Жалобы подали адвокаты всех обвиняемых. Ими, напомним, являются пятеро бывших сотрудников УВД ЗАО Москвы - Роман Феофанов, Акбар Сергалиев, Денис Коновалов, Максим Уметбаев и Игорь Ляховец. Басманный суд арестовал их до 29 марта по обвинению в превышении должностных полномочий с применением насилия, хранении наркотиков и фальсификации доказательств, которые должны были способствовать посадке журналиста. Ляховца следствие считает организатором преступления.
Мосгорсуду пришлось рассматривать даже жалобу на арест Дениса Коновалова, который признался в том, что подбросил Голунову наркотики по распоряжению Ляховца. За сотрудничество со следствием ему изменили меру пресечения на домашний арест. Скорее всего, эту "неактуальную жалобу" защита обвиняемых не стала снимать с рассмотрения, чтобы она тоже оказалась в общей канве, дескать, полицейские стали жертвами некой политической игры, предпринятой государством "для каких-то своих целей успокоения активной части общества, попытки их задобрить" .Такое заявление сделал Ляховец. Он и его защита в суде вообще сделали много громких "политических" заявлений.
Сначала Ляховец, как истинный служивый, отвечал на вопросы судьи "так точно" и "никак нет". Потом заявил, что его" незаконно арестовали". Пообещал " максимально доступно изложить доводы, которые поймут даже лица, не имеющие юридического образования". Уточнил:"Я имею в виду прессу".
На самом деле долго говорил привычным ему языком протоколов, пока не дошел до главного.
- Суд указывает, что мера пресечения, не связанная с изоляцией, недостаточна для реализации публичных интересов. Именно публичные интересы и стали причиной возбуждения дела. В отношении меня и моих сотрудников оказывается колоссальное давление с целью получения показаний, - заявил Ляховец.
Также он назвал уголовное дело и аресты "подлыми бесчеловечными мерами, предпринятыми в отношении офицеров, исполняющих свою работу". По его словам, их участь была сразу предрешена, поскольку еще при задержании сотрудники УСБ МВД сказали ему, что его арестуют и будут содержать в особых условиях.
- От этого страшно,- сказал полицейский, который по признанию подчиненного, велел подбросить наркотики Голунову, видимо, чтобы его тоже можно было содержать в особых условиях.
Ляховец, обращаясь в основном к коллегам Голунова, то есть журналистам, сидящим в зале, пожаловался, что содержится в одиночестве "не как офицер, отдавший жизнь безопасности родины, а как террорист".
При этом он намекнул, что его держат в одиночестве, поскольку ему известны "некоторые сведения о реабилитации Голунова". Какие не сказал, но еще немного поторговался:
- Рад, что смог обнародовать эту информацию, может, в последний раз. Вскоре заседания будут проводиться в закрытом режиме.
А закончил свое выступление Ляховец так:
- Думаю, сознательная часть общества что-то обдумает. Борьбу только начинаем, и у меня настрой больше, чем у Конора Макгрегора.
А адвокат Ляховца добавил:
- Видимо, для того чтобы наша система начала меняться, мне нужно обеспечить 300 человек с плакатами "Свободу Ляховцу!" , - заявил защитник.
И не преминул "пройтись" по Голунову:
- Не совсем понятно, как человек, у которого находят наркотические вещества, у которого нет образовпния, смог посадить пятерых сотрудников. Если так пойдет и дальше, мы захлебнемся в наркоте.
По его словам, в ЗАО теперь боятся возбуждать дела, связанные с наркотиками: "А вдруг это новый Голунов?".
Адвокат журналиста назвал такую тактику защиты "особым цинизмом".