Люди не любят, когда бизнес приходит со своими затеями туда, где они живут. И даже не очень важно, что именно возле них затевается. Люди в любом случае не хотят никаких изменений, идущих от бизнеса, потому что:
а) они нарушают привычный порядок жизни;
б) решения об изменениях принимаются без участия людей;
в) бизнес затевает изменения, чтоб извлекать прибыль из того, что люди считают своим, но прибылью с ними при этом не делится.
Несмотря на то что эти три пункта являются главными причинами отторжения бизнес-затей, сторона жителей обычно выдвигает в основном экологические доводы, которые, конечно, тоже играют роль, но не первостепенную.
Сторона бизнеса отбивается политикой, объясняя, что с экологией в ее проектах все гладко, а местные жители ярятся, потому что их сбивают с толку враги, которым лишь бы раскачать ситуацию.
Это хорошая версия. Она встречает понимание у нашего руководства.
Но у нее есть ограничения. Она применима только на местности с многочисленным населением. Там еще как-то можно говорить, что к протестам против мусорных полигонов, например, прикладывают руку враги руководителей региона или даже всей страны.
Но когда протест выражают жители крошечного поселка в «медвежьем углу», на оппозицию его уже не свалишь. Никакая оппозиция не поедет за тридевять земель ради того, чтоб раскачать сотню-другую местных жителей, — это просто смешно.
Свежий пример конфликта в «медвежьем углу»: Хакасия, Таштыпский район, село Большая Сея. Тайга. Край света. До Таштыпа — 12 км, до ближайшей ж/д станции в Абазе — 37 км.
Десять лет назад в Большой Сее проживало 400 человек. Сейчас меньше. Национальный состав: 80% — хакасы, 20% — русские.
В сравнении с Москвой, Питером, Екатеринбургом и даже Абаканом, до которого отсюда 175 км, раскачивать практически некого. Народный протест здесь точно созрел естественным образом, а не был искусственно привнесен извне.
Большая Сея — идеальный образец для исследования природы конфликтов между населением и бизнесом, которые оборачиваются народными волнениями. Попробуем в нем разобраться.
■ ■ ■
Волнения в селе начали зреть перед Новым годом, когда жители узнали, что неподалеку выделен участок под геологическую разведку.
Площадь участка 4200 га, частная фирма будет искать там золото. Но не как у Джека Лондона — с лопатой и ситом, а промышленными способами. Придет тяжелая техника, буровые машины. И — конец. Лес, который жители считают своим, будет вырублен, пробурен скважинами, загажен отвалами земли. Ручей Малая Сея, из которого они пьют воду, испоганен, а окрестности села превратятся в марсианские пейзажи.
Постоянной работы в селе нет. Сейцы зарабатывают, собирая летом ягоды-грибы-травы-орехи и сдавая заготовителям. Тем и живут. Геологическая разведка с буровыми машинами положит грибам-ягодам конец. Единственный промысел накроется.
Мало того, на предназначенном для разведки участке у сейцев — покосы и выпасы для скота. Юридически они им не принадлежат. Тем не менее это родовые земли, исторически закрепленные за жителями села.
Понятно, почему сейцы пришли в отчаяние, узнав, что на них надвигается геологическая разведка.
Председатель сельсовета после новогодних праздников отправила письма в прокуратуру, минюст и Верховный совет республики. Подписали 170 человек.
Ответы пришли обескураживающие. У предпринимателей есть все документы. Участок выделен на законных основаниях, экспертиза дала положительное заключение, лицензия выдана. Все по закону.
В конце февраля в сельсовете было собрание. Приехали представители фирмы. Хотели получить положительное решение публичных слушаний: в начале марта они планировали начинать работу.
В местной прессе можно найти репортажи о том, как это собрание проходило.
От Московского региона до Большой Сеи — четыре с половиной тысячи километров. Но люди там говорили слово в слово то же самое, что говорят жители Центральной России, когда у них на голове планируется соорудить, к примеру, мусорный полигон: «Вы там, на участке, уже развесили свои ленточки. Вы хотя бы пришли, спросили наше мнение — населения. Вы народ ни во что не ставите, считаете нас быдлом».
Собрание в итоге приняло совсем не ту резолюцию, что нужна была бизнесу: «Запретить геологическую разведку, добычу и оценку россыпного золота на территории Большесейского сельсовета Таштыпского района Республики Хакасия».
Было это три недели назад. Ситуация сейчас зависла. Кто победит — неизвестно.
■ ■ ■
Как бы мы ни ругали бизнес, он несет развитие.
Не будет предпринимателей, затевающих что-то новое ради пополнения своего кармана, — не будет развиваться экономика. Бизнес — двигатель экономики. За это его надо ценить и поддерживать.
Другое дело, что если его только ценить и поддерживать, не загоняя при этом в рамки, он наделает бед. Его нужно держать в узде, как коня. Чтоб вез телегу, но туда, куда надо, и с той скоростью, какой надо, а не срывался и уносился в дальние дали с восторженным ржанием, оставив перевернутую телегу валяться в канаве.
Пример Большой Сеи показывает, что рамки эти очень кривые. С той законодательной упряжью, что приготовлена для геологоразведочного бизнеса, война с населением ему гарантирована.
Бизнес стремится работать там, где сочетаются два условия: а) есть большая вероятность найти золото и б) туда можно легко добраться с тяжелой техникой. Другими словами, ему нужно, чтоб к лесному участку, где будут идти работы, вела наезженная дорога. Или чтоб такая дорога проходила где-то недалеко и не надо было пробивать к участку многокилометровую новую.
В лесу такие дороги появляются только потому, что неподалеку живут люди. А где люди не живут, там и дорог нет. Хотя места могут быть весьма многообещающие.
То же самое, кстати, касается и мусорных полигонов. Их можно строить так далеко от населенных пунктов, что никто и волноваться не станет.
Но мусорному бизнесу забираться в глушь невыгодно, и он старается расположиться возле автомобильных и железнодорожных трасс. А там — всюду жизнь, всюду люди. И никто не хочет помойку у себя под боком.
Интересы бизнеса противоречат в таких случаях интересам местных жителей. Нужно искать компромисс.
Искать его должны власти. Это их работа — быть посредниками между группами с разными интересами.
Можно предложить отодвинуть бизнес подальше от населенного пункта. Разрешить бурение не сорока, скажем, скважин, а только десяти. Придумать условия, которые будут выгодны для населения: бизнес, например, выплатит местным жителям компенсации. Или включит их в состав акционеров будущего месторождения.
Разные есть варианты. Если стоит задача — договориться, бизнес найдет что предложить.
■ ■ ■
Задача «договориться» у бизнеса, безусловно, стоит.
Но договариваться ему надо не на местном уровне, а на федеральном.
В соответствии с законодательством региональные и муниципальные власти — так же, как сами жители, — не участвуют в выдаче лицензий на геологоразведочные работы. Поэтому на местный уровень бизнес спускается в последнюю очередь, когда уже обо всем договорился наверху.
«Муниципальная власть не выдает никаких разрешений, лицензирование не через нас идет, — подтвердил на собрании глава Таштыпского района Алексей Дьяченко. — Мы, конечно, тоже хотели бы принимать участие в этих решениях, но на сегодняшний день законодательство трактует по-другому».
Министр природных ресурсов и экологии Хакасии Сергей Арехов разъяснил порядок детально: «Лицензия на поиск и оценку месторождений по указанному отводу выдана 2 года назад, 25 апреля 2018 года. Чтобы все понимали, ее выдают Сибнедра по Республике Хакасия. Мы действительно узнаем о лицензии только тогда, когда она уже выдана. Ее владелец приходит в наше министерство и без конкурса получает лесной участок. Да, без конкурса! Потому что по закону такая конструкция. Мы просто оформляем этот лесной участок».
Центрсибнедра по Республике Хакасия — структурное подразделение Департамента по недропользованию по Центрально-Сибирскому округу.
Департамент по недропользованию по Центрально-Сибирскому округу — структурное подразделение Федерального агентства по недропользованию.
Федеральное агентство по недропользованию (Роснедра) — федеральный орган исполнительной власти, подведомственный Министерству природных ресурсов и экологии Российской Федерации.
Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации — федеральное министерство.
Как видите, вся цепочка — федеральные органы исполнительной власти.
В ней нет звеньев, представляющих регионы и местное население. Поэтому чиновникам, выдающим лицензии и утверждающим землеотводы, совершенно неважно, что там на этих землеотводах размещается.
Чего лишаются местные жители из-за выданных ими лицензий? Как должны региональные власти их успокаивать и уговаривать? Чиновникам федеральных структур на это плевать. Они не будут разруливать проблемы, которые вызовут их решения. Разруливать их будут региональные чиновники.
Протестные настроения в такую конструкцию закладываются изначально. Но не оппозицией, а самой властью, которая принимала соответствующие законы.
По этим законам бизнес должен договариваться не с населением, а с чиновниками Роснедр, чтоб выдали лицензию, и с ФГКУ «Росгеолэкспертиза», чтоб оно дало положительное заключение на проект освоения участка.
В какие суммы обходятся подобные договоренности, мы не знаем. Наверное, недешево. Тратить после этого деньги еще и на то, чтоб умасливать местных жителей, предприниматели, понятно, не станут. Хотя на словах могут обещать золотые горы. Но выполнять обещания не будут, потому что все документы, которые требуются для работы, у предпринимателей уже на руках.
По сути, им нужно просто обмануть местных жителей, чтоб не мешали заехать на участок. Пообещать не бурить, не пачкать, не делать то, не делать это… А потом, когда работы начнутся, забыть все свои обещания.
Именно таким образом пытаются действовать представители бизнеса, который будет вести разведку в Большой Сее. Министр природных ресурсов Хакасии, обращаясь к ним на собрании, сказал открытым текстом: «Есть лукавство в том, что вы не полезете в ручьи, будете бурить или не будете… Потому что по проекту предполагается изучение золотоносности семи крупных водотоков. Количество скважин там тоже определено — если посмотреть проект, то у всех вопросы отпадут».
■ ■ ■
Вместо того чтобы искать компромиссы, бизнес стремится жителей запутать или запугать.
Это происходит везде и с любыми проектами, если они затеваются на той территории, которую местные жители считают своей из-за того, что с нею тесно связаны их быт, здоровье и она влияет на стоимость их имущества.
Публичные слушания как механизм согласования не работают, поскольку носят рекомендательный характер. К тому же их резолюции можно подделать. Привезти на собрание автобус левых пассажиров, и за скромную плату они выразят нужное бизнесу «мнение народа».
Настоящих активистов усмиряют персонально. Угрожают им. К счастью, до физического насилия дело доходит редко. Чаще люди сами отступают перед бизнесом, испугавшись и убедившись, что ничего не могут сделать.
Но вкус дерьма от того, что государство предало, не защитило их интересы, остается во рту навсегда.
Бывает, впрочем, и другой вариант — когда перед натиском населения отступает бизнес. Но и в этом тоже ничего хорошего нет. Предприниматели теряют вложенные в проект деньги и время. Они могли работать на развитие экономики страны. Но не работают.
К примеру, компания, которая решила искать золото в Таштыпском районе, преодолела уйму бюрократических препон. Вложила деньги в технику и рабочую силу. А теперь может оказаться, что зря.
«Вы пришли на эту территорию и до этого момента должны были с жителями сел согласовать, — обратился на собрании министр Арехов к представителям фирмы. — Вот мы сейчас имеем то, что имеем: население категорически против! Та резолюция, которая будет принята собранием, Минприроды будет отрабатывать. Мы сейчас ищем юридическую возможность, как эту историю остановить — даже не в этом конкретном случае, а в принципе!»
СПРАВКА "МК"
Доходы от использования недр составляют более 20% бюджета страны. Недра нас кормят. Но скоро эта лафа закончится.
По данным Счетной палаты, только 22,8% территории РФ «охвачено среднемасштабной геологической изученностью при ежегодном приросте 0,4%».
Когда старые месторождения будут исчерпаны, добыча полезных ископаемых может вовсе остановиться: их будет неоткуда добывать.
В Стратегии развития минерально-сырьевой базы до 2035 г., опубликованной Минприроды, указано, что добыча второй группы полезных ископаемых (туда входит золото) будет оставаться стабильной на протяжении 15–20 лет, затем начнет снижаться — если не будет найдено новых месторождений. Если их не разведают частные компании. Такие же, как та, что получила лицензию на работу в Таштыпском районе Хакасии.