«Дивизия пришла на фронт босая»
Армейский комиссар 2-го ранга Александр Запорожец, член Военного совета 13-й армии, говорил о моральном состоянии Вооруженных сил:
— Много было «самострелов» и дезертиров.
— К себе в деревню уходили или в тылу сидели? — уточнил Сталин.
— Было две категории. Одна бежала в деревню, потом оттуда письма писала. Вторая — бежали не дальше обоза, землянок, до кухни. В одном полку было сто пять человек «самострелов».
— В левую руку стреляют? — спросил Сталин.
— Стреляют или в левую руку, или в палец, или в мякоть ноги…
Интендантские службы к войне не подготовились. Солдаты получали промерзшие буханки хлеба, которые приходилось пилить или рубить топором. Кусочек мерзлого хлеба клали в рот, он таял — тогда его можно было разжевать… Сухари стали спешно сушить уже во время войны. Красная Армия вступила в войну в летнем обмундировании — это зимой-то! Солдаты мерзли, а валенок не было.
— 163-я дивизия пришла на фронт босая, — сказал будущий маршал Кирилл Мерецков, командовавшей 7-й армией.
Командарм 2-го ранга Владимир Курдюмов, начальник Управления боевой подготовки Красной армии, доложил:
— В первый период войны было много обмороженных, потому что люди прибывали в холодной обуви, в ботинках даже, а не в сапогах. Причем часть ботинок была рваной. Я здесь докладываю с полной ответственностью, что воевать при сорокаградусном морозе в ботинках, даже не рваных, и в хороших сапогах нельзя, потому что через несколько дней будет пятьдесят процентов обмороженных…
Командование не имело точных данных не только о противнике, но о количестве собственных бойцов и командиров: сколько в строю, сколько убито и ранено, сколько попало в плен…
Под руководством директора Института российской истории члена-корреспондента Академии наук Андрея Сахарова издали рассекреченные документы особых отделов (военной контрразведки): раненые сутками лежат на снегу без медицинской помощи и умирают; после боев обнаруживаются трупы красноармейцев, которые были ранены и еще живыми оказались съедены хищниками…
Один из участников совещания горько заметил:
— Надо своевременно увозить погибших и раненных в бою. Это имеет большое моральное значение на войне для участников боя. Это нужно учесть. Враги-финны старались подбирать своих убитых…
Армейский комиссар 2-го ранга Запорожец подтвердил:
— В 13-й армии убитых не хоронили — просто в штабеля складывали, и они лежали.
Как вообще началась эта война?
Загадочный обстрел
26 ноября 1939 года, сообщил ТАСС, финская артиллерия обстреляла советскую погранзаставу у деревни Майнила: четыре красноармейца убиты, девять ранены. 29 ноября нарком иностранных дел Молотов вручил финскому посланнику ноту: «Советское правительство не может больше поддерживать нормальные отношения с Финляндией».
В тот же день Молотов заявил по радио:
— Враждебность в отношении нашей страны нынешнего правительства Финляндии вынуждает нас принять немедленные меры по обеспечении внешней государственной безопасности Советского Союза.
30 ноября части Ленинградского округа перешли границу. Красная Армия получила приказ разгромить финские войска, освободить финский народ от гнета помещиков и капиталистов и выйти на границу со Швецией и Норвегией.
Удивительным образом нигде и никогда не были названы имена убитых и раненых на заставе у деревни Майнила. В Ленинградском округе об обстреле заставы не знали — им сообщили об этом из Москвы.
Финские пограничники зафиксировали выстрелы с советской территории. Историки полагают, что перестрелку на границе устроил начальник Управления НКВД по Ленинградской области комиссар госбезопасности 2-го ранга Сергей Гоглидзе. После Финской войны, в апреле 1940 года, он получил орден Красного Знамени. В 1953 году Гоглидзе расстреляли вместе с Берией.
Выступая на совещании в ЦК партии, Сталин говорил:
— Правильно ли поступили правительство и партия, что объявили войну Финляндии? Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было. Второй вопрос, а не поторопилось ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября — начале декабря. Нельзя ли было отложить этот вопрос, подготовиться и потом ударить? Нет. Все это зависело не только от нас, а от международной обстановки. Там, на Западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло. Когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда их руки заняты и нам предоставляется благоприятная обстановка для того, чтобы в этот момент ударить…
Из-за чего воевали?
Упрямые финны
Секретный дополнительный протокол к договору, который 23 августа 1939 года подписали в Москве Молотов и имперский министр иностранных дел Риббентроп, относил Финляндию к сфере советских интересов.
5 октября Молотов пригласил в Москву финскую делегацию. Финны приехали только 12 октября, что разозлило Вячеслава Михайловича. Он уже привык, что перепуганные соседи спешат исполнить его волю. Еще до начала переговоров приступили к подготовке военной операции.
Выступая на совещании в 1940 году, Сталин объяснил:
— Финляндия завоевывалась четыре раза… Мы попытались ее пятый раз потрясти. Перед финнами мы с начала войны поставили два вопроса — выбирайте из двух одно: либо идите на большие уступки, либо мы вас распылим.
В Москве хотели заключить с Хельсинки такой же договор, какой был подписан с прибалтийскими странами и предусматривал создание на их территории советских военных баз. Сталин требовал также отодвинуть границу, передать Советскому Союзу часть островов Финского залива, часть Карельского перешейка, сдать в аренду часть полуострова Ханко. В ответ СССР готов был передать территорию в Восточной Карелии.
9 ноября 1939 года в Хельсинки ответили: «Финляндия не может предоставить другому государству военные базы в пределах своей территории и своих границ».
Кровопролитные бои
Превосходство Красной Армии над финнами в живой силе и технике было многократным. Но война шла не полмесяца, как предполагали в Генштабе, а три с половиной месяца. Отчаянное сопротивление финнов опрокинуло все планы Сталина.
Командование Ленинградского округа делало ставку на массированное применение танков, артиллерии и авиации. Но незамерзающие болота, леса, снег, отсутствие дорог помешали использованию тяжелой техники. Без нужды перебрасывали танки с одного фланга на другой, но не обеспечивали горючим. В результате шестьсот танков превратились в груду металлолома. Авиации было больше, чем у финнов, но выяснилось, что летчики обучены летать только в хорошую погоду, да и аэродромы не готовы к зимним полетам.
Генерал Павел Рычагов, командующий военно-воздушными силами 9-й армии, награжденный за Испанию Золотой Звездой Героя, возмущался:
— Когда один самолет противника появляется над нашим расположением, то поднимается паника…
Финны оснастили армию пистолетами-пулеметами «Суоми», удобными в бою. Красноармейцы имели только винтовки.
Командир 142-й дивизии Петр Пшенников рассказал на совещании:
— До сорока семи процентов красноармейского состава не знало материальной части положенного ему оружия. До шестидесяти процентов личного состава, призванного из запаса, не стреляло в течение трех последних лет. Командный состав не знал друг друга и бойцов…
Комбриг Иван Копец, командующий Военно-воздушными силами Северо-Западного фронта, получивший за бои в Испании звание Героя Советского Союза, доложил:
— Финны начали действовать по флангам, по тылам и по коммуникациям наших частей. В результате откатилась обратно 75-я дивизия, а затем и 139-я. По существу бежали — и прилично бежали…
Ответ на все очевидные беды и недостатки Вооруженных сил был один.
«Аресты, предание военному трибуналу, расстрелы, создание контрольно-заградительных отрядов для борьбы с дезертирами, — писал член-корреспондент РАН Андрей Сахаров. — В январе 1940 года за упущения и военные неудачи был расстрелян весь штаб 44-й стрелковой дивизии. Однако это, видимо, мало помогало, потому что вплоть до конца боевых действий сводки спецслужб и донесения руководства НКВД «наверх» по-прежнему изобиловали все теми же обвинениями, что и прежде. Все эти материалы рисуют весьма рельефно общую цивилизационную картину состояния Красной Армии в канун предстоящего жестокого противоборства с гитлеровской Германией».
Зимняя война продолжалась сто пять дней. На той, как писал Александр Твардовский, «войне незнаменитой» красноармейцев погибло куда больше, чем финнов.
Тайные переговоры
Войну начали, сосредоточив на финском фронте двадцать одну дивизию. Довели их число до пятидесяти восьми. Добились тройного превосходства в силах. 11 февраля 1940 года, после мощной артиллерийской подготовки, Красная Армия начала новое наступление, теперь уже более успешное.
Но Сталин спешил закончить войну: Советский Союз называли агрессором, сравнивали с нацистской Германией, исключили из Лиги наций (предшественницы ООН)…
Начались тайные переговоры — через посредство шведов. Министр иностранных дел Финляндии Вяйне Альфред Таннер тайно приезжал в Стокгольм, чтобы поговорить с советским полпредом Александрой Коллонтай. Таннер жаловался:
— Карельский перешеек мы уступаем вам, Ханко и острова отдаем… Но на что вам Выборг? Это историческая реликвия финского народа. Отдать эту старую, ненужную, но дорогую сердцу каждого финна крепость — это бьет по гордости каждого финна.
Коллонтай возразила:
— К чему такие слова, господин министр? Мир нужен финскому народу. Купить его нужно ценой Выборга.
В ночь с 12 на 13 марта 1940 года в Москве был заключен мирный договор. Финны сохранили свою независимость, но отдали все, что требовал Сталин. Граница СССР отодвинулась на сто пятьдесят километров. Финляндия потеряла целую провинцию, ее жителям пришлось бросить свои дома.
■ ■ ■
В результате зимней войны с маленькой Финляндией в мире сложилось дурное впечатление о боеспособности Красной Армии. В Берлине командование вермахта пришло к выводу, что советские Вооруженные силы более не представляют опасности. Гитлер решил, что может напасть на Советский Союз.