Как дошли мы до жизни такой?
Ведущей проблемой отечественного образования на сегодняшний день директор Института развития образования Высшей школы экономики Ирина Абанкина считает потерю учащимися мотивации к обучению. Действительно, «забить» на учебу сейчас не прочь не только школьники, но и студенты со своим «кризисом профессионального самоопределения» на 2–3 курсе. А вот механизмов удержания в детях мотивации к учебе, по ее словам, у нас нет:
— Внешнего давления на учащихся в России хоть отбавляй, а внутренней мотивации к обучению у ребят нет. Отсюда и чисто российский феномен, не имеющий аналогов в мире: ребенок учится не для себя, а для мамы с папой. А раз так, то и списывать не зазорно, и выкладывать задания в соцсетях, и сдавать вместо кого-то экзамены. Можно все!
Другая острейшая проблема — безумная зарегулированность нашего образования «сверху»:
— Хорошие результаты PISA показывают страны с реальной автономией школ, — напоминает эксперт. — А у нас все подчинено директивам сверху. Школам совершенно не доверяют, задавив их тотальным контролем. К ним относятся как к каким-то наркоманам: короткий поводок, мелкие порции и постоянный надзор! И при этом все активнее гасят академические свободы и автономию.
Результаты этой политики, по словам Абанкиной, налицо:
— Российское образование перестало быть творческой, креативной отраслью. Педагогам остается лишь талдычить годами все те же тексты уроков. А это прямой путь и к их собственному эмоциональному выгоранию, и к демотивации к образованию их учеников. Все это усугубляется острым недофинансированием образования: отрасль не получает средств, необходимых для ее нормального функционирования, и из-за этого работает на износ. Более того. Имитация финансирования ведет к имитации развития. И это уже привело к разочарованию общества в образовании и смене образовательных приоритетов. Мы профукали некогда мощнейший ресурс культа хорошего образования в нашем обществе. Отсюда и всплеск нынешней моды на семейное обучение.
Общее образование: «Школа все больше берет на себя функцию воспитания, перекладывая образование на родителей»
Проблемой школы №1 директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяна Клячко считает неимоверно разбухшие учебные программы. Объемы, которых они достигли, делают их совершенно неподъемными даже для преподавания, не говоря об усвоении детьми. И дело зашло так далеко, что большинство учеников уже не осваивают школьного курса без дополнительных занятий:
— Объем школьной программы разросся настолько, что у учителя практически не осталось времени для объяснений нового материала. Чтобы уложиться в урок, он вынужден гнать, пытаясь впихнуть в детей невпихуемое. А то, что он не успел объяснить, восполняют родители, вынужденные ежедневно по много часов заниматься с ребенком самостоятельно либо нанимать репетиторов. В итоге школа все больше берет на себя функцию воспитания, перекладывая функцию образования на родителей. А дети из-за неподъемного объема материала теряют интерес к учебе: по нашим данным, мотивировка к учебе сейчас имеется лишь у 25% школьников. И хуже всего при такой системе приходится ребятам, чьи родители не могут заменить учителя ни сами, ни с помощью репетиторов. Они катастрофически отстают и после 9 класса школы от них избавляются. Есть и другая серьезная проблема — снижение профессионализма учителей.
Особая тема — сельские школы, добавила председатель Всероссийского педагогического собрания, ректор МГУТУ им. Разумовского Валентина Иванова:
— Как председатель ВПС я хотела бы акцентировать внимание на учителях сельских школ и необходимости государственной поддержки агрошкол России. Одним из ведущих направлений предпрофессиональной подготовки сельских школьников должно стать аграрное направление — знакомство с работой механизаторов, работа с роботами на ферме и т. д. Первую ступень профобразования нужно давать в сельской школе, чего мы пока, к сожалению, не делаем.
Среднее профобразование: « Финансирование растет лишь для элитных проектов»
Если говорить о системе СПО, то, пожалуй, ни один другой этаж нашего образования не пострадал от недофинансирования сильнее, чем этот. Правда, в последние годы, вроде как, спохватились и стали что-то делать. Однако «финансирование растет лишь за счет элитных проектов, — констатирует Клячко. — Между тем за последнее время поток поступающих в колледжи вырос так резко, что система СПО, не настроенная на большой поток учащихся, перестает с этим справляться. При этом положение усугубляется тем, что приходят сюда, как правило, ребята с плохими знаниями.
Высшее образование: «Нагрузка, находящаяся за гранью разумного»
Впрочем, с плохими знаниями приходят из школы и в вузы, сокрушается преподаватель МФТИ, сопредседатель профсоюза «Университетская солидарность» Андроник Арутюнов. Другой бич российского высшего образования — крайне низкие зарплаты преподавателей, подчеркивает он:
— Ни о каком реальном выполнении майских указов речь не идет! Даже в МГУ реальные зарплаты — 20–30 тысяч, а в регионах бывает и 15, и 10. И оклад младшего научного сотрудника по-прежнему 7,5 тыс. руб., ничего не изменилось. При этом большой вопрос, что будет с зарплатами на время обсервационных мероприятий: не посадят ли преподавателей на голый оклад. Зато идет резкий рост педагогических нагрузок в вузах. Местами — зашкаливающих. Повсеместное явление — когда преподаватели имеют максимум учебной нагрузки, допустимой по закону, 900 часов в год, и она вся (!) аудиторная. То есть времени на прием заданий, экзаменов и т. д. просто нет. А в дополнение к этому, преподаватели подчас получают еще и «бонус» в виде почасовки. Суммарно накручивается нагрузка, находящаяся за гранью разумного. И плюс к тому преподавателей еще заставляют «высиживать» по 8 часов в день на рабочем месте.
Впрочем, как оказалось, не просто «высиживать»:
— Преподавателей, — по словам эксперта, — заставляют (особенно провинциальные университеты) заполнять безумное количество нелепых бумаг, начиная с учебных программ и кончая просто какой-то дичью. Это просто сознательное издевательство! Из-за дикой забюрократизированности вузов листы согласований насчитывают десятки позиций, превращая беготню по вузам в бег с препятствиями. Академическая же свобода вырублена полностью. Ректоры коллективом повсеместно не избираются, а назначаются какими-то мутными структурами. Состав ученых советов — нелеп: например, в МФТИ ученая степень есть меньше чем у половины. Уставы больше коллективом вузов не принимаются, и могут быть изменены в одностороннем порядке учредителем. Ну и, конечно, безумные проблемы с плагиатом. Огромное число даже ректоров с фальсифицированными диссертациями! А откровенные проходимцы и ученые с большой дороги, по меткому определению академика Круглякова, получают чуть ли не карт-бланш.
Серьезной проблемой высшего образования в России также является его чудовищное недофинансирование:
— Доля ВВП на высшее образование (и без того, добавим, крохотная. — «МК».) снижается, — констатирует Татьяна Клячко. — Выделена лишь вузовская элита, пользующаяся вниманием властей и получающая дополнительные ресурсы. Остальные вузы деградируют, хотя формально международные рейтинги наших университетов как бы поднимаются.
Частичное решение этой проблемы предлагает Валентина Иванова:
— Необходимо ориентировать наши вузы на создание стартапов, причем работать, как стартапы, должны также дипломы и квалификационные испытания. А выполняться эти работы должны по заказу предприятий: именно в этой плоскости лежит ключ к организации целевой подготовки, а также к последующему трудоустройству выпускников вузов.
Вместо послесловия: «Боюсь, что главную проблему российского образования министрам не решить!»
Впрочем, не все так просто, дал понять «МК» глава комиссии по образованию Мосгордумы Евгений Бунимович:
— Боюсь, что главную проблему российского образования министрам не решить! Основной рубец у нас идет не между школой и вузом, а между завершением обучения и дальнейшей жизнью. Будь в России система, при которой, чем лучше ты учился, чем выше твои академические, организационные и прочие способности, тем выше твой пост и зарплата, решить все прочие проблемы образования было бы проще. Но у нас все по-другому. Дети крупных олигархов или госчиновников внезапно оказываются самыми одаренными и в 25 лет возглавляют крупные бизнес-структуры или организации и получают высокие награды. А люди это видят и понимают: главное для успеха в жизни не образование, а то, кто твои родители и друзья. Это и есть главная проблема нашего образования. А все остальное решаемо!