«Строго говоря, оба варианта сводятся к «переболеть», потому что других вариантов нет. Различия в том, как именно переболеть. Китай и ЕС (и мы за ними) пытаются максимально растянуть этот момент во времени, чтобы у здравоохранения хватило сил, средств, врачей, коек, аппаратов ЭКМО для всех тяжелых больных, чтобы удалось выиграть время для создания каких-никаких лекарств или вакцин. Если пустить все на самотек, мы получим Бергамо. Со всеми вытекающими», — считает известный врач Алексей Водовозов.
Тем временем его коллега, медицинский директор сети частных клиник Павел Бранд, выступает против глобального карантина: «Его последствия будут гораздо хуже, чем эпидемия. Мы экономически не готовы к таким мерам и не способны выдержать полноценный карантин — с тотальными запретами выхода на улицу всем, доставкой на дом продуктов, лекарств, оказанием полной медицинской помощи на дому. Если человек на улице, это уже не карантин. Что будут делать люди после карантина, как будут получать деньги? Глобальный карантин приведет к гораздо более плохим последствиям, чем сама инфекция, хотя и она мало хорошего несет. В данной ситуации нужен карантин для пожилых и разумные меры предосторожности для всех остальных».
— Вы открыто заявили в соцсетях, что, учитывая нашу протяженную границу с Китаем, у нас просто не может не быть огромного количества зараженных. Может так получиться, что многие из нас уже переболели?
— Теоретически все может быть. Но на практике кашлять можно по разным причинам: грипп, любое ОРВИ. Вот через годик откроют статистику по январским пневмониям и по смертности от них, будет ясно — было, не было. А так — да. У нас протяженная сухопутная граница с Китаем. В РФ, по официальным данным, проживает 40 000, а по неофициальным — почти миллион китайцев. Они постоянно перемещаются через границу. У России с Китаем большой товарооборот, и много китайских бизнесменов прилетает к нам каждый день. Наши бизнесмены очень активно летают в Китай.
Туристический поток тоже никто не отменял. Долгое время в Москве анализ на коронавирус проводился только в инфекционной больнице №1 при госпитализации, что уж говорить о Владивостоке, Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Находке и т.д., где вероятность инфицирования просто огромна из-за тесных связей с Китаем.
— Кроме того, многие говорят о том, что в России невысок процент пожилых людей — основной целевой аудитории вируса…
— Целевая аудитория — люди 50+, но самая опасная группа, где высокая смертность, — люди от 65 лет. В России средняя продолжительность жизни у мужчин — 65 лет, мужчины более подвержены инфицированию новой коронавирусной инфекцией. По идее, у нас смертность должна быть ниже, чем в Европе. Но надо учитывать, что большую роль играет система здравоохранения и ее способность к выхаживанию молодых с тяжелыми случаями заболевания. Если есть возможности адекватной реанимации, умирать будет меньше, нет — больше.
— Кстати, говорят, что в Италии высокая смертность обусловлена тем, что молодых с легкими формами клали на соседние койки с тяжелыми пожилыми — и у них вирус переходил в более тяжелое течение. Так могло быть?
— Может быть, есть какая-то особенность, которую я не знаю… Я думаю, что, скорее, там клали молодых с коронавирусом в отделения реанимации по соседству с другими реанимационными пациентами, у которых инфекции не было.
— В Москве расширяются возможности диагностики на COVID-19. Как вы думаете, нужно ли ввести поголовное тестирование?
— Оно невозможно, свыше десяти миллионов людей нереально протестировать, лаборатория не может делать по одному тесту в секунду. Подсчитывали, что одна лаборатория может полноценно провести 46 тысяч тестов в сутки. И если все будут работать круглосуточно, в месяц это будет 4 миллиона тестов. Да и специалистов лабораторной диагностики столько нет. По поводу теста, который сегодня используется, у меня серьезные сомнения: исследования случаев контактных внебольничных пневмоний показывают негативные результаты на COVID-19, что маловероятно.
Ну а как считает заведующая кафедрой инфекционных болезней Первого МГМУ им. Сеченова Елена Волчкова, карантинные меры могут принести России серьезную пользу: «Как только приедет последний человек из-за границы и пройдет 14 дней, распространение прекратится. Пока у нас выявляют практически только завозные случаи инфекции. Мы должны сделать максимальный охват контактных лиц на тестирование, и, если мы проведем такие меры, есть шанс, что мы очень быстро справимся с ситуацией. Нужно просто прервать цепочку распространения вируса. Китайцы четко показали, что для этого должны быть три фактора: соблюдение расстояния между людьми (полтора метра); маски играют роль, особенно если их носят заболевшие, и мытье рук после посещения общественных мест».
МЕЖДУ ТЕМ
Схема постановки диагноза «коронавирусная инфекция» в Москве поменялась: больше положительные пробы из Москвы не придется отсылать в лабораторию в Новосибирске. Диагноз будут ставить после первой положительной пробы, полученной в одной из московских лабораторий. С 20 марта тестирование начали проводить пять московских городских лабораторий, еще четыре добавятся к ним в ближайшее время. За сутки специалисты смогут проверить 10 тысяч проб. Ведутся переговоры о том, чтобы исследования проводили и частные лаборатории. Главный инфекционист Центрального округа Москвы Илья Акинфеев рассказал о том, какие методы применяются сегодня: «Сейчас мы работаем только с ПЦР-диагностикой, можем найти вирус 2019-nCov в режиме реального времени у человека со слизистых респираторного тракта либо в крови. Даже если симптоматика COVID-19 минимальна, то такой человек может представлять опасность для лиц из групп риска. Например, заболевает ребенок 5 лет с температурой 37,5, покашливанием. В детский сад отводить нельзя, больничный родители брать тоже не хотят из-за его низкой оплаты, и на помощь приходят бабушка и дедушка. Через 7 дней с пневмонией тяжелого течения бабушка в реанимации, ребенок уже к этому времени здоров. При ПЦР-диагностике сразу же после выздоровления пациент получит отрицательный результат на определение 2019-nCov, то есть вирус не обнаружен. Если человек переболеет дома, к моменту выздоровления обратится для диагностики COVID-19, то он никогда не узнает, что у него был новый коронавирус. Но! Если бы была возможность проведения ИФА-диагностики на выявление антител к перенесенной инфекции, которые могут сохраняться до 12 месяцев после ОРВИ, мы могли бы проверить всех пролеченных за 2019 год пациентов с диагнозом «пневмония» и узнать реальные цифры пневмоний от 2019-nCov в период до объявления Китаем о его существовании. Но пока у нас есть только ПЦР-диагностика».