Вспомнить всё
История России — то ли по велению непознанных пока законов природы, то ли в силу каких-то мистических причин — обладает, как давно подмечено, одним интересным свойством: ни один сюжет в ней не имеет полного завершения. Описав положенный круг, она возвращается в ту же точку — дабы воспроизвестись с новыми героями в новом, современном антураже.
Сошлюсь на личное восприятие. Первой, самостоятельно прочитанной автором книгой была «Детям о Ленине». Гордиться этим не приходится, но и позора никакого нет. Тогда это читали — или как минимум слушали — все дети необъятного Советского Союза. Это было своего рода советской библией для самых маленьких «строителей коммунизма», детской версией «Краткого курса истории ВКП(б)».
Особенно сильное впечатление, помню, производило описание дореволюционной жизни. Мрачное, беспросветное существование рабочих и крестьян. И контрастом — сытая, вольготная жизнь «угнетателей». Поскольку «цифровому поколению» такого рода литература совершенно неведома, пожалуй, стоит процитировать это по-своему замечательное произведение. Да и тем, кто постарше, не грех освежить память. Итак:
«Близ деревни, где Иванова изба стояла, был большой сад. Узорная решетка огораживала его. Около ворот собака злая сидела на цепи. В саду стоял красивый дом, белый, с колоннами. Летом в этот дом приезжал помещик. Сад и дом были его. Лес вокруг деревни был его. И поля, и луга — все было его. Он был всему хозяином. С ним приезжала его жена, нарядная, толстая, сердитая барыня. И сын — мальчик Мишенька. С деревенскими ребятами Мишеньке не велели играть. У него было всего много: игрушек, конфет и книг с картинками. У Миши была своя маленькая живая лошадка и своя лодочка на реке. Хорошо жилось помещику. И всем помещикам тогда хорошо жилось...
А на самой хорошей улице города стоял большой разукрашенный дом. Перед домом были посажены цветы. Позади дома был двор и большой сад. Во дворе в конюшнях стояли лошади и дорогие коляски. В том доме жил фабрикант... У фабриканта были дети: Коля и Нина. У Коли был велосипед. У Нины тоже. У них всего много было. А весной папа с мамой увозили их на все лето в Крым, к синему морю. Там они жили на собственной даче, среди цветов, кушали фрукты, купались в море, катались на маленьком пароходике...»
А еще — душераздирающие сцены наказания несогласных с такими порядками: «Посадили Ивана в тюрьму, а тех, кто с ним был, выпороли розгами. Так расправлялись тогда помещики и царские чиновники с крестьянами за каждое правдивое слово».
Эти картинки, впрочем, не очень пугали, воспринимаясь скорее как страшная, но далекая от реальности сказка. Старая-престарая. И, как выяснилось, авторы детского «Краткого курса» действительно оказались большими выдумщиками. Сильно сгустили краски. На самом деле «освобожденные» трудящиеся очень долго с ностальгией вспоминали о житье-бытье при «Николашке кровавом». А по некоторым параметрам качества жизни — по доступности товаров и услуг, например, — Советский Союз так и не смог догнать царскую Россию.
Тем не менее в этом мифе была и изрядная доля правды. Вопиющее социальное расслоение дореволюционного общества, жесткое ограничение политических свобод, произвол властей — не выдумка советских сказочников. Собственно, «свинцовые мерзости» России, «которую мы потеряли», и явились взрывчатым веществом той адской машины, что разнесла ее вдребезги в 1917 году. Да, не было бы искры — усилий сонма профессиональных революционеров и их вольных и невольных помощников, — может, и пронесло бы. Однако без готового сухого пороха взрыва бы тоже не получилось.
Но куда более печальный и тревожный факт — то, что все эти предпосылки «большого взрыва» в полной мере воссозданы в постсоветской России. Более того: разрыв между элитой и «подлым сословием» даже увеличился. «Красивые дома», в которых проживали старосветские помещики и капиталисты, не выдерживают никакого сравнения с загородными дворцами новой российской аристократии — с их подземными гаражами, безбрежными бассейнами, вместительными шубохранилищами. Для покоя и безопасности хозяева жизни держат нынче не злых собак, а армии охранников. А ненаглядных чад катают не на «маленьких пароходиках» вдоль побережья Крыма, а на роскошных яхтах океанского класса по всему белу свету.
Российская Федерация является сегодня одним из признанных мировых лидеров по социальному неравенству. Согласно обнародованным в прошлом году результатам исследования экспертов Высшей школы экономики и Института исследований и экспертизы Внешэкономбанка, три процента самого обеспеченного населения России владеют сегодня 89 процентами всех финансовых активов страны.
«Экстремальная концентрация богатства подчеркивается количеством российских миллиардеров, — отмечают аналитики «Вышки». — Число граждан России с состоянием от одного миллиарда, включенных в мировые рейтинги, очень велико по международным стандартам. В 2018 году в списке Forbes таких было 106. Совокупное богатство миллиардеров, по данным Forbes, резко выросло в 2000-е и стабилизировалось на уровне 25–40 процентов национального богатства между 2000 и 2015 годами. Это значительно больше, чем в западных странах: в США, Германии, Франции в 2005–2015 годы — от 5 до 15 процентов. Притом, что среднее богатство и средние доходы населения там гораздо выше, чем в России».
Государство и революция
Тон в расслоении общества задает государство. Что явствует уже из происхождения богатств российских нуворишей. По оценке экспертов Института мировой экономики Петерсона (США), 64 процента наших миллиардеров обрели свои состояния благодаря политическим связям. Для сравнения: в Великобритании доля таких супербогачей составляет 29,8 процента, во Франции — 4,7, в Германии — 2,3, в Японии — 0.
Да, наверное, этот рейтинг субъективен. Но и безо всяких подсчетов ясно, что у олигарха в России очень немного шансов стать, а затем остаться таковым, избежав тюрьмы, сумы и изгнания, если он не будет находиться в добрых, конструктивных отношениях с властью.
Совсем не бедствуют, мягко говоря, и сами устанавливающие правила игры сановники. Доход редкого министра в нынешнем правительстве составляет менее миллиона рублей в месяц. Рекордсменом пока является заместитель председателя правительства Юрий Трутнев. За 2018 год — последние доступные свежие данные, за прошлый год еще не «подвезли» — чиновник заработал 538 миллионов 396 тысяч рублей. То есть ежедневно благосостояние вице-премьера увеличивалось в среднем на без малого полтора миллиона рублей.
На втором месте — министр промышленности и торговли Денис Мантуров (443 миллиона 384 тысячи рублей за 2018 год, или один миллион 215 тысяч в день). На третьем — министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев (183 миллиона 779 тысяч за год, 504 тысячи в день).
Да, эти баснословные суммы — как и указанный в декларациях доход многих других членов кабинета и прочего высшего чиновничества — не только и даже не столько зарплаты, сколько «навар» с капитала, нажитого в былые, «свободные» времена. Такова, во всяком случае, официальная версия. Не возьмусь ее сейчас опровергать, это тема отдельного разговора. Но ситуация в любом случае выглядит странновато.
Получается, что с точки зрения основного источника дохода львиная доля обитателей олимпа власти — не госслужащие, а успешные финансовые инвесторы, которых долг перед родиной отвлекает от любимого дела. Впрочем, отвлекает ли? Не похоже, чтобы нахождение во власти сильно мешало преумножению капиталов. Есть, напротив, ощущение, что госслужба лишь способствует преумножению.
В ответ нам говорят, что «недокормленный» чиновник будет искать приработка на стороне, а это чревато конфликтом интересов, а то и вовсе коррупцией. Но все хорошо в меру. Перекорм ничуть не лучше недокорма. В этом случае возникает другой, не менее острый конфликт интересов. Сытый голодного не разумеет — интересы простых граждан и министров-мультимиллионеров совпадают далеко не во всем.
Было бы, право, спокойнее за завтрашний день, если бы те, кто устанавливает нам прожиточные минимумы и прочие разнообразные «минималки» — пенсий, пособий, зарплат, — имели хотя бы приблизительное представление о том, каково существовать на такие деньги. Но пока следует согласиться с героем бессмертной «Кин-дза-дзы»: «Правительство на другой планете живет, родной». На нашей планете у половины населения, согласно Росстату, денег хватает лишь на еду и одежду. А у еще 15 процентов — только на еду.
Впрочем, это уже явно устаревшие данные: эпидемия коронавируса и сопутствующий ей экономический кризис вносят радикальную правку в статистическую картину. И одновременно — в общественные настроения. По словам заместителя директора «Левада-Центра» (признан в РФ иноагентом)Дениса Волкова, перемены в массовом сознании носят драматический характер.
«Первое снижение оценок государственных институтов уже последовало», — пишет социолог в своей статье для Forbes. Обвального падения рейтингов Волков, правда, не ждет: у правительства есть еще в запасе несколько месяцев для принятия мер спасения экономики и поддержки граждан. «Но если ситуация будет тяжелой, если поддержка запоздает или окажется неэффективной, отношение к власти неминуемо ухудшится, — предупреждает он. — А значит, в перспективе возможны общественные волнения».
Товарищ Ленин наверняка назвал бы это революционной ситуацией. Налицо все три из описанных им ее признаков. И кризис верхов, невозможность править по-старому: практически каждый день нас знакомят с новыми методами управления, противоречащими подчас не только закону, но и здравому смыслу. И «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов». И растущее недовольство низов верхами, начавшее уже кое-где проявляться, несмотря на карантин, в открытой форме.
Но, уточнял прозорливый Ильич, не всякая революционная ситуация порождает соответствующие перемены: «Ни угнетение низов, ни кризис верхов не создадут еще революции — они создадут лишь гниение страны, если нет в этой стране революционного класса, способного претворить пассивное состояние гнета в активное состояние возмущения и восстания».
Трудно сказать о классе, но партии, способной «оседлать» брожение умов, в стране пока точно нет — что бы ни говорили на этот счет Геннадий Зюганов со товарищи. И это хорошая новость для верхов. Да и для страны в целом. Чем оборачивается переворот, совершенный в разгар разрушительного мирового кризиса, мы знаем по 1917 году. Ничем хорошим. Лучше уж, право, еще какое-то время «погнить».
Плохая новость — положение становится все более шатким. Выстроенная с таким тщанием вертикаль власти приняла на себя весь груз политических проблем, связанных с эпидемией, и нагрузка оказалась явно выше проектной. От обрушения в полномасштабный политический кризис нас спасает сегодня, по сути, лишь отсутствие современного Ленина. Но не факт, что он не появится уже в ближайшие месяцы, а может быть, даже дни. И не повторит апрельские тезисы предшественника: «Плата всем чиновникам, при выборности и сменяемости всех их в любое время, не выше средней платы хорошего рабочего...»
Скажете, наш «глубинный народ» достаточно мудр, просвещен и рассудителен, чтобы не поддаться на такой «популизм»? Ну-ну.