря, ехать в общественном транспорте многие опасаются.
- Я живу здесь неподалеку, на Нижней Красносельской, - говорит Ольга, молодая женщина в белом респираторе и дорогом пальто. - В храм по воскресеньям стараюсь ходить, хотя бывает всякое, конечно. Ребенка тоже постоянно вожу, причащаю. Но сейчас пока одна пошла, страшно. Может быть, если все будет хорошо, пойдем всей семьей на Троицу.
Богоявленский собор хорошо подходит для «дистанцированного» богослужения: в нем, в отличие от маленьких храмов, есть монументальные перегородки, разделяющие внутреннее пространство на отсеки. Хор поет в отдельной выгородке, алтарник читает на своей стороне, диаконы и священники выходят не в гущу прихожан, а служат на приличном расстоянии от них. А там, где место для прихожан — там размечены квадраты социальной дистанции: в результате пришедшие распределяются равномерно по всему полу храма. Раньше было не так: чтобы слышать священника и лучше его видеть, все старались сгрудиться вокруг него, подойти поближе.
Еще два пункта, которые волновали эпидемиологов — прикладывание к иконам и исповедь, подразумевающая контакт со священником. Что касается первого пункта, то к иконам прикладываться пока что «не благословляется». Впрочем, большинство прихожан и сами не рвутся. На всякий случай, дезинфицирующие растворы приготовлены. Ими, кстати, обтирают и ручки дверей — что вполне уместно, потому что перчатки носят далеко не все прихожане.
- У меня с собой спирт и салфетка, сейчас протру! - уверяет вошедший мужчина лет 60. - А в перчатках я всю службу не выстою, руки цыпками пойдут, это же два часа!
«Поздороваться» с иконами, пока идет служба, все-таки подходят многие. Но теперь — без целования, просто «раскланяться». Кто знает, надолго ли такие правила? «Мы не знаем, - грустно говорят женщины в церковной лавке. - Но все равно после этих испытаний для нас открытие большой праздник». Для собора и всех его сотрудников (а это не только священники, но и хор, и многочисленные служители) — это такое же возобновление работы, как и для любого другого заведения. Есть службы с прихожанами — есть пожертвования и требы — есть жизнь.
Литургия идет теми же словами, что были и сейчас, и сто, и триста лет назад — ну, хотя бы в общих чертах теми же. Это успокаивает: переживали же люди испытания похлеще этого, переживем и мы. Негромко читаются имена с записок, поданных во здравие и за упокой - «новопреставленного протоиерея Александра» читают чуть ли не в каждой записке. Хор, как и священники, поют и возглашают без масок. За одним исключением: исповедь батюшка ведет в полном защитном комплекте.
- Слава Богу! - выходя из собора, говорит пожилая женщина. - Я не была в храме вообще с середины Великого Поста, а чтобы на Пасху не ходила на службу — такого за 40 лет, что я в церковь хожу, не было. Ну, хоть Троицу встретим!
Говорит — и уходит в сторону центра пешком, пропуская автобус. Похоже, там все еще опасно.