Приехали в обсерватор «Лунный камень». Принесли поздний ужин: макароны, разваренные до состояния пост-пост-альденте, без соли. На вкус как мокрое тесто. Круг колбасы — состав неизвестный, вкуса мяса нет. Хлеб черный и белый. Чай черный с сахаром, судя по всему, ведерного варения. Яблоко сезонное.
Обзор дефолтной комнаты: комната для двух человек. Размещается либо семья, либо однополые, согласные жить вместе. Состояние комнат — типовая разруха в соцучреждении. Из мебели — две кровати односпальные, две тумбочки, два стула, шкаф для одежды. Розетки две, состояние печальное. Из окон поддувает. Стола для приема пищи нет, так как в обычное время гости питаются в столовой на первом этаже.
День первый. Сегодня наш первый официальный день изоляции. Судя по грохоту металлических емкостей, где-то на первом этаже нам готовят завтрак. По расписанию на двери он должен начаться с 8.30 до 9.00. Но не факт, что это не старое расписание для размещавшихся здесь ранее инвалидов и престарелых. Из соседних комнат слышны эмоциональные разговоры по телефону — народ просыпается.
Завтрак. Каша на воде. Крупа вроде пшеница, но не точно, с маслом, не очень сладкая — терпимо. Кусок, скорее всего, сыра, а не сырного продукта — нормальный. Два куска хлеба — черный и белый. Чай черный ведерного варения с сахаром по умолчанию.
Обед. Щи со следами мяса — типичный больничный суп. Пюре гороховое с тертой свеклой и мясной котлетой — удивительное блюдо, теплые и холодные части в непредсказуемых местах. То, что должно быть теплым, — холодное, что должно быть горячим — тоже холодное. Нам, мясоедам, зашло. Веганам даже пюре не съесть — все с мясной подливой. Сок, похоже, персиковый, по вкусу сложно определить. Мы последние на этаже, возможно, в этом причина. Нам, видимо, сливают остатки, которые остались на дне.
Ужин. Винегрет с рыбными консервами — необычный опыт. Плов с мясом — вкусный, давно такой не ели. Напиток из шиповника, с сахаром — стандартная больничная история. Апельсин.
Ощущение, что система начала работать. С едой, особенно к ужину, стало лучше. Теперь после приема пищи чувства голода не испытываешь. У чая и любых других теплых напитков странный масляный привкус. Либо что-то не так с тарой, в которой готовят, либо с черпаком, которым разливают.
Те, кто разносит еду, привыкают к нам, персонал стал более дружелюбным. Ощущение страха перед нами как перед смертельно заразными людьми уменьшилось, что положительно сказалось на отношении к людям. Сотрудники учреждения пытаются помочь в рамках тех ограниченных ресурсов, которые у них есть, и еще более ограниченной информации от руководства, как с нами взаимодействовать.
Все сотрудницы — женщины в возрасте, попадают в группу риска. Из средств защиты у них лишь одноразовые халаты и обычные медицинские маски. Если среди нас находятся зараженные, то заболеть могут как эти женщины, так и другие изолируемые люди по всей цепочке разноса еды. По деньгам они получают минималку, в районе 10–13 тысяч рублей. О повышении ставки не слышали.
Предметы быта и гигиенические средства, которые нам предоставили: туалетная бумага с «макроперфорацией», пакеты мусорные, ведро для отходов класса А, мыло жидкое, странный увлажняющий крем, ведро для мытья пола, тряпка, печатки резиновые — одна штука. Моющих средств нет. Полотенца маленькие — три штуки на двоих. По нашей просьбе выдали отпиленный кусочек хозяйственного мыла, им стирать вещи в раковине удобнее, чем жидким, лучше смывается.
Чего нет: зубной пасты, санитайзеров, нормальных полотенец, шампуня и всего остального тоже.
«Персонал боится с нами работать»
День второй. Завтрак. Каша овсяная, сильно горчит. Кусок хлеба с квадратиком сливочного масла и паштета — что за вкус, определить не удалось. Яблоко — вкусное. Чай с сахаром. На этот раз без маслянистого привкуса.
Завтрак хуже, что был днем ранее, и на порядок менее вкусный, чем вчерашний ужин.
Персонал начал желать доброго утра. Но из четырех человек, участвующих в разносе еды, дружелюбно настроены не все...
Принесли еду с задержкой в несколько часов. Во время раздачи сотрудницы поделились информацией, что персонал «Лунного камня» боится с нами работать, на кухню вышли работать всего два человека, этим и объяснили задержку с обедом.
Народ, который сидит в обсервациях по всей стране, делится наблюдениями в соцсетях. Владивосток — в лидерах, как по питанию, так и по условиям размещения.
День третий. Стало окончательно ясно, что все выполняется в рандомное время, распорядка дня как такового нет, как и распорядка приема пищи. Как успели, так и накормили. Оно и понятно, персонал не в восторге от необходимости работать с нами.
Какие медицинские обследования проводят: измерение температуры градусником дважды в день в случайное время. Показания записывают со слов. Измерять можно не в присутствии персонала. Достоверность никто не проверяет. Больше ничего нет.
Тестирование на коронавирус нам сделают только на десятый день пребывания. Хотя в некоторых регионах тесты брали сразу по прилете.
Кстати, в документе «Временные рекомендации по организации работы обсерватора для лиц, прибывших из эпидемически неблагополучной территории» говорится о тестировании следующее: «Забор материала осуществляется четырехкратно: при поступлении в обсерватор, на 3-й, 10-й и 11-й день наблюдения». Но никто эти нормы не соблюдает. На наши вопросы, почему, отвечают: «Нам так сказали». До руководства дозвониться не получилось.
История про медицинскую помощь. Один из наших соседей пожаловался на сухость в горле и носу. Его осмотрел врач, свою специализацию он не назвал, поставил диагноз — обострение тонзиллита. Прописал полоскание ромашкой и попросил персонал выдать захворавшему чайник, емкость для заваривания и саму «ромашку».
Еще рекомендовал сделать анализ крови натощак. В итоге до завтрака анализ у него никто не взял, через два часа после завтрака тоже. Ромашку принесли, но попросили за нее денег на карту, предъявили чек и ценник.
Чайник не выдали, в комнатах не положено — распоряжение руководства «Лунного камня». Банку для заваривания искали еще полдня. Кипяток в итоге приносили «по запросу». Важно понимать, что персонал можно попросить о чем-то только во время обхода. Во все остальное время мы сидим в комнатах, запертые снаружи.
Обед: Среди прочего дали бутылку газированного напитка «Шампусенок» — оставим отметить освобождение. Интересно, как они закупали этот «Шампусенок». Хотелось бы посмотреть на документацию.
Про бытовые условия. Санузел — я со своими не очень длинными ногами и спортивным телосложением не могу сесть на унитаз прямо в стандартное положение, только под углом от 45 градусов. Как им пользовались старики и инвалиды, которые здесь размещались до нас, большой вопрос. Если у человека лишний вес или он крупного телосложения, то задача становится непосильной. Чем думал тот рабочий, который устанавливал унитаз подобным образом, и тот, кто принимал его работу? Забота о людях — осталась в стране улыбок. У нас же — только грустная улыбка
Персонал уже окончательно привык к нам. Сами предлагают воду.
До руководства в очередной раз не достучались. Волонтеры по заказу товаров первой необходимости не дают обратной связи. Линейный персонал старается, руководство абстрагируется.
«Вера в нашу заразность падает»
День четвертый. Вспоминаем бесполезные навыки и хобби из прошлой жизни — играем в настольные игры. Добавили разнообразия в наш быт, а то получается, что у нас из событий дня только еда. Хотя постойте... так и есть, главное событие дня — прием пищи.
Из новостей. Всех новосибирцев, которые находились с нами в обсервации, развезли по домам. Сегодня обещали забрать жителей соседних регионов. Транзитники из других регионов пока остаются. Тест у всех отрицательный.
И еще. Температуру вчера вечером не спросили. Вера в нашу заразность после стерильного Таиланда падает.
Про кровати. Первая проблема — кровать короткая даже для человека с ростом 184 сантиметра. Комфортно лежать получается, только подогнув ноги. Вторая проблема — очень странный стойкий запах от матраса и постельного белья. Запах ощущается и на пятый день нахождения в комнате, особенно когда проветриваешь. Описать его сложно, скажу лишь то, что он соответствует месту, где мы находимся.
Третья проблема — простыни. Длины стандартной простыни на моей кровати не хватает, чтобы полностью ее застелить. Поэтому вместе с основной короткой простыней выдается еще одна — ровно вполовину длины основной, чтобы закрыть оставшийся участок матраса в области ног, ну или головы, там все индивидуально.
Судя по штампу на белье, его закупили в 2018 году. Судя по его состоянию, а именно длине, купили самое дешевое, и оно при первой стирке село на четверть. Из-за недостаточной длины и ширины во время сна оно постоянно собирается, оголяя части матраса.
Ужин. Рис с морковью и жареной котлетой — в котлете много хлеба и лука. Котлета вроде из курицы, но врать не буду, поэтому запишем просто — котлета. Салат из свежей капусты с морковью — по вкусу похож на салат, который давали в конце 90-х в столовой при одном ресторане в Перми, куда меня водила бабушка, которая работала на заводе им. Ленина — им иногда давали талоны на питание туда.
На ужин порции оказались очень маленькие. Даже персонал, разносящий еду, заметил и извинился. Сказали, что завтра попросят выдать больше. Скорее всего, связано с тем, что в нашей секции осталось четыре человека, а всего нас около двадцати человек на весь «Лунный камень». Остальных отпустили либо домой, либо забрали в свой регион. Второй вариант — проживающие начали есть все, что дают, отказников не осталось, а мы стали получать стандартные порции.
«Срок самоизоляции обнулился»
День пятый. Красноярск забирает своих жителей из обсерватора. Сегодня людей на автобусах отвезут под домашний карантин. Тесты перед отправкой делать не стали. Нас остается все меньше. Если увезут жителей Иркутска, то персонала останется больше, чем нас.
Красноярцев забрали из всех обсерваторов в Новосибирске. Они летят на Ан-28 в родной город на домашний карантин. Рассказ от пассажира этого рейса: «Когда приземлились, народ начал хлопать, стюардесса заорала: «Рано!». Такие дела. Сейчас их отправили домой, срок самоизоляции обнулился.
Внутренний чат постояльцев «Лунного камня» теряет аудиторию.
День шестой.
Начинаю путаться в днях. Поняли, что размер порций зависит от смены на раздаче, а возможно, на кухне. Сегодня не наедаемся в течение всего дня. Спасают четыре дополнительных куска хлеба.
«Кукуха начинает съезжать»
День седьмой. Сегодня у нас экватор. Провели неделю взаперти. Больше всего раздражает внезапный стук в дверь и параллельное открывание двери, а также необходимость сидеть в очень маленькой комнате в четырех стенах. Сидеть вторую неделю будет тяжелее. Работать нормально не получается, потому что нет стола и нормального Интернета. Целый день либо лежим, либо сидим. Читаем книги и чатики. Угнетают мысли о накапливающихся проблемах дома, которые можно было начать решать даже в режиме локальной самоизоляции. Кукуха начинает съезжать.
На середине нашего срока в обсервации выдали чистое постельное белье. Простыни нормальной длины, без вставок под ноги. Пододеяльники и простыни комплектные. Наволочки отдельно. Качество стирки оставляет желать лучшего, простыни в остатках чьих-то волос, но это мелочи. Полотенца все те же, очень маленькие — по два разного размера на человека.
Из новостей. Выдали форму для заполнения данных полиса ОМС. Данные нужны для нашего тестирования на коронавирус. У нас с собой полисов ОМС нет. Оригиналы документов в Перми в закрытой квартире. Пытаемся получить данные из регионального ФОМС.
Ужин был вкусный. Порции большие. Плюс налили в бутылку из-под воды компот, чтобы не пропадал, да и витамины нужны, как нам сказали. Забота.
Персонал будут тестировать на коронавирус вместе с нами. Надеемся, что у нас все здоровы. Иначе придется сидеть на карантине еще неопределенный срок, но, скорее всего, в инфекционной больнице вместе с сотрудниками «Лунного камня», в соседних палатах.
День восьмой. Перед обедом принесли памятку. Завтра будут делать первый и единственный тест на COVID-19.
Перед ужином принесли анкеты для сбора паспортных данных с целью подтверждения нашего нахождения в обсервации. Взяли интервью телевизионщики из Хакасии. Изначально они искали своих земляков. Но мы не в курсе про них. Поэтому за хакасов проинтервьюировались мы.
«Закладочникам карантин не писан»
День девятый. Сделали забор материала для теста на коронавирус. Два мазка, один из носа, второй из ротовой полости. По памятке должны были сделать в 9 утра, взяли почти в 11. Сначала забор производили у сотрудников пансионата, потом у нас. Готовность теста от двух до четырех дней.
В Новосибирске прошел снег, хотя несколько часов назад был дождь.
День десятый. Сказали, что будут отпускать нас начиная с 8.00, если придут отрицательные результаты анализа. До этого времени к нам наведаются врачи с разъяснительной беседой. Всем выдадут справки о прохождении обсервации, чтобы нас не отправили на повторную обсервацию в домашнем регионе.
Из наблюдений. За забором «Лунного камня» стоят гаражи. Видели стремных типов в капюшонах, которые что-то закапывали или выкапывали из сугроба. «Закладочникам» карантин не писан?
«Мы в роли доедающих»
День одиннадцатый. Поговорили с директором «Лунного камня». До аэропорта нас отвезут. Выдадут справку о прохождении обсервации и справку с результатом анализа на коронавирус.
Пятый раз звонили из полиции из Перми, куда мы еще не добрались. Спрашивали, не нарушаю ли я в Перми режим самоизоляции. Сказал, что не нарушаю, так как сижу в Новосибирске. Попросил их сделать отметку, что до Перми мы так и не доехали. Думаю, что позвонят еще.
День двенадцатый. Результатов теста пока нет.
Звонили из местного минтранса, спрашивали, как мы будем добираться до дома в родной регион. Очень хороший вопрос от местного министерства транспорта.
«Карантин закончился, но нас по-прежнему закрывают снаружи»
День тринадцатый. Последний полный день нашей обсервации. Сегодня должны сообщить результаты теста. Ждем.
Ужин. Рис с морковью и рыбной котлетой — вкусно. Салат из свежей морской капусты. Хлеб черный и белый. Кисель ягодный.
Это наш последний ужин в «Лунном камне». Местный минтранс сообщил, что нам предоставят такси до аэропорта. Уезжать домой даже немного грустно.
Получили комплект документов: справка о прохождении изоляции в режиме обсервации, справка с результатами осмотра врача и распечатка результата исследования на коронавирус SARS-CoV-2.
История подошла к логическому завершению.
P.S. Нас по-прежнему закрывают снаружи, привычки они такие.
День четырнадцатый.
Завтрак. Каша ячневая. Хлеб серый с кусочком колбасы. Яблоко. Чай черный. Это наш последний прием пищи в «Лунном камне». В 12.00 за нами приедет такси. Днем вылетаем домой в Пермь.