Можно сказать, что ТВ сделало рейтинги на смерти: кому война, кому мать родна. Но можно сказать по-другому: в час беды, в минуты роковые, да еще когда вся страна оказалась под домашним арестом, вот этот допотопный ящик, который многие готовы уже были сдать в утиль, выбросить на помойку, стал лучшим, самым надежным другом. Этот оркестр играет либо на свадьбах, либо на похоронах. В данном случае…
Да, тот самый телевизор, который мы так часто ругаем, клянем на чем свет стоит, теперь незаменим. Вдруг сошла шелуха, вся эта пропаганда, вся Украина с Сирией… Нет, Украина еще есть где-то на задворках (надо же пропагандистам хоть как-то проявлять себя, не забывать навыки), да и то ее используют лишь в качестве того, как при ужасе коронавируса поступать нельзя. А вот Сирии больше нет, точно, будто нет там войны, кончилась, и нас там нет, и не стреляют, не убивают, не решают свои супергеополитические проблемы. И на свою собственную Конституцию мы давно уже плюнули, на все эти поправки, продление президентских сроков. Мы забыли, что это такое, потому что смерть, реальная смерть пришла к нам в дом.
И вот тут телевизор выглядит очень достойно. А что нужно человеку в данном конкретном трагическом случае? Прежде всего информация. Она есть в полной мере. Ведь вранье в столь страшной пиковой ситуации люди почувствовали бы особо, это же касается их жизни. И никогда бы не простили.
А вот оттенки этой информации бывают разными. Есть информация-утешение, когда Александр Гордон и Елена Малышева (она особенно) стараются настроить нас позитивно, не падать духом, не унывать. Конечно, когда Леночка с таким восхищением, придыханием говорит о российской медицине: «Это счастье — лечиться в Москве!», это выглядит каким-то ожившим мифом, гиперболой, но она так старается даже здесь и сейчас не терять надежду.
Есть информация-предупреждение, когда в различных шоу (и у Владимира Соловьева, и у Евгения Попова), отбросив пустую болтовню, люди четко и ясно, и страстно при этом, говорили, как поступать, предохраняться, не заразиться. Потому что люди на этих программах были самые качественные — вирусологи, которым грех не верить.
Есть информация-нагнетание страха — ну а как же! ТВ так устроено, без этого нельзя. Но ведь не придумывают ничего на самом-то деле, не врут, не фейкуют. К сожалению, и придумывать ничего не надо: все эти страшные истории нашего городка — вот они, на каждой улице, в каждом доме. И вот уже Андрей Малахов, еще будучи на карантине после программы со Львом Валериановичем, помогает своим сородичам, соседям, близким в городе, где он родился и вырос. Помогает чем может: масками, медикаментами. Ну а как тут быть в стороне в столь грозный час!
Есть информация-погружение, когда каждому из нас хочется быть рядом с терпящими бедствие, сочувствовать, сопереживать. Телевидение и им предоставляет такой шанс, ведь истории нашей беды одна пронзительнее другой.
Но когда ты так погружаешься, дальше уже нельзя, невозможно. Дальше — тишина, и ты задыхаешься от этой беды, тебе хочется хоть на время всплыть, вздохнуть. И вот здесь телевидение тоже исполняет свою очень важную роль. Телевидение — отвлечение, релакс, развлечение. Да, и развлечение тоже.
Наверное, все так пестро потому, что мы не понимаем всего, что с нами происходит. Нет точного жанра. Это что — война? Тогда действительно нужно по всем каналам давать фильмы о Великой Отечественной, не иначе. Но только нет больше того ЦТ, которое сверху прикажет — и все ушли на фронт: каждый канал выживает в одиночку.
А может, это траур по всем нам? Не дай бог, все-таки мы еще живы, те, кому повезло. Когда был траур в СССР, показывали концерты классической музыки. Но сейчас мы боремся за жизнь уж как можем.
Или это пир во время чумы? Для кого-то — да, есть и такие: люди-то, телезрители все разные. Вот поэтому никто не снимает ни КВН, ни сериалов, ни Урганта.
Но выбор есть всегда, особенно сейчас на ТВ. Каждый может спрятаться от этой чумной убийственной информации в меру своей испорченности. Можно окунуться в «Культуру» с головой, уйти туда и не вернуться, можно на СТС или в «дом кино»…
Вот потому телевидение сейчас на своем месте. Оно оказалось нужным в самую трудную роковую минуту. И не подвело… Когда все пройдет, опять наступит мир, жизнь и мы вновь начнем ругать и плеваться в адрес «зомби-ящика», надо будет не забыть этот миг, это время, когда телевидение хоть в чем-то оказалось спасением.